Эксперт: Растерянность и смятение - международное сообщество и "арабский" кризис
События, происходящие сегодня на Ближнем Востоке, требуют вдумчивого осмысления. Аналитиками неоднократно рассматривались сценарии развития событий, при которой в ряде стран региона, и особенно – в Египте, власть бы сменилась в результате покушения, совершенного исламистами, или в ходе внутреннего "дворцового" переворота. Однако никто не рассматривал всерьез вероятность того, что Хосни Мубарак уйдет в отставку в результате протеста со стороны миллионов молодых парней и девушек, выступающих против бедности, безработицы и коррупции во властных структурах. Ошиблись все и во всем. Хотя последствия всего происходящего еще далеко не ясны, не говоря уже о том, что и военная операция против Ливии, и масштабные народные волнения в Йемене (где они, скорее всего, приведут к уходу президента, к чему 11 апреля призвал Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива) и в Сирии (где режим, скорее всего, устоит) еще продолжаются, в целом, как кажется, основные события уже произошли, и можно, поэтому, подвести их предварительные итоги.
Беспрецедентные по своим масштабам массовые выступления граждан многих ближневосточных стран против своих "вечных" властителей (президент Египта Х. Мубарак и президент Йемена А.А. Салех пришли к власти тридцать лет назад; глава Ливии М. Каддафи, премьер-министр Бахрейна Х. аль-Халифа и отец нынешнего президента Сирии Б. Асада, Х. Асад – более сорока и т.д., причем никто из них никогда не избирался на демократических выборах) удивили, прежде всего, потому, что никто не отдавал себе отчет в том, насколько высок уровень политического сознания народов Туниса, Египта и других стран региона, на протяжении нескольких недель и месяцев настойчиво выражавших свои требования, почти не прибегая к насилию.
Все, действительно, началось совершенно неожиданно, и, если судить в принятых на Ближнем Востоке категориях, практически без всякой причины. Киоск с фруктами Мохаммеда Буазизи, 26-летнего уличного торговца из небольшого тунисского города Сиди-Бузид (общее число его жителей – лишь около 40 тысяч человек), был конфискован местными инспекторами за нарушение правил торговли. Насколько известно, М. Буазизи пошел искать защиты в местную мэрию; как часто бывает в подобных случаях, его просто выгнали, не став слушать. В отчаянии 17 декабря 2010 года он облил себя горючей жидкостью на площади перед мэрией и попытался совершить самосожжение. Огонь удалось сбить, и М. Буазизи в тяжелом состоянии был отправлен в больницу. По причинам, которые, если говорить начистоту, по прежнему остаются неясными, известие о попытке самосожжения М. Буазизи вывело на улицы тысячи человек по всей стране, породив целую череду аналогичных самоубийств. Сначала в волнениях принимала участие, в основном, молодежь. Качественный перелом в развитии обстановки наступил 3 января 2011 года, когда протестующих поддержало Всеобщее тунисское объединение труда. Зона антиправительственных выступлений стала расширяться, и к 12 января их волна докатилась до столицы. Как справедливо отмечалось в прессе, "выступления не были скоординированными и скорее напоминали бунты городской бедноты времен французской революции". Власти были растеряны. С одной стороны, 28 декабря сам президент З. Бен Али навестил М. Буазизи в больнице, пообещав помочь ему (сделать этого не удалось, так как 4 января 2011 года М. Буазизи умер от полученных ожогов). С другой, при разгоне демонстраций протеста проявлялась все большая жестокость, что, впрочем, не помогало. Однако для большинства международных наблюдателей и для самого З. бен Али все происходящее было не более чем беспорядками, связанными с повышением цен на продукты питания (в чем тунисские власти не были особенно виноваты, так как этот процесс происходит в мире повсеместно) и ростом безработицы. Демонстрации протеста разгонялись, но одновременно с этим президент начал отправлять в отставку непопулярных министров и губернаторов. Гражданам этого было уже мало, и акции протеста против условий и качества жизни постепенно превратились в демонстрации против правительства и самого президента. Утром 14 января З. Бен Али ввел чрезвычайное положение и объявил о проведении внеочередных выборов в течение ближайших шести месяцев, распустил правительство и выступил с обещаниями о создании новых рабочих мест, призывая народ не поддаваться на провокации и давление "экстремистов". Однако уже вечером того же дня главной мировой новостью стала информация о том, что президент Тунисской Республики вместе с членами своей семьи перебрался в Саудовскую Аравию и получил там политическое убежище.
В Египте, как и в Тунисе, первые протесты приняли форму публичных самосожжений. К середине января в мире знали уже о десятках подобных случаев во всех крупных городах страны: Каире, Порт-Саиде, Александрии и Суэце. Эти акции получили широкое освещение в Египте и за его пределами, а похороны погибших стали первыми маршами протеста. Интересно, что и в Египте все началось с судьбы "маленького человека": речь идет о Халеде Саиде, молодом правозащитнике из Александрии, в июне 2010 года арестованном службой безопасности и погибшем в тюрьме. Когда 30-летний Ваиль Гоним основал на "Facebook" страницу "Мы все Халед Саид" ["We are all Khaled Said"], к ней присоединились более ста тысяч египтян. Как считается, именно в этой группе сформировался первый костяк молодых активистов, призвавших к выступлению против режима. Видный российский политолог-востоковед Г.Г. Косач подобрал очень точный термин для большинства этих людей, назвав их приверженцами "религиозного социализма".
Чрезвычайное положение Х. Мубарак ввести не мог, поскольку формально оно и так действовало в Египте все время его правления, с 1981 года, но, как и З. Бен Али, он попробовал сочетать методы кнута и пряника: с одной стороны, власти запрещали и разгоняли демонстрации (по приблизительным подсчетам, за время противостояния погибло около трехсот человек, ранено более пяти тысяч), с другой – в отставку было отправлено все правительство, а в стране впервые за тридцать лет был введен пост вице-президента. Как и в Тунисе, все эти меры не помогли. Вечером 10 февраля Хосни Мубарак в телеобращении к согражданам выразил сожаление по поводу жертв и пообещал наказать виновных, заявив о намерении внести изменения в ряд положений конституции и о передаче части своих полномочий вице-президенту Омару Сулейману, сохраняя за собой президентское кресло, а также право роспуска правительства и парламента. А уже через сутки Омар Сулейман в телеэфире сообщил, что "в эти очень тяжелые времена, которые переживает Египет, президент Хосни Мубарак решил оставить пост президента республики и передал высшему совету вооруженных сил управление делами страны".
Протестные выступления лавинообразно распространились и по другим государствам ближневосточного региона. Массовые митинги и демонстрации прошли в Марокко, Алжире, Иордании, Сирии, Иране, Йемене и других странах "большого Ближнего Востока". В Турции лидеры местных курдов призвали к проведению сидячей забастовки в защиту своих национальных прав. Власти реагировали по разному: президент Алжира Абдельазиз Бутефлика отменил военное положение, которое действовало девятнадцать лет, и предоставил оппозиционным политикам возможность выступить в прямом эфире. В Бахрейне же власти жестко расправились с протестными выступлениями при помощи иностранных войск. После того, как 11 марта тысячи людей попытались пройти маршем до королевского дворца в окрестностях Манамы и начали строить баррикады на дороге, ведущей в деловой центр столицы страны, 13 марта вечером начался инициированный самими властями Бахрейна (королем Хамадом ибн Иса аль-Халифа и его дядей, премьер-министром Халифой ибн Салманом аль-Халифа) ввод на территорию страны объединенных войск Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. В эту организацию, помимо самого Бахрейна, входят Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Оман и Саудовская Аравия. Первыми границу Бахрейна пересекли более тысячи саудовских солдат. 16 марта с помощью слезоточивого газа и резиновых пуль был разгромлен палаточный лагерь шиитской оппозиции в центре Манамы. Манифестанты готовились к штурму и попытались остановить полицию с помощью баррикад, железных прутьев и бутылок с зажигательной смесью, вследствие чего начался пожар. Однако силы были неравны. В ходе операции погибли по меньшей мере пять человек и десятки получили ранения. Репрессии против участников антиправительственных выступлений привели к многочисленным жертвам в Сирии, Йемене и других странах. Мир молча взирает на это со стороны, практически не пытаясь хоть как-то влиять на происходящее.
Иным оказался расклад в Ливии, где между войсками (среди которых были и иностранные наемники), верными бессменному главе государства Муамару Каддафи, и силами оппозиции началась гражданская война. Попытки мирного разрешения конфликта оказались безуспешными, и в ночь с 17 на 18 марта Совет Безопасности ООН принял резолюцию №1973, согласно которой воздушное пространство над этой страной закрывалось для полетов [авиации правительственных сил, у повстанцев своей авиации нет], а крупные города объявлялись неприкосновенными: для их защиты страны-члены ООН получили право применить любые средства, кроме наземного вторжения. На момент написания этих строк неизвестно, сколько продлится операция сил НАТО и их союзников против войск Муамара Каддафи, и каковы будут ее конкретные итоги. Однако очевидно, что в существующей сегодня вокруг Ливии ситуации "право кулака" очевидно торжествует над "правом мира". Военная интервенция со стороны Франции и Великобритании (отметим, что Ливия никогда не была ни французской, ни британской колонией, а потому не может рассматриваться как традиционная сфера влияния Парижа и Лондона) возвращает нас к ситуации конца октября 1956 года, когда эти же страны и Израиль, исходя из соображений своих руководителей, пошли на войну против Египта. Очевидно, что список претензий к Муамару Каддафи – очень и очень значительный, но никто не уполномочивал Николя Саркози решать, кому быть главой Ливии. 10 марта президент Франции объявил, что его страна признает единственным законным представителем ливийского народа Национальный переходный совет, сформированный оппозицией в Бенгази, и это его право решать, какое правительство в той или иной стране признавать, а какое – нет. Но от непризнания до бомбардировок – дистанция огромного размера, и она была пройдена на удивление быстро, всего за неделю.
Оценивая все происходящее, представляется очевидным, что все последние годы мировая дипломатия пыталась решить на Ближнем Востоке совсем не те проблемы, которые реально имели наибольшее значение, в результате чего возникший кризис застал врасплох международные и региональные структуры, призванные гарантировать стабильность и безопасность. Бесконечные обсуждения путей урегулирования палестино-израильского конфликта, которые ни к чему позитивному не привели, несмотря на почти двадцать лет усилий, пора постепенно свести к тем пропорциям, которых они заслуживают. Израиль, занимающий 15-е место в мире и первое – в регионе "большого Ближнего Востока" по индексу развития человеческого потенциала, – единственная развитая демократическая страна региона, в которой существуют сильные независимые СМИ и суды, которые практически всегда в состоянии сами, без внешнего вмешательства, обеспечить соблюдение прав и свобод граждан и даже не-граждан в значительно большей мере, чем это происходит в любом другом государстве в регионе. События последних месяцев отчетливо демонстрируют насущную необходимость качественного улучшения мониторинга ситуации в странах арабо-мусульманского мира, а также выработки механизмов взаимодействия международных структур с их руководителями во имя обеспечения мира и стабильности, с одной стороны, и прав и свобод живущих в них жителей, с другой. Когда многолетние руководители Туниса, Египта, Ливии, Йемена и других стран, не имеющих демократических традиций, столкнулись с массовыми выступлениями протестов, то оказалось, что нет никаких структур, внутренних или внешних, которые могут взять на себя какие-то посреднические функции, чтобы предотвратить вандализм и хаос, с одной стороны, и обеспечить мирный процесс политического реформирования, с другой. Единственное, что оказалось способно сделать международное сообщество в условиях кризиса – это санкционировать бомбардировки Ливии; едва ли именно это будет способствовать лучшему будущему Ближнего Востока.
Об этом пишет Алек Д. Эпштейн, эксперт Института Ближнего Востока, как передает www.centrasia.ru.
Беспрецедентные по своим масштабам массовые выступления граждан многих ближневосточных стран против своих "вечных" властителей (президент Египта Х. Мубарак и президент Йемена А.А. Салех пришли к власти тридцать лет назад; глава Ливии М. Каддафи, премьер-министр Бахрейна Х. аль-Халифа и отец нынешнего президента Сирии Б. Асада, Х. Асад – более сорока и т.д., причем никто из них никогда не избирался на демократических выборах) удивили, прежде всего, потому, что никто не отдавал себе отчет в том, насколько высок уровень политического сознания народов Туниса, Египта и других стран региона, на протяжении нескольких недель и месяцев настойчиво выражавших свои требования, почти не прибегая к насилию.
Все, действительно, началось совершенно неожиданно, и, если судить в принятых на Ближнем Востоке категориях, практически без всякой причины. Киоск с фруктами Мохаммеда Буазизи, 26-летнего уличного торговца из небольшого тунисского города Сиди-Бузид (общее число его жителей – лишь около 40 тысяч человек), был конфискован местными инспекторами за нарушение правил торговли. Насколько известно, М. Буазизи пошел искать защиты в местную мэрию; как часто бывает в подобных случаях, его просто выгнали, не став слушать. В отчаянии 17 декабря 2010 года он облил себя горючей жидкостью на площади перед мэрией и попытался совершить самосожжение. Огонь удалось сбить, и М. Буазизи в тяжелом состоянии был отправлен в больницу. По причинам, которые, если говорить начистоту, по прежнему остаются неясными, известие о попытке самосожжения М. Буазизи вывело на улицы тысячи человек по всей стране, породив целую череду аналогичных самоубийств. Сначала в волнениях принимала участие, в основном, молодежь. Качественный перелом в развитии обстановки наступил 3 января 2011 года, когда протестующих поддержало Всеобщее тунисское объединение труда. Зона антиправительственных выступлений стала расширяться, и к 12 января их волна докатилась до столицы. Как справедливо отмечалось в прессе, "выступления не были скоординированными и скорее напоминали бунты городской бедноты времен французской революции". Власти были растеряны. С одной стороны, 28 декабря сам президент З. Бен Али навестил М. Буазизи в больнице, пообещав помочь ему (сделать этого не удалось, так как 4 января 2011 года М. Буазизи умер от полученных ожогов). С другой, при разгоне демонстраций протеста проявлялась все большая жестокость, что, впрочем, не помогало. Однако для большинства международных наблюдателей и для самого З. бен Али все происходящее было не более чем беспорядками, связанными с повышением цен на продукты питания (в чем тунисские власти не были особенно виноваты, так как этот процесс происходит в мире повсеместно) и ростом безработицы. Демонстрации протеста разгонялись, но одновременно с этим президент начал отправлять в отставку непопулярных министров и губернаторов. Гражданам этого было уже мало, и акции протеста против условий и качества жизни постепенно превратились в демонстрации против правительства и самого президента. Утром 14 января З. Бен Али ввел чрезвычайное положение и объявил о проведении внеочередных выборов в течение ближайших шести месяцев, распустил правительство и выступил с обещаниями о создании новых рабочих мест, призывая народ не поддаваться на провокации и давление "экстремистов". Однако уже вечером того же дня главной мировой новостью стала информация о том, что президент Тунисской Республики вместе с членами своей семьи перебрался в Саудовскую Аравию и получил там политическое убежище.
В Египте, как и в Тунисе, первые протесты приняли форму публичных самосожжений. К середине января в мире знали уже о десятках подобных случаев во всех крупных городах страны: Каире, Порт-Саиде, Александрии и Суэце. Эти акции получили широкое освещение в Египте и за его пределами, а похороны погибших стали первыми маршами протеста. Интересно, что и в Египте все началось с судьбы "маленького человека": речь идет о Халеде Саиде, молодом правозащитнике из Александрии, в июне 2010 года арестованном службой безопасности и погибшем в тюрьме. Когда 30-летний Ваиль Гоним основал на "Facebook" страницу "Мы все Халед Саид" ["We are all Khaled Said"], к ней присоединились более ста тысяч египтян. Как считается, именно в этой группе сформировался первый костяк молодых активистов, призвавших к выступлению против режима. Видный российский политолог-востоковед Г.Г. Косач подобрал очень точный термин для большинства этих людей, назвав их приверженцами "религиозного социализма".
Чрезвычайное положение Х. Мубарак ввести не мог, поскольку формально оно и так действовало в Египте все время его правления, с 1981 года, но, как и З. Бен Али, он попробовал сочетать методы кнута и пряника: с одной стороны, власти запрещали и разгоняли демонстрации (по приблизительным подсчетам, за время противостояния погибло около трехсот человек, ранено более пяти тысяч), с другой – в отставку было отправлено все правительство, а в стране впервые за тридцать лет был введен пост вице-президента. Как и в Тунисе, все эти меры не помогли. Вечером 10 февраля Хосни Мубарак в телеобращении к согражданам выразил сожаление по поводу жертв и пообещал наказать виновных, заявив о намерении внести изменения в ряд положений конституции и о передаче части своих полномочий вице-президенту Омару Сулейману, сохраняя за собой президентское кресло, а также право роспуска правительства и парламента. А уже через сутки Омар Сулейман в телеэфире сообщил, что "в эти очень тяжелые времена, которые переживает Египет, президент Хосни Мубарак решил оставить пост президента республики и передал высшему совету вооруженных сил управление делами страны".
Протестные выступления лавинообразно распространились и по другим государствам ближневосточного региона. Массовые митинги и демонстрации прошли в Марокко, Алжире, Иордании, Сирии, Иране, Йемене и других странах "большого Ближнего Востока". В Турции лидеры местных курдов призвали к проведению сидячей забастовки в защиту своих национальных прав. Власти реагировали по разному: президент Алжира Абдельазиз Бутефлика отменил военное положение, которое действовало девятнадцать лет, и предоставил оппозиционным политикам возможность выступить в прямом эфире. В Бахрейне же власти жестко расправились с протестными выступлениями при помощи иностранных войск. После того, как 11 марта тысячи людей попытались пройти маршем до королевского дворца в окрестностях Манамы и начали строить баррикады на дороге, ведущей в деловой центр столицы страны, 13 марта вечером начался инициированный самими властями Бахрейна (королем Хамадом ибн Иса аль-Халифа и его дядей, премьер-министром Халифой ибн Салманом аль-Халифа) ввод на территорию страны объединенных войск Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. В эту организацию, помимо самого Бахрейна, входят Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Оман и Саудовская Аравия. Первыми границу Бахрейна пересекли более тысячи саудовских солдат. 16 марта с помощью слезоточивого газа и резиновых пуль был разгромлен палаточный лагерь шиитской оппозиции в центре Манамы. Манифестанты готовились к штурму и попытались остановить полицию с помощью баррикад, железных прутьев и бутылок с зажигательной смесью, вследствие чего начался пожар. Однако силы были неравны. В ходе операции погибли по меньшей мере пять человек и десятки получили ранения. Репрессии против участников антиправительственных выступлений привели к многочисленным жертвам в Сирии, Йемене и других странах. Мир молча взирает на это со стороны, практически не пытаясь хоть как-то влиять на происходящее.
Иным оказался расклад в Ливии, где между войсками (среди которых были и иностранные наемники), верными бессменному главе государства Муамару Каддафи, и силами оппозиции началась гражданская война. Попытки мирного разрешения конфликта оказались безуспешными, и в ночь с 17 на 18 марта Совет Безопасности ООН принял резолюцию №1973, согласно которой воздушное пространство над этой страной закрывалось для полетов [авиации правительственных сил, у повстанцев своей авиации нет], а крупные города объявлялись неприкосновенными: для их защиты страны-члены ООН получили право применить любые средства, кроме наземного вторжения. На момент написания этих строк неизвестно, сколько продлится операция сил НАТО и их союзников против войск Муамара Каддафи, и каковы будут ее конкретные итоги. Однако очевидно, что в существующей сегодня вокруг Ливии ситуации "право кулака" очевидно торжествует над "правом мира". Военная интервенция со стороны Франции и Великобритании (отметим, что Ливия никогда не была ни французской, ни британской колонией, а потому не может рассматриваться как традиционная сфера влияния Парижа и Лондона) возвращает нас к ситуации конца октября 1956 года, когда эти же страны и Израиль, исходя из соображений своих руководителей, пошли на войну против Египта. Очевидно, что список претензий к Муамару Каддафи – очень и очень значительный, но никто не уполномочивал Николя Саркози решать, кому быть главой Ливии. 10 марта президент Франции объявил, что его страна признает единственным законным представителем ливийского народа Национальный переходный совет, сформированный оппозицией в Бенгази, и это его право решать, какое правительство в той или иной стране признавать, а какое – нет. Но от непризнания до бомбардировок – дистанция огромного размера, и она была пройдена на удивление быстро, всего за неделю.
Оценивая все происходящее, представляется очевидным, что все последние годы мировая дипломатия пыталась решить на Ближнем Востоке совсем не те проблемы, которые реально имели наибольшее значение, в результате чего возникший кризис застал врасплох международные и региональные структуры, призванные гарантировать стабильность и безопасность. Бесконечные обсуждения путей урегулирования палестино-израильского конфликта, которые ни к чему позитивному не привели, несмотря на почти двадцать лет усилий, пора постепенно свести к тем пропорциям, которых они заслуживают. Израиль, занимающий 15-е место в мире и первое – в регионе "большого Ближнего Востока" по индексу развития человеческого потенциала, – единственная развитая демократическая страна региона, в которой существуют сильные независимые СМИ и суды, которые практически всегда в состоянии сами, без внешнего вмешательства, обеспечить соблюдение прав и свобод граждан и даже не-граждан в значительно большей мере, чем это происходит в любом другом государстве в регионе. События последних месяцев отчетливо демонстрируют насущную необходимость качественного улучшения мониторинга ситуации в странах арабо-мусульманского мира, а также выработки механизмов взаимодействия международных структур с их руководителями во имя обеспечения мира и стабильности, с одной стороны, и прав и свобод живущих в них жителей, с другой. Когда многолетние руководители Туниса, Египта, Ливии, Йемена и других стран, не имеющих демократических традиций, столкнулись с массовыми выступлениями протестов, то оказалось, что нет никаких структур, внутренних или внешних, которые могут взять на себя какие-то посреднические функции, чтобы предотвратить вандализм и хаос, с одной стороны, и обеспечить мирный процесс политического реформирования, с другой. Единственное, что оказалось способно сделать международное сообщество в условиях кризиса – это санкционировать бомбардировки Ливии; едва ли именно это будет способствовать лучшему будущему Ближнего Востока.
Об этом пишет Алек Д. Эпштейн, эксперт Института Ближнего Востока, как передает www.centrasia.ru.