Росприроднадзор: В России сегодня установлены, наверное, самые жесткие в мире экологические требования к нефтегазовым компаниям, которые проводят бурение шельфа
На вопросы "Известий" отвечает Василий Богословский, начальник управления морского контроля Росприроднадзора.
"Известия": Насколько активно ведется сегодня разработка шельфовых нефтяных месторождений в России?
Василий Богословский: Государство придает большое значение развитию этой отрасли. Основные направления - Охотское, Балтийское, Черное, Каспийское моря и арктический шельф. Разработку осуществляют крупнейшие нефтегазовые компании, в том числе "Роснефть", "Газпром", "ЛУКОЙЛ", "Эксон Мобил", "Шелл". Между тем у России пока нет такого богатого опыта в освоении шельфовых нефтяных месторождений, как, например, у Норвегии, пионера в этой области. Долгое время у нас, как и почти во всем мире, к разработке шельфа относились скептически. Это дорогостоящий способ добычи, он предъявляет повышенные требования к технологиям, к соблюдению экологических норм. Но за ним будущее.
и: Авария в Мексиканском заливе показала, что этот способ добычи нефти очень опасен. Оправдан ли риск?
Богословский: Любой способ добычи нефти связан с рисками. Если говорить о катастрофе в Мексиканском заливе, то это случай из ряда вон выходящий. Почему произошла эта авария? Сейчас никто не скажет. Значительную часть информации власти США закрыли. Но я думаю, дело в инженерном просчете, в недостатке прогнозирования. Никто не ожидал, что такое может случиться, никто не подготовился. В этом главная опасность. Если ставить вопрос, что ценнее - рыба или нефть, то здесь, на мой взгляд, нужно выдержать некий баланс. Баланс между воздействием нефтегазовых компаний на природу и их ответственностью за это. Если верить радикальным экологам, то вообще любое присутствие человека для природы нежелательно. Оно губительно и для животных, и для растений. Но давайте попробуем найти компромисс. Конечно, если разведывательное бурение сопровождается большим выбросом сероводорода, гибнет рыба и мы видим негативное воздействие на окружающую среду, надо немедленно прекращать работы. Но отказываться полностью от разработки шельфа значило бы отказаться от прогресса. Это не в интересах России. Поэтому сегодня мы совершенствуем технологии, стараемся сделать процесс добычи нефти на шельфе максимально экологичным.
и: И каковы успехи?
Богословский: В России сегодня установлены, наверное, самые жесткие в мире экологические требования к нефтегазовым компаниям, которые проводят бурение шельфа. Мы взяли курс на "нулевой сброс" токсичных веществ в акваторию морей. Такого нет даже в Норвегии. Например, там допустим выброс бурового раствора с разбавлением. У нас - нет.
и: Каково соотношение между отечественными и иностранными компаниями, разработчиками российского шельфа?
Богословский: В основном разведку осуществляют наши компании. Такой политики мы сейчас придерживаемся. Иностранные компании, конечно, тоже присутствуют, но их немного. Те, которые есть, почти все участвуют в совместных проектах с российскими, при этом доля их участия не может составлять более 49%. Зачастую процент гораздо меньше.
и: British Petroleum, признанная ответственной за аварию в Мексиканском заливе, принимает участие в разработке шельфа на Дальнем Востоке. Будет ли Росприроднадзор строже контролировать ее действия?
Богословский: Официально BP не имеет лицензии на право пользования недрами на российском шельфе. Как бы то ни было, я не считаю катастрофу в Мексиканском заливе поводом начинать охоту на ведьм. Этот случай скорее единичный. Его можно сравнить с Чернобылем. Аварию на Чернобыльской АЭС ведь нельзя назвать сигналом к тому, что нам надо закрывать атомную энергетику?
и: Насколько Россия готова к аварии на платформах в том случае, если она все-таки произойдет?
Богословский: Наша главная и очень серьезная проблема - отсутствие собственного специализированного природоохранного флота. Когда в 2008 году более пятисот тонн дизтоплива вылилось в Северное море во время заправки военного крейсера, локализовать пятно собственными силами мы не могли. Пришлось принимать помощь Ирландии, платить ей около 150 тысяч евро. И всего одно судно этой маленькой страны решило все вопросы и локализовало нефтяной разлив. У нас, к сожалению, таких судов нет. У огромной морской державы нет ни одного природоохранного судна, которое могло бы даже дойти до нефтяной платформы. Отсутствие природоохранного флота создает и другую проблему. В части достоверности информации Росприроднадзор зависит от тех сведений о состоянии окружающей среды, которые представляют нефтегазовые компании. Свои выводы мы основываем на их отчетах. Я не говорю, что эти компании подтасовывают факты. И все же Росприроднадзор должен иметь возможность их проверить - силами собственного флота, в присутствии наших инспекторов и экологов, - пишет www.inauka.ru.
"Известия": Насколько активно ведется сегодня разработка шельфовых нефтяных месторождений в России?
Василий Богословский: Государство придает большое значение развитию этой отрасли. Основные направления - Охотское, Балтийское, Черное, Каспийское моря и арктический шельф. Разработку осуществляют крупнейшие нефтегазовые компании, в том числе "Роснефть", "Газпром", "ЛУКОЙЛ", "Эксон Мобил", "Шелл". Между тем у России пока нет такого богатого опыта в освоении шельфовых нефтяных месторождений, как, например, у Норвегии, пионера в этой области. Долгое время у нас, как и почти во всем мире, к разработке шельфа относились скептически. Это дорогостоящий способ добычи, он предъявляет повышенные требования к технологиям, к соблюдению экологических норм. Но за ним будущее.
и: Авария в Мексиканском заливе показала, что этот способ добычи нефти очень опасен. Оправдан ли риск?
Богословский: Любой способ добычи нефти связан с рисками. Если говорить о катастрофе в Мексиканском заливе, то это случай из ряда вон выходящий. Почему произошла эта авария? Сейчас никто не скажет. Значительную часть информации власти США закрыли. Но я думаю, дело в инженерном просчете, в недостатке прогнозирования. Никто не ожидал, что такое может случиться, никто не подготовился. В этом главная опасность. Если ставить вопрос, что ценнее - рыба или нефть, то здесь, на мой взгляд, нужно выдержать некий баланс. Баланс между воздействием нефтегазовых компаний на природу и их ответственностью за это. Если верить радикальным экологам, то вообще любое присутствие человека для природы нежелательно. Оно губительно и для животных, и для растений. Но давайте попробуем найти компромисс. Конечно, если разведывательное бурение сопровождается большим выбросом сероводорода, гибнет рыба и мы видим негативное воздействие на окружающую среду, надо немедленно прекращать работы. Но отказываться полностью от разработки шельфа значило бы отказаться от прогресса. Это не в интересах России. Поэтому сегодня мы совершенствуем технологии, стараемся сделать процесс добычи нефти на шельфе максимально экологичным.
и: И каковы успехи?
Богословский: В России сегодня установлены, наверное, самые жесткие в мире экологические требования к нефтегазовым компаниям, которые проводят бурение шельфа. Мы взяли курс на "нулевой сброс" токсичных веществ в акваторию морей. Такого нет даже в Норвегии. Например, там допустим выброс бурового раствора с разбавлением. У нас - нет.
и: Каково соотношение между отечественными и иностранными компаниями, разработчиками российского шельфа?
Богословский: В основном разведку осуществляют наши компании. Такой политики мы сейчас придерживаемся. Иностранные компании, конечно, тоже присутствуют, но их немного. Те, которые есть, почти все участвуют в совместных проектах с российскими, при этом доля их участия не может составлять более 49%. Зачастую процент гораздо меньше.
и: British Petroleum, признанная ответственной за аварию в Мексиканском заливе, принимает участие в разработке шельфа на Дальнем Востоке. Будет ли Росприроднадзор строже контролировать ее действия?
Богословский: Официально BP не имеет лицензии на право пользования недрами на российском шельфе. Как бы то ни было, я не считаю катастрофу в Мексиканском заливе поводом начинать охоту на ведьм. Этот случай скорее единичный. Его можно сравнить с Чернобылем. Аварию на Чернобыльской АЭС ведь нельзя назвать сигналом к тому, что нам надо закрывать атомную энергетику?
и: Насколько Россия готова к аварии на платформах в том случае, если она все-таки произойдет?
Богословский: Наша главная и очень серьезная проблема - отсутствие собственного специализированного природоохранного флота. Когда в 2008 году более пятисот тонн дизтоплива вылилось в Северное море во время заправки военного крейсера, локализовать пятно собственными силами мы не могли. Пришлось принимать помощь Ирландии, платить ей около 150 тысяч евро. И всего одно судно этой маленькой страны решило все вопросы и локализовало нефтяной разлив. У нас, к сожалению, таких судов нет. У огромной морской державы нет ни одного природоохранного судна, которое могло бы даже дойти до нефтяной платформы. Отсутствие природоохранного флота создает и другую проблему. В части достоверности информации Росприроднадзор зависит от тех сведений о состоянии окружающей среды, которые представляют нефтегазовые компании. Свои выводы мы основываем на их отчетах. Я не говорю, что эти компании подтасовывают факты. И все же Росприроднадзор должен иметь возможность их проверить - силами собственного флота, в присутствии наших инспекторов и экологов, - пишет www.inauka.ru.