Эксперт: Визит Лукашенко в Азербайджан - встреча несбывшихся надежд
3-5 июня президент Белоруссии Александр Лукашенко посетил с официальным визитом Азербайджан. Переговоры прошли, как принято говорить, в дружественной и доверительной атмосфере. Этот трехдневный визит - не первая встреча двух президентов в новейшей истории белорусско-азербайджанских отношений, а уже четвертая. И первым "открыл" новую страницу Ильхам Алиев - в 2006-м году именно он и по своей инициативе приехал в Минск. Мотивом тогда послужило, по официальной версии, желание Ильхама Алиева как президента и сына "восстановить большую дружбу, которая имела место между двумя странами, и между двумя лидерами - Александром Лукашенко и Гейдаром Алиевым". Об этом пишет для www.regnum.ru эксперт Вадим Елфимов.
Гейдар Алиев, бывший когда-то и председателем КГБ Азербайджана, и первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана, и членом Политбюро и даже вице-премьером СССР, конечно же, находился с Александром Лукашенко в разных возрастных категориях. Однако белорусский президент никогда не отказывался поддержать мнение о том, что между ним и "аксакалом" политики, сумевшим перебраться довольно благополучно из советской эпохи в эпоху постсоветскую и при этом удержать в своих руках родную республику, все же имели место дружеские отношения. И сегодня, когда Гейдара Алиевича уже нет с нами, все официальные деловые заседания на территории Азербайджана и на всех уровнях, - от кабинета директора завода до президентских апартаментов, - проходят под его пристальным взглядом, который лучится с обязательных настенных портретов. Гейдар Алиев заслужил эту дань уважения, наверно, самым главным своим талантом - гибкостью политика.
Может об этом и размышлял Александр Лукашенко, вглядываясь в туманную даль с парапета мемориального комплекса Гейдара Алиева: подобными планами изобилуют телевизионные и газетные отчеты белорусских СМИ о последнем визите белорусского лидера.
Гибкость Гейдара Алиева действительно поражает. Начав свою карьеру, как ревностный коммунист и атеист, завершил он ее, совершив паломничество в Мекку. Однако путь гибкого политика всегда довольно тернист - были и потери, и многое совершалось по кругу. Стартовав с республиканского уровня, Гейдар Алиев взлетел на союзный политический Олимп, однако затем вынужден был вернуться на республиканскую орбиту. И умер он не так, как полагалось члену Политбюро - в знаменитой "кремлевке", а в больнице Кливленда, штат Огайо. Правда, вывезли его туда - еще живого - на спецсамолете МЧС России. Все это делает его наследие неоднозначным и, действительно, располагает к размышлениям.
Впрочем, визит в Минск 2006-го года для его сына, Ильхама Алиева, вряд ли все же был освещен только ностальгическими настроениями. Скорее всего, нового азербайджанского президента привлекало тогда другое. Минск в тот момент еще был в зените своей славы как "локомотив интеграции" на просторах Содружества и как ближайший союзник Москвы. Все это открывало немалые возможности для Ильхама Алиева, решившего перейти от четкой ориентации на Запад и Турцию, что составляла квинтэссенцию политики его отца последних лет, к гибкому балансированию между тем же Западом и Россией. Иначе говоря, к политике двух стульев, на которых надо как-то усидеть. Алиеву нужно было решить две основных проблемы, которые решить без России он просто не мог: проблему Карабаха и сокращающегося западного спроса на свою нефть, поставляемую через неспокойный кавказский регион. В общем, Ильхам Алиев приехал в Минск искать пути на Москву, и совершенно неожиданно для себя столкнулся с тем, что Минск, встретив его с максимальной пышностью, вдруг решил пойти встречным курсом - и через него искать пути на Запад.
В то время философским камнем белорусской политики уже становились поиски альтернативной, т.е. нероссийской нефти. А в те годы "нефтянка" давала, как минимум, 40% ВВП страны, и без нее уже невозможно было себе представить ни "белорусского экономического чуда", ни политической стабильности. А у Алиева была нефть, т.е. самое главное искомое. Правда, совершенно непонятно было, как ее доставлять из Баку в Минск, минуя Россию. Но это были мелочи, технические детали, которые просто меркли перед главной находкой. К тому же наметились "проблески" и в другой энергетической сфере - газовой. Запад вдруг начал вслух размышлять о проекте Nabucco - эти "мысли вслух" вселяли уверенность. Вот бы все сошлось: и газ, и нефть! Nabucco становился гарантом суверенитета и независимости, национальной мечтой. Даже отреставрированный белорусский театр оперы и балета разродился премьерой, - постановкой хорошо подзабытой оперы Верди "Набукко". В ней повествуется о бедствиях евреев, об их пленении, а затем отпущении на родину вавилонским царём Навуходоносором (Набуккой в итальянском просторечии). Символика, как говорится, очевидна.
Так что первый ответный визит Александра Лукашенко в 2007 году в Баку был связан с большими ожиданиями. Которые поначалу, вроде, стали оправдываться. Промышленное сотрудничество, предполагавшееся как трамплин для "стратегического энергетического сотрудничества" пошло, будто по маслу! В Азербайджане открыли совместные с белорусами СП по производству "МАЗов" и белорусских тракторов. Предполагаемый рынок: все тот же Азербайджан, и, возможно, Турция. В прошлом году даже добились положительного сальдо в торговле с Азербайджаном: весь товарооборот составил $124,6 млн., а положительное сальдо - $116 млн.
Однако затем произошел целый ряд событий, которые гипотетическую нефтяную ниточку Баку-Одесса-Броды-Минск сделали и вовсе иллюзорной. Россия наладила диалог между Баку и Ереваном, так что забрезжило окончательное урегулирование карабахского конфликта. К тому же, Россия способствовала столь трудному примирению Армении и Турции. А для этнических азербайджанцев, большинство которых до сих пор, кстати, проживает в Турции, это очень серьезный электоральный фактор, который Алиев просто не может не учитывать. И, наконец, после провалившейся грузинской агрессии 2008 года стало ясно: Россия способна, а, главное, полна решимости стабилизировать обстановку на Кавказе. И Запад с этим ничего не может поделать.
В Баку расценили здраво: зачем же рисковать своим черным золотом, наполняя им все больше и больше трубу через нестабильную и непредсказуемую Грузию - ведь только через нее и можно обойти Россию?! Теоретически. К тому же была еще одна закавыка: нужно было пустить построенный Украиной нефтепровод Одесса-Броды, исправно качающий российскую нефть в направлении Средиземноморья, в обратном направлении. Но и этого мало: чтобы дотянуть эту нитку до Белоруссии и Польши, необходимо ее достроить, а это "гак" в 500 км. Для чего Ющенко и Квасьневский все же учредили соответствующее СП "Сарматия", однако необходимых денег на его счета - а это еще полмиллиарда долларов! - положить почему-то забыли.
И вот весною 2009 года в интервью российскому телеканалу Ильхам Алиев заявил, что пока не видит никакого экономического смысла в проекте "Сарматия", что непонятно, кто может стать его акционерами и соберут ли они под него деньги, - а самое главное! - непонятно на какой объем нефти они рассчитывают. В устах Алиева, в руках которого и находится сия нефть, подобная сентенция прозвучала как приговор "Сарматии". Правда, потом Алиев добавил: "Так что пока мы даже не рассматриваем этот проект". Прозвучавшее "пока" все же давало надежду.
Что ж, на дворе уже начало июня 2010-го. Энергетическое сотрудничество Минска и Баку пока так и не приобрело реальных черт. И, похоже, основной целью Александра Лукашенко во время его нынешнего визита в Азербайджан было получить перед решающими переговорами по реализации Таможенного Союза с Россией и Казахстаном, намеченными на конец июня, ответ на сакраментальный вопрос, причем, из первых уст: насколько еще теплится сама идея "Сарматии" и Nabucco?
Судя потому, что никаких документов по нефти в Баку не подписали, ответ Ильхама Алиева оказался примерно такой же, что и российскому телевидению.
Гейдар Алиев, бывший когда-то и председателем КГБ Азербайджана, и первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана, и членом Политбюро и даже вице-премьером СССР, конечно же, находился с Александром Лукашенко в разных возрастных категориях. Однако белорусский президент никогда не отказывался поддержать мнение о том, что между ним и "аксакалом" политики, сумевшим перебраться довольно благополучно из советской эпохи в эпоху постсоветскую и при этом удержать в своих руках родную республику, все же имели место дружеские отношения. И сегодня, когда Гейдара Алиевича уже нет с нами, все официальные деловые заседания на территории Азербайджана и на всех уровнях, - от кабинета директора завода до президентских апартаментов, - проходят под его пристальным взглядом, который лучится с обязательных настенных портретов. Гейдар Алиев заслужил эту дань уважения, наверно, самым главным своим талантом - гибкостью политика.
Может об этом и размышлял Александр Лукашенко, вглядываясь в туманную даль с парапета мемориального комплекса Гейдара Алиева: подобными планами изобилуют телевизионные и газетные отчеты белорусских СМИ о последнем визите белорусского лидера.
Гибкость Гейдара Алиева действительно поражает. Начав свою карьеру, как ревностный коммунист и атеист, завершил он ее, совершив паломничество в Мекку. Однако путь гибкого политика всегда довольно тернист - были и потери, и многое совершалось по кругу. Стартовав с республиканского уровня, Гейдар Алиев взлетел на союзный политический Олимп, однако затем вынужден был вернуться на республиканскую орбиту. И умер он не так, как полагалось члену Политбюро - в знаменитой "кремлевке", а в больнице Кливленда, штат Огайо. Правда, вывезли его туда - еще живого - на спецсамолете МЧС России. Все это делает его наследие неоднозначным и, действительно, располагает к размышлениям.
Впрочем, визит в Минск 2006-го года для его сына, Ильхама Алиева, вряд ли все же был освещен только ностальгическими настроениями. Скорее всего, нового азербайджанского президента привлекало тогда другое. Минск в тот момент еще был в зените своей славы как "локомотив интеграции" на просторах Содружества и как ближайший союзник Москвы. Все это открывало немалые возможности для Ильхама Алиева, решившего перейти от четкой ориентации на Запад и Турцию, что составляла квинтэссенцию политики его отца последних лет, к гибкому балансированию между тем же Западом и Россией. Иначе говоря, к политике двух стульев, на которых надо как-то усидеть. Алиеву нужно было решить две основных проблемы, которые решить без России он просто не мог: проблему Карабаха и сокращающегося западного спроса на свою нефть, поставляемую через неспокойный кавказский регион. В общем, Ильхам Алиев приехал в Минск искать пути на Москву, и совершенно неожиданно для себя столкнулся с тем, что Минск, встретив его с максимальной пышностью, вдруг решил пойти встречным курсом - и через него искать пути на Запад.
В то время философским камнем белорусской политики уже становились поиски альтернативной, т.е. нероссийской нефти. А в те годы "нефтянка" давала, как минимум, 40% ВВП страны, и без нее уже невозможно было себе представить ни "белорусского экономического чуда", ни политической стабильности. А у Алиева была нефть, т.е. самое главное искомое. Правда, совершенно непонятно было, как ее доставлять из Баку в Минск, минуя Россию. Но это были мелочи, технические детали, которые просто меркли перед главной находкой. К тому же наметились "проблески" и в другой энергетической сфере - газовой. Запад вдруг начал вслух размышлять о проекте Nabucco - эти "мысли вслух" вселяли уверенность. Вот бы все сошлось: и газ, и нефть! Nabucco становился гарантом суверенитета и независимости, национальной мечтой. Даже отреставрированный белорусский театр оперы и балета разродился премьерой, - постановкой хорошо подзабытой оперы Верди "Набукко". В ней повествуется о бедствиях евреев, об их пленении, а затем отпущении на родину вавилонским царём Навуходоносором (Набуккой в итальянском просторечии). Символика, как говорится, очевидна.
Так что первый ответный визит Александра Лукашенко в 2007 году в Баку был связан с большими ожиданиями. Которые поначалу, вроде, стали оправдываться. Промышленное сотрудничество, предполагавшееся как трамплин для "стратегического энергетического сотрудничества" пошло, будто по маслу! В Азербайджане открыли совместные с белорусами СП по производству "МАЗов" и белорусских тракторов. Предполагаемый рынок: все тот же Азербайджан, и, возможно, Турция. В прошлом году даже добились положительного сальдо в торговле с Азербайджаном: весь товарооборот составил $124,6 млн., а положительное сальдо - $116 млн.
Однако затем произошел целый ряд событий, которые гипотетическую нефтяную ниточку Баку-Одесса-Броды-Минск сделали и вовсе иллюзорной. Россия наладила диалог между Баку и Ереваном, так что забрезжило окончательное урегулирование карабахского конфликта. К тому же, Россия способствовала столь трудному примирению Армении и Турции. А для этнических азербайджанцев, большинство которых до сих пор, кстати, проживает в Турции, это очень серьезный электоральный фактор, который Алиев просто не может не учитывать. И, наконец, после провалившейся грузинской агрессии 2008 года стало ясно: Россия способна, а, главное, полна решимости стабилизировать обстановку на Кавказе. И Запад с этим ничего не может поделать.
В Баку расценили здраво: зачем же рисковать своим черным золотом, наполняя им все больше и больше трубу через нестабильную и непредсказуемую Грузию - ведь только через нее и можно обойти Россию?! Теоретически. К тому же была еще одна закавыка: нужно было пустить построенный Украиной нефтепровод Одесса-Броды, исправно качающий российскую нефть в направлении Средиземноморья, в обратном направлении. Но и этого мало: чтобы дотянуть эту нитку до Белоруссии и Польши, необходимо ее достроить, а это "гак" в 500 км. Для чего Ющенко и Квасьневский все же учредили соответствующее СП "Сарматия", однако необходимых денег на его счета - а это еще полмиллиарда долларов! - положить почему-то забыли.
И вот весною 2009 года в интервью российскому телеканалу Ильхам Алиев заявил, что пока не видит никакого экономического смысла в проекте "Сарматия", что непонятно, кто может стать его акционерами и соберут ли они под него деньги, - а самое главное! - непонятно на какой объем нефти они рассчитывают. В устах Алиева, в руках которого и находится сия нефть, подобная сентенция прозвучала как приговор "Сарматии". Правда, потом Алиев добавил: "Так что пока мы даже не рассматриваем этот проект". Прозвучавшее "пока" все же давало надежду.
Что ж, на дворе уже начало июня 2010-го. Энергетическое сотрудничество Минска и Баку пока так и не приобрело реальных черт. И, похоже, основной целью Александра Лукашенко во время его нынешнего визита в Азербайджан было получить перед решающими переговорами по реализации Таможенного Союза с Россией и Казахстаном, намеченными на конец июня, ответ на сакраментальный вопрос, причем, из первых уст: насколько еще теплится сама идея "Сарматии" и Nabucco?
Судя потому, что никаких документов по нефти в Баку не подписали, ответ Ильхама Алиева оказался примерно такой же, что и российскому телевидению.