«Коммерсантъ»: Михаил Ходорковский сказал последнее слово о государстве
Вчера в Хамовническом райсуде Москвы с последним словом выступил Михаил Ходорковский. Платон Лебедев выступать отказался, заявив, что "последнее слово скажет в другом месте". Суд удалился на вынесение приговора, который будет оглашен через полтора месяца.
В начале заседания сторона защиты ответила на реплики прокуроров (см. "Ъ" от 2 ноября). Адвокат Вадим Клювгант назвал выступление прокурора Валерия Лахтина речью, "полной хамства и лжи", отметив, что в ней нет "ничего конкретного". Адвокат Юрий Шмидт также заметил, что хамство — это общий стиль работы обвинения в процессе. В свою очередь подсудимый Платон Лебедев добавил, что в своем выступлении в прениях доказывал не свою невиновность, а вину "ОПГ Каримова (следователь Генпрокуратуры Салават Каримов.— "Ъ")". При этом от последнего слова на процессе Платон Лебедев отказался. "Я скажу последнее слово в другом месте!" — заявил он.
Михаил Ходорковский выступил, по сути, не с последним словом, а с настоящим "манифестом", как сказал позже на пресс-конференции адвокат Юрий Шмидт. В своей речи Ходорковский не стал останавливаться на юридической стороне дела, а сразу заметил, что дело в его отношении имеет политический характер: "Через несколько недель после ареста мне сообщили, что тогдашний президент Владимир Путин решил: я буду хлебать баланду восемь лет. С тех пор прошло семь лет. Судя по смыслу выступления прокуроров — наплюйте на все, дайте им 14 лет. Меня опасаться стали больше, а закон уважать меньше".
"Никто не верит, что в Хамовническом суде может состояться оправдательный приговор по делу",— заметил Ходорковский. Однако он подчеркнул, что всегда жива надежда. Страна тоже жила надеждой, когда наступила стабильность, и особенно с приходом нового президента, но "сейчас эта стабильность стала похожа на застой".
Адвокаты подчеркивали позже, что даже в своем последнем слове Михаил Ходорковский мало говорил о себе — а говорил о людях и о государстве. "Делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма — уже невозможно! И просто опасно для страны! — заметил Ходорковский.— Прав у человека при столкновении с системой вообще нет. Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом. Потому что суд либо тоже боится, либо является частью системы. Стоит ли удивляться, что думающие люди не стремятся к самореализации здесь, в России?"
Сказав, что ему "стыдно за свое государство", Михаил Ходорковский подчеркнул: "Мы все прекрасно понимаем — значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб и даже судеб всех тех, кто безвинно пострадал в ходе масштабной расправы над ЮКОСом". Заметив, что права человека "не должны зависеть от настроения царя, доброго или злого", Михаил Ходорковский напомнил, что за исходом процесса по его делу следят миллионы людей во всем мире и от решения суда зависит, пойдет страна по пути развития или погрязнет в застое и не сменится ли надежда людей "глухим разочарованием".
Дело Лебедева и Ходорковского — знаковое не только для самих подсудимых, но и для страны, заметил Михаил Ходорковский. "Я совсем не идеальный человек, но я — человек идеи. Мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме и не хочется здесь умереть. Но если потребуется — у меня не будет колебаний. Моя вера — она стоит моей жизни. Думаю, я это доказал",— отметил подсудимый. Ходорковский пожелал мужества судье Виктору Данилкину при принятии решения: "Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит психологическое давление. Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова о "самом справедливом суде в мире", рожденные в "совке", перестали столь же иронично звучать сегодня. Чтобы мы не оставили в наследство нашим детям и внукам опасные символы тоталитарной системы".
Зал встретил выступление Михаила Ходорковского оглушительной овацией, и судья даже не стал возражать. На лестнице, провожая подсудимых, публика скандировала: "Свободу! Свободу!" — и снова аплодировала. А вот прокуроров напутствовали иными словами: "Позор! Позор!".
Судья Виктор Данилкин сообщил, что вынесение приговора состоится 15 декабря.
В начале заседания сторона защиты ответила на реплики прокуроров (см. "Ъ" от 2 ноября). Адвокат Вадим Клювгант назвал выступление прокурора Валерия Лахтина речью, "полной хамства и лжи", отметив, что в ней нет "ничего конкретного". Адвокат Юрий Шмидт также заметил, что хамство — это общий стиль работы обвинения в процессе. В свою очередь подсудимый Платон Лебедев добавил, что в своем выступлении в прениях доказывал не свою невиновность, а вину "ОПГ Каримова (следователь Генпрокуратуры Салават Каримов.— "Ъ")". При этом от последнего слова на процессе Платон Лебедев отказался. "Я скажу последнее слово в другом месте!" — заявил он.
Михаил Ходорковский выступил, по сути, не с последним словом, а с настоящим "манифестом", как сказал позже на пресс-конференции адвокат Юрий Шмидт. В своей речи Ходорковский не стал останавливаться на юридической стороне дела, а сразу заметил, что дело в его отношении имеет политический характер: "Через несколько недель после ареста мне сообщили, что тогдашний президент Владимир Путин решил: я буду хлебать баланду восемь лет. С тех пор прошло семь лет. Судя по смыслу выступления прокуроров — наплюйте на все, дайте им 14 лет. Меня опасаться стали больше, а закон уважать меньше".
"Никто не верит, что в Хамовническом суде может состояться оправдательный приговор по делу",— заметил Ходорковский. Однако он подчеркнул, что всегда жива надежда. Страна тоже жила надеждой, когда наступила стабильность, и особенно с приходом нового президента, но "сейчас эта стабильность стала похожа на застой".
Адвокаты подчеркивали позже, что даже в своем последнем слове Михаил Ходорковский мало говорил о себе — а говорил о людях и о государстве. "Делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма — уже невозможно! И просто опасно для страны! — заметил Ходорковский.— Прав у человека при столкновении с системой вообще нет. Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом. Потому что суд либо тоже боится, либо является частью системы. Стоит ли удивляться, что думающие люди не стремятся к самореализации здесь, в России?"
Сказав, что ему "стыдно за свое государство", Михаил Ходорковский подчеркнул: "Мы все прекрасно понимаем — значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб и даже судеб всех тех, кто безвинно пострадал в ходе масштабной расправы над ЮКОСом". Заметив, что права человека "не должны зависеть от настроения царя, доброго или злого", Михаил Ходорковский напомнил, что за исходом процесса по его делу следят миллионы людей во всем мире и от решения суда зависит, пойдет страна по пути развития или погрязнет в застое и не сменится ли надежда людей "глухим разочарованием".
Дело Лебедева и Ходорковского — знаковое не только для самих подсудимых, но и для страны, заметил Михаил Ходорковский. "Я совсем не идеальный человек, но я — человек идеи. Мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме и не хочется здесь умереть. Но если потребуется — у меня не будет колебаний. Моя вера — она стоит моей жизни. Думаю, я это доказал",— отметил подсудимый. Ходорковский пожелал мужества судье Виктору Данилкину при принятии решения: "Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит психологическое давление. Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова о "самом справедливом суде в мире", рожденные в "совке", перестали столь же иронично звучать сегодня. Чтобы мы не оставили в наследство нашим детям и внукам опасные символы тоталитарной системы".
Зал встретил выступление Михаила Ходорковского оглушительной овацией, и судья даже не стал возражать. На лестнице, провожая подсудимых, публика скандировала: "Свободу! Свободу!" — и снова аплодировала. А вот прокуроров напутствовали иными словами: "Позор! Позор!".
Судья Виктор Данилкин сообщил, что вынесение приговора состоится 15 декабря.