Владимир Скорняков: В истории российской алюминиевой промышленности такого еще не было
"На опытном участке Уральского алюминиевого завода – филиала ОАО "СУАЛ" начат пуск электролизеров с обожженными анодами силой тока 300кА". За этой малопонятной производственной фразой из пресс-релиза, имеющей содержательную ценность разве что для профессионалов-алюминщиков, кроется итог серьезной работы и, если все сложится как задумано, начало большого успеха. Ключевые слова в этой фразе – "опытный участок". Впервые в истории советской и российской алюминиевой промышленности создан целый полноценный цех для научных разработок. Руководство "СУАЛ-Холдинга" — управляющей компании предприятий Группы СУАЛ, приняло решение о полномасштабных инвестициях в развитие технологий производства металла с привлечением ученых и созданием такой практической базы, которая позволила бы полноценно создать и отработать новейшие металлургические технологии. Современный цех был построен с нуля всего за год. Накануне в Каменск-Уральском (Свердловская область) состоялось его открытие. О степени инновационности отрабатывемых технологий говорит хотя бы тот факт, что телевизионную прессу просили, словно на оборонном заводе, крупно не снимать новое оборудование, установленное в цехе.
Сразу после церемонии открытия опытного участка состоялась пресс-конференция, на которой главные виновники торжества: первый вице-президент "СУАЛ-Холдинга" Владимир Скорняков, генеральный директор УАЗа Борис Смоляницкий, директор СибВАМИ (института-разработчика новой технологии) Вячеслав Веселков и многие другие дали пресс-конференцию, наиболее любопытные фрагменты которой мы приводим ниже.
Борис Смоляницкий: От момента принятия решения до окончания строительства прошло чуть меньше года. 17 апреля прошлого года, помню, была суббота, мы начали работу по возведению опытного участка, газоочистки, подпитывающей подстанции. А сегодня открыли этот участок.
Владимир Скорняков: Мы возлагаем большие надежды на этот электролизер. На нем фактически каждый узел – это ноу-хау. Наши работники постарались, сделали хороший электролизер и надеюсь, что мы не только будем его сами использовать, но еще и продавать, зарабатывать деньги.
Вопрос: В чем важность создания этого опытного участка?
Владимир Скорняков: В истории развития советской и российской алюминиевой промышленности такого участка не было. Я знаю лишь одну компанию в мире, у которой есть такой участок – это Pechiney (Франция). Мы построили не опытный электролизер, мы построили участок. Эти электролизеры будут подвергнуты самым жестким испытаниям. Они пойдут на предельной нагрузке вплоть до разрушения. Это как испытательный полигон для самолета. Для того, чтобы мы могли спокойно летать на самолетах, они прежде подвергаются максимальным нагрузкам. Мы построили электролизер на 300кА, но мы будем грузить его 330, 360, до тех пор, пока он не развалится. Мы будем подбирать параметры, мы будем испытывать новый метод загрузки, новые приборы, новую автоматику. Мы будем подвергать их самым разным испытаниям для того, чтобы потом выработать технологию, обозначить самые эффективные параметры и поставить новые электролизеры в Иркутске, в Краснотурьинске. Мы делаем это для того, чтобы потом у производственника голова не болела, а что будет, если что-то?.. Это уже все проверено, его задача – выпускать алюминий. Задача этого участка – не выпускать алюминий, а совершенствовать процесс, совершенствовать агрегат, чтобы в итоге металл был максимально качественным. У нас есть и раньше были опытные электролизеры, но слишком сильно с ними экспериментировать было нельзя, потому что они завязаны в производственной цепочке, над старшим мастером висит план выпуска продукции. Здесь вопрос не в плане. Их задача получить максимально возможный опыт, который потом бы использовался на производственной площадке.
Вопрос: Как долго вы будете экспериментировать, когда новые электролизеры, созданные на основе этого опыта пойдут в серию?
Владимир Скорняков: Думаю, что нам года хватит. Мы в будущем году должны ставить новые электролизеры на Иркутском алюминиевом заводе (ИркАЗ-СУАЛ). У нас есть программа реконструкции Богословского алюминиевого завода (БАЗ-СУАЛ). Именно эти электролизеры пойдут на серию, именно с этих электролизеров пойдут чертежи, создание технической документации и технология – как на нем работать. Мы будем ставить эти электролизеры на другие заводы. А, если говорить непосредственно об опытном участке — ну, поработают эти электролизеры лет пять. А там наши научные коллеги придумают новый электролизер, может быть, на 500кА, может быть, на 1000кА. А, может, они предложат нам вообще что-то принципиально новое. Один из электролизеров, наверное, через год разберем, чтобы посмотреть, а что же там внутри-то происходит, какие процессы, в какую сторону нам двигаться дальше? Мы должны досконально изучить электролизер, знать его как свои пять пальцев. Это основная идея опытного участка. И это не опытный участок Уральского алюминиевого завода, это опытный участок Сибирско-Уральской алюминиевой компании.
Вопрос: Какую экономию, прежде всего по электроэнергии, позволит получить новый электролизер?
Вячеслав Веселков: Я думаю, что экономия по электроэнергии составит около 20%, выход по току мы ожидаем не ниже 94%, это на уровне мировых аналогов, что позволит на одной ванне произвести 2200 кг алюминия в сутки, это в два раза больше, чем на сегодняшних электролизерах. То есть снижение энергетических затрат на 20% и увеличение объемов производства в два раза. Новое оборудование позволит и резко улучшить экологические параметры. Выброс неорганизованных газов, не проходящих через очистку сократится в 10 раз – с 20 до 2%, а эффективность новой системы очистки мы оцениваем в 99-99,5%.
Вопрос: Известно, что создание новых технологий это всегда очень капиталоемкий процесс. Во сколько компании обошелся этот проект, за сколько аналогичную технологию можно было бы приобрести у тех же французов и каковы сроки окупаемости затрат на эту разработку?
Владимир Скорняков: Объемы затрат на этот опытный участок около $15 млн. Конечно, компания идет на эти затраты в надежде на то, что они окупятся. Но экономический эффект будет не на этом участке. Он будет в Иркутске, он будет на БАЗе, в Кандалакше, на УАЗе и т.д. А этот опытный участок – он будет, например, выпускать 5 тысяч тонн, какую-то часть затрат этим покроет. Но не это главное. Это участок прежде всего для ученых. Если мы хотим быть передовой страной, мы должны разрабатывать новые технологии. И это – один из шагов. Французская технология стоит $140 за тонну вводимых мощностей. Если мы хотим построить завод мощностью 100 тысяч тонн, то мы должны будем заплатить им за ноу-хау $14 млн. А наши затраты, если так соизмерять, составят примерно $15. Но дело в том, что, покупая технологию у французов, или китайцев, или американцев мы снабжаем деньгами иностранную науку, а не нашу собственную! И не только науку, но мы вынуждены будем закупать те материалы, которые они потребуют. Поэтому окупаемость этого проекта я даже считать не хочу, но он окупится быстро и сразу, когда мы поставим 100 таких усовершенствованных электролизеров на ИркАЗе.
Вопрос: Почему речь идет в первую очередь об оснащении новыми электролизерами именно Иркутского алюминиевого завода, а не уральских предприятий Группы СУАЛ?
Владимир Скорняков: Ответ очень простой. В системе "Иркутскэнерго" есть 20% свободных мощностей, а у "Свердловэнерго" их нет. Если вы спросите мое мнение про эффективность, то я вам скажу, что в нашей компании самым эффективным заводом был бы Богословский алюминиевый. Потому что в 300 км от него рудник, потому что в 100 метрах от электролиза находится производство глинозема, потому что он находится в центре нашей большой страны и может транспортировать свою продукцию во все стороны, он находится недалеко от Европы. Но есть одна большая проблема – невозможно расширять этот завод, пока мы не сможем получить дополнительного количества электроэнергии. Поэтому наши планы ближайшие по БАЗу – старый электролиз под бульдозер и ставить новые электролизеры в тех объемах, в каких мы сегодня имеем электроэнергию. И, если бы у меня был выбор – ставить новое оборудование на БАЗе или на ИркАЗе, то я хоть 40 лет и проработал в Иркутске, но первым бы проголосовал за Краснотурьинск. Потому что в Иркутске, вы представляете, надо 4000 км тащить глинозем, а потом еще оттуда 5000 км тащить алюминий до западной или восточной границы России. Затраты колоссальные.
Вопрос: Как же Вы говорите о том, что нет электроэнергии для БАЗа, когда сами же собираетесь строить в Свердловской области новый алюминиевый завод на 500 тысяч тонн?
Владимир Скорняков: Я могу назвать еще кучу проектов, которые у нас имеются, которые мы рассматриваем и отвергаем. У нас одновременно на рассмотрении 9 площадок. Если завтра при создании новой генерирующей компании или при строительстве новой линии электропередач вдруг окажется, что нам могут поставить необходимое количество электроэнергии, то мы тут же вытаскиваем проект, известный вам как БАЗ-3 и начинаем строить. У нас огромное количество площадок, где мы были бы рады построить заводы, но все упирается в вопрос электроэнергии. Куда мы ни идем, у нас все упирается в электроэнергию. Мы ведем переговоры с Росэнергоатомом уже второй год. У нас есть проект небольшого завода. Есть Кольская атомная станция, у которой есть свободные мощности. Но есть еще Росэнергоатом, который говорит: нет свободных мощностей.
Вопрос: Но атомщики же сейчас наоборот предлагают создание закона, по которому бы крупные инвесторы, типа СУАЛа, инвестировали бы в строительство новых энергоблоков, а взамен бы получали не долю собственности в энергоблоке, а гарантированный объем электроэнергии с него.
Владимир Скорняков: Это примерно то же самое, что вам нужен костюм, а тебе говорят – пойдешь, купишь материал, нитки, швейную машинку и тогда, может быть, мы тебе сошьем. Бизнес есть бизнес. Наш бизнес – производство алюминия, поэтому мы не строим подводные лодки, воздушные шары и линии электропередач.
Вопрос: Но у аффилированных с СУАЛом структур, имеется в виду Ренова, есть же крупные пакеты акций в региональных энергокомпаниях?
Владимир Скорняков: Ну, это же не конкретно у меня или Уральского алюминиевого завода. Мы пытаемся решить эти проблемы, но все не так просто. На каждый алюминиевый завод Свердловской области у нас есть проект реконструкции, который на регулярной основе обновляется, и как только будет принято решение о строительстве, так на следующий день оно начнется. И как только решаем вопрос с энергетикой, так сразу начинаем работу. Если решается этот вопрос – решается все остальное. Мы хотим купить электроэнергию в объеме примерно 800 МВт по приемлемым ценам. Ни одна алюминиевая компания в мире не начнет строить завод, пока у нее не будет гарантий от правительства и энергетиков по поставкам необходимых объемов энергии по реальной цене. От правительства нам ничего не нужно, а от энергетиков нам необходимы гарантии хотя бы на срок окупаемости проекта — это 8-10 лет по ценам по какой-то формуле. Мы понимаем, что есть инфляция, что растут цены на энергоносители и т.д. Ну, давайте привяжем цену на электричество к мировой цене на алюминий. Цена пойдет наверх – мы готовы поделиться, пойдет вниз – ну, уж вы пойдите на уступки. Но дело в том, что вообще ничего не происходит.
А потом – посмотрите законодательство. Даже если Чубайс или еще кто-то из руководителей энергосистемы захочет пойти навстречу, они не смогут этого сделать. Потому что тарифы устанавливают не энергетики, а ФЭК. И весь вопрос по атомным электростанциям упирается сюда. Директор станции готов сотрудничать, но чиновник, от которого зависит решение этого вопроса, говорит: а мы не знаем сколько будет стоить электроэнергия через 20 лет, поэтому гарантии никаких не дадим. А завод стоит $750 млн. И куда эти $750 млн, в случае чего? Коту под хвост? Поэтому нужны гарантии, нужна стабильность, нужны правила. Почему во всем мире любимая игра – футбол? Потому что в ней вот уже 200 лет правила не меняются и смотреть, тем не менее, интересно. Поэтому, кроме контракта, нам ничего не надо.
У нас очень хорошие контакты с местными властями, мы получаем их полную поддержку, потому что мы работаем не только для себя, но и для тех людей, которые здесь живут. Поэтому те вопросы, которые перед нами стоят, я думаю, мы все равно решим, может быть, не сегодня, а послезавтра, но решим. Жизнь не разрешит нам оставлять уральские заводы в том состоянии, на том уровне технологий, на котором они находятся сейчас. Мы просто обязаны их реконструировать, потому что для меня, как для профессионала, стыдно показывать старые электролизеры. Но сейчас уже курс на кампанию по реконструкции производства взят.
Сразу после церемонии открытия опытного участка состоялась пресс-конференция, на которой главные виновники торжества: первый вице-президент "СУАЛ-Холдинга" Владимир Скорняков, генеральный директор УАЗа Борис Смоляницкий, директор СибВАМИ (института-разработчика новой технологии) Вячеслав Веселков и многие другие дали пресс-конференцию, наиболее любопытные фрагменты которой мы приводим ниже.
Борис Смоляницкий: От момента принятия решения до окончания строительства прошло чуть меньше года. 17 апреля прошлого года, помню, была суббота, мы начали работу по возведению опытного участка, газоочистки, подпитывающей подстанции. А сегодня открыли этот участок.
Владимир Скорняков: Мы возлагаем большие надежды на этот электролизер. На нем фактически каждый узел – это ноу-хау. Наши работники постарались, сделали хороший электролизер и надеюсь, что мы не только будем его сами использовать, но еще и продавать, зарабатывать деньги.
Вопрос: В чем важность создания этого опытного участка?
Владимир Скорняков: В истории развития советской и российской алюминиевой промышленности такого участка не было. Я знаю лишь одну компанию в мире, у которой есть такой участок – это Pechiney (Франция). Мы построили не опытный электролизер, мы построили участок. Эти электролизеры будут подвергнуты самым жестким испытаниям. Они пойдут на предельной нагрузке вплоть до разрушения. Это как испытательный полигон для самолета. Для того, чтобы мы могли спокойно летать на самолетах, они прежде подвергаются максимальным нагрузкам. Мы построили электролизер на 300кА, но мы будем грузить его 330, 360, до тех пор, пока он не развалится. Мы будем подбирать параметры, мы будем испытывать новый метод загрузки, новые приборы, новую автоматику. Мы будем подвергать их самым разным испытаниям для того, чтобы потом выработать технологию, обозначить самые эффективные параметры и поставить новые электролизеры в Иркутске, в Краснотурьинске. Мы делаем это для того, чтобы потом у производственника голова не болела, а что будет, если что-то?.. Это уже все проверено, его задача – выпускать алюминий. Задача этого участка – не выпускать алюминий, а совершенствовать процесс, совершенствовать агрегат, чтобы в итоге металл был максимально качественным. У нас есть и раньше были опытные электролизеры, но слишком сильно с ними экспериментировать было нельзя, потому что они завязаны в производственной цепочке, над старшим мастером висит план выпуска продукции. Здесь вопрос не в плане. Их задача получить максимально возможный опыт, который потом бы использовался на производственной площадке.
Вопрос: Как долго вы будете экспериментировать, когда новые электролизеры, созданные на основе этого опыта пойдут в серию?
Владимир Скорняков: Думаю, что нам года хватит. Мы в будущем году должны ставить новые электролизеры на Иркутском алюминиевом заводе (ИркАЗ-СУАЛ). У нас есть программа реконструкции Богословского алюминиевого завода (БАЗ-СУАЛ). Именно эти электролизеры пойдут на серию, именно с этих электролизеров пойдут чертежи, создание технической документации и технология – как на нем работать. Мы будем ставить эти электролизеры на другие заводы. А, если говорить непосредственно об опытном участке — ну, поработают эти электролизеры лет пять. А там наши научные коллеги придумают новый электролизер, может быть, на 500кА, может быть, на 1000кА. А, может, они предложат нам вообще что-то принципиально новое. Один из электролизеров, наверное, через год разберем, чтобы посмотреть, а что же там внутри-то происходит, какие процессы, в какую сторону нам двигаться дальше? Мы должны досконально изучить электролизер, знать его как свои пять пальцев. Это основная идея опытного участка. И это не опытный участок Уральского алюминиевого завода, это опытный участок Сибирско-Уральской алюминиевой компании.
Вопрос: Какую экономию, прежде всего по электроэнергии, позволит получить новый электролизер?
Вячеслав Веселков: Я думаю, что экономия по электроэнергии составит около 20%, выход по току мы ожидаем не ниже 94%, это на уровне мировых аналогов, что позволит на одной ванне произвести 2200 кг алюминия в сутки, это в два раза больше, чем на сегодняшних электролизерах. То есть снижение энергетических затрат на 20% и увеличение объемов производства в два раза. Новое оборудование позволит и резко улучшить экологические параметры. Выброс неорганизованных газов, не проходящих через очистку сократится в 10 раз – с 20 до 2%, а эффективность новой системы очистки мы оцениваем в 99-99,5%.
Вопрос: Известно, что создание новых технологий это всегда очень капиталоемкий процесс. Во сколько компании обошелся этот проект, за сколько аналогичную технологию можно было бы приобрести у тех же французов и каковы сроки окупаемости затрат на эту разработку?
Владимир Скорняков: Объемы затрат на этот опытный участок около $15 млн. Конечно, компания идет на эти затраты в надежде на то, что они окупятся. Но экономический эффект будет не на этом участке. Он будет в Иркутске, он будет на БАЗе, в Кандалакше, на УАЗе и т.д. А этот опытный участок – он будет, например, выпускать 5 тысяч тонн, какую-то часть затрат этим покроет. Но не это главное. Это участок прежде всего для ученых. Если мы хотим быть передовой страной, мы должны разрабатывать новые технологии. И это – один из шагов. Французская технология стоит $140 за тонну вводимых мощностей. Если мы хотим построить завод мощностью 100 тысяч тонн, то мы должны будем заплатить им за ноу-хау $14 млн. А наши затраты, если так соизмерять, составят примерно $15. Но дело в том, что, покупая технологию у французов, или китайцев, или американцев мы снабжаем деньгами иностранную науку, а не нашу собственную! И не только науку, но мы вынуждены будем закупать те материалы, которые они потребуют. Поэтому окупаемость этого проекта я даже считать не хочу, но он окупится быстро и сразу, когда мы поставим 100 таких усовершенствованных электролизеров на ИркАЗе.
Вопрос: Почему речь идет в первую очередь об оснащении новыми электролизерами именно Иркутского алюминиевого завода, а не уральских предприятий Группы СУАЛ?
Владимир Скорняков: Ответ очень простой. В системе "Иркутскэнерго" есть 20% свободных мощностей, а у "Свердловэнерго" их нет. Если вы спросите мое мнение про эффективность, то я вам скажу, что в нашей компании самым эффективным заводом был бы Богословский алюминиевый. Потому что в 300 км от него рудник, потому что в 100 метрах от электролиза находится производство глинозема, потому что он находится в центре нашей большой страны и может транспортировать свою продукцию во все стороны, он находится недалеко от Европы. Но есть одна большая проблема – невозможно расширять этот завод, пока мы не сможем получить дополнительного количества электроэнергии. Поэтому наши планы ближайшие по БАЗу – старый электролиз под бульдозер и ставить новые электролизеры в тех объемах, в каких мы сегодня имеем электроэнергию. И, если бы у меня был выбор – ставить новое оборудование на БАЗе или на ИркАЗе, то я хоть 40 лет и проработал в Иркутске, но первым бы проголосовал за Краснотурьинск. Потому что в Иркутске, вы представляете, надо 4000 км тащить глинозем, а потом еще оттуда 5000 км тащить алюминий до западной или восточной границы России. Затраты колоссальные.
Вопрос: Как же Вы говорите о том, что нет электроэнергии для БАЗа, когда сами же собираетесь строить в Свердловской области новый алюминиевый завод на 500 тысяч тонн?
Владимир Скорняков: Я могу назвать еще кучу проектов, которые у нас имеются, которые мы рассматриваем и отвергаем. У нас одновременно на рассмотрении 9 площадок. Если завтра при создании новой генерирующей компании или при строительстве новой линии электропередач вдруг окажется, что нам могут поставить необходимое количество электроэнергии, то мы тут же вытаскиваем проект, известный вам как БАЗ-3 и начинаем строить. У нас огромное количество площадок, где мы были бы рады построить заводы, но все упирается в вопрос электроэнергии. Куда мы ни идем, у нас все упирается в электроэнергию. Мы ведем переговоры с Росэнергоатомом уже второй год. У нас есть проект небольшого завода. Есть Кольская атомная станция, у которой есть свободные мощности. Но есть еще Росэнергоатом, который говорит: нет свободных мощностей.
Вопрос: Но атомщики же сейчас наоборот предлагают создание закона, по которому бы крупные инвесторы, типа СУАЛа, инвестировали бы в строительство новых энергоблоков, а взамен бы получали не долю собственности в энергоблоке, а гарантированный объем электроэнергии с него.
Владимир Скорняков: Это примерно то же самое, что вам нужен костюм, а тебе говорят – пойдешь, купишь материал, нитки, швейную машинку и тогда, может быть, мы тебе сошьем. Бизнес есть бизнес. Наш бизнес – производство алюминия, поэтому мы не строим подводные лодки, воздушные шары и линии электропередач.
Вопрос: Но у аффилированных с СУАЛом структур, имеется в виду Ренова, есть же крупные пакеты акций в региональных энергокомпаниях?
Владимир Скорняков: Ну, это же не конкретно у меня или Уральского алюминиевого завода. Мы пытаемся решить эти проблемы, но все не так просто. На каждый алюминиевый завод Свердловской области у нас есть проект реконструкции, который на регулярной основе обновляется, и как только будет принято решение о строительстве, так на следующий день оно начнется. И как только решаем вопрос с энергетикой, так сразу начинаем работу. Если решается этот вопрос – решается все остальное. Мы хотим купить электроэнергию в объеме примерно 800 МВт по приемлемым ценам. Ни одна алюминиевая компания в мире не начнет строить завод, пока у нее не будет гарантий от правительства и энергетиков по поставкам необходимых объемов энергии по реальной цене. От правительства нам ничего не нужно, а от энергетиков нам необходимы гарантии хотя бы на срок окупаемости проекта — это 8-10 лет по ценам по какой-то формуле. Мы понимаем, что есть инфляция, что растут цены на энергоносители и т.д. Ну, давайте привяжем цену на электричество к мировой цене на алюминий. Цена пойдет наверх – мы готовы поделиться, пойдет вниз – ну, уж вы пойдите на уступки. Но дело в том, что вообще ничего не происходит.
А потом – посмотрите законодательство. Даже если Чубайс или еще кто-то из руководителей энергосистемы захочет пойти навстречу, они не смогут этого сделать. Потому что тарифы устанавливают не энергетики, а ФЭК. И весь вопрос по атомным электростанциям упирается сюда. Директор станции готов сотрудничать, но чиновник, от которого зависит решение этого вопроса, говорит: а мы не знаем сколько будет стоить электроэнергия через 20 лет, поэтому гарантии никаких не дадим. А завод стоит $750 млн. И куда эти $750 млн, в случае чего? Коту под хвост? Поэтому нужны гарантии, нужна стабильность, нужны правила. Почему во всем мире любимая игра – футбол? Потому что в ней вот уже 200 лет правила не меняются и смотреть, тем не менее, интересно. Поэтому, кроме контракта, нам ничего не надо.
У нас очень хорошие контакты с местными властями, мы получаем их полную поддержку, потому что мы работаем не только для себя, но и для тех людей, которые здесь живут. Поэтому те вопросы, которые перед нами стоят, я думаю, мы все равно решим, может быть, не сегодня, а послезавтра, но решим. Жизнь не разрешит нам оставлять уральские заводы в том состоянии, на том уровне технологий, на котором они находятся сейчас. Мы просто обязаны их реконструировать, потому что для меня, как для профессионала, стыдно показывать старые электролизеры. Но сейчас уже курс на кампанию по реконструкции производства взят.