The Economist: Сильный юань сохраняет хладнокровие
Что хорошего можно вспомнить о кризисе 2008-2009 годов, так это то, что со стороны Конгресса США так и не возникло претензий к китайской национальной валюте. Стабильное повышение курса юаня продолжалось до июня 2008 года, и с тех пор Китай удерживает свою валюту в тесной привязке к доллару. Но даже, когда США страдали от худшего со времен последней войны спада, американские законодатели не позволили себе критических высказываний по вопросам китайской финансовой политики.
Отчасти это было обусловлено страхами. На пике кризиса даже самые недальновидные конгрессмены оказались обеспокоенными возрождением протекционизма образца 30-х гг. Но отчасти такая позиция основывалась и на конкретных фактах. По мере того как инвесторы искали тихую гавань для своих средств в долларовых активах, последний рос, а вместе с ним параллельно рос и юань. Однако когда в результате этого процесса рухнул американский импорт, то оказалось трудным обвинить китайских рабочих в грядущем всплеске безработицы в США. Китай же, благодаря политике государственного финансового стимулирования, укрепил в прошлом году глобальный спрос при том, что излишек его текущего баланса резко снизился. Однако сегодня дела движутся в обратном направлении, по мере того, как политики обеих стран переходят от действий по смягчению влияния рецессии к управлению процессами восстановления. Вновь появляется напряженность. Настолько сильная, насколько таковую можно себе позволить, в условиях пока еще хрупкого восстановления.
США твердо намерены активизировать свой экспорт, и потому их отношение к Китаю стало более жестким. Барак Обама задался целью за пять лет вдвое увеличить объем экспорта, и пообещал строже следить за тем, что определяется как недобросовестная конкуренция со стороны Китая. В Вашингтоне ходят слухи, что в следующем докладе Федерального казначейства, посвященного обменному курсу валют, курс юаня будет обозначен как "манипуляторский". С учетом уровня безработицы в США, равном 9,7%, и приближением промежуточных выборов в Конгрессе растут антикитайские сантименты. Группа сенаторов пытается реанимировать старую идею о том, что министерство торговли должно проверить валютный режим Китая на предмет неправомерных торговых субсидий.
Пекин в свою очередь не демонстрирует никаких признаков манипуляции с юанем, даже несмотря на то, что последние данные показывают сильный рост экспорта, и более высокую, чем ожидалось, инфляцию. Чжоу Сяочуань, глава Центробанка КНР, произвел шквал на валютных рынках своим заявлением от 6 марта о том, что поддержание стабильного курса юаня по отношению к доллару было частью комплекса мер по противодействию глобальному финансовому кризису, из которого Китай рано или поздно выйдет. Но при этом он ясно дал понять, что Китай не будет делать резких движений и не выйдет из нынешнего курсового режима в ближайшее время.
Скорейшее освобождение от привязки к доллару имеет экономический смысл для Китая, да и для остального мира. Более сильная, но одновременно и более гибкая валюта облегчит Китаю контроль над инфляцией и обесцениванием активов. Удорожавший юань также поможет изменить баланс экономики Китая в сторону увеличения внутреннего спроса через повышение покупательной способности граждан, стимулирует инвестиции и снизит корпоративную маржу. Это также может ускорить и глобальное восстановление экономики, особенно, если усиление юаня стимулирует повышение курса валют и других развивающихся стран Азии.
Однако возросший курс юаня не окажется некоей волшебной палочкой как внутри Китая, так и за его пределами. Китайская экономика нуждается в целом комплексе структурных реформ, начиная от изменений в налоговой политике и корпоративном управлении и кончая более сильной валютой. Более сильный юань также сразу не создаст миллионы новых рабочих мест в США, ведь страна уже давно не производит многие из тех товаров, которые она предпочитает вывозить из Китая. Поэтому на первых порах сильный юань будет играть в США роль нового налога на потребителя.
Будут ли жесткие действия администрации Обамы правильными. Конечно, антикитайская позиция белого дома стимулирует протекционистские настроения в конгрессе. Однако это вряд ли заставит Китай немедленно поменять курс валюты. Было намного эффективней не провоцировать двусторонний китайско-американский валютный конфликт, а попытаться оказать многосторонний экономический прессинг на Китай в рамках G20 с целью корректировки его валютного курса на основе объективной экономической необходимости.
Отчасти это было обусловлено страхами. На пике кризиса даже самые недальновидные конгрессмены оказались обеспокоенными возрождением протекционизма образца 30-х гг. Но отчасти такая позиция основывалась и на конкретных фактах. По мере того как инвесторы искали тихую гавань для своих средств в долларовых активах, последний рос, а вместе с ним параллельно рос и юань. Однако когда в результате этого процесса рухнул американский импорт, то оказалось трудным обвинить китайских рабочих в грядущем всплеске безработицы в США. Китай же, благодаря политике государственного финансового стимулирования, укрепил в прошлом году глобальный спрос при том, что излишек его текущего баланса резко снизился. Однако сегодня дела движутся в обратном направлении, по мере того, как политики обеих стран переходят от действий по смягчению влияния рецессии к управлению процессами восстановления. Вновь появляется напряженность. Настолько сильная, насколько таковую можно себе позволить, в условиях пока еще хрупкого восстановления.
США твердо намерены активизировать свой экспорт, и потому их отношение к Китаю стало более жестким. Барак Обама задался целью за пять лет вдвое увеличить объем экспорта, и пообещал строже следить за тем, что определяется как недобросовестная конкуренция со стороны Китая. В Вашингтоне ходят слухи, что в следующем докладе Федерального казначейства, посвященного обменному курсу валют, курс юаня будет обозначен как "манипуляторский". С учетом уровня безработицы в США, равном 9,7%, и приближением промежуточных выборов в Конгрессе растут антикитайские сантименты. Группа сенаторов пытается реанимировать старую идею о том, что министерство торговли должно проверить валютный режим Китая на предмет неправомерных торговых субсидий.
Пекин в свою очередь не демонстрирует никаких признаков манипуляции с юанем, даже несмотря на то, что последние данные показывают сильный рост экспорта, и более высокую, чем ожидалось, инфляцию. Чжоу Сяочуань, глава Центробанка КНР, произвел шквал на валютных рынках своим заявлением от 6 марта о том, что поддержание стабильного курса юаня по отношению к доллару было частью комплекса мер по противодействию глобальному финансовому кризису, из которого Китай рано или поздно выйдет. Но при этом он ясно дал понять, что Китай не будет делать резких движений и не выйдет из нынешнего курсового режима в ближайшее время.
Скорейшее освобождение от привязки к доллару имеет экономический смысл для Китая, да и для остального мира. Более сильная, но одновременно и более гибкая валюта облегчит Китаю контроль над инфляцией и обесцениванием активов. Удорожавший юань также поможет изменить баланс экономики Китая в сторону увеличения внутреннего спроса через повышение покупательной способности граждан, стимулирует инвестиции и снизит корпоративную маржу. Это также может ускорить и глобальное восстановление экономики, особенно, если усиление юаня стимулирует повышение курса валют и других развивающихся стран Азии.
Однако возросший курс юаня не окажется некоей волшебной палочкой как внутри Китая, так и за его пределами. Китайская экономика нуждается в целом комплексе структурных реформ, начиная от изменений в налоговой политике и корпоративном управлении и кончая более сильной валютой. Более сильный юань также сразу не создаст миллионы новых рабочих мест в США, ведь страна уже давно не производит многие из тех товаров, которые она предпочитает вывозить из Китая. Поэтому на первых порах сильный юань будет играть в США роль нового налога на потребителя.
Будут ли жесткие действия администрации Обамы правильными. Конечно, антикитайская позиция белого дома стимулирует протекционистские настроения в конгрессе. Однако это вряд ли заставит Китай немедленно поменять курс валюты. Было намного эффективней не провоцировать двусторонний китайско-американский валютный конфликт, а попытаться оказать многосторонний экономический прессинг на Китай в рамках G20 с целью корректировки его валютного курса на основе объективной экономической необходимости.