Сергей Алексашенко: Что будет после сделки по продаже акций «Роснефти»
Сделка по продаже 19,5%-ного пакета "Роснефти" успешно завершена, и министр финансов может спокойно вздохнуть - средства Резервного фонда останутся нетронутыми еще пару месяцев. На что нужно обратить внимание? Вижу четыре сюжета.
Первое: Игорь Сечин, "поставивший на измену" весь экономический блок правительства, окончательно устранил его из каких-либо проектов, связанных с его компанией. Вся сделка прошла вне зоны видимости министров и вице-премьеров; подозреваю, что даже премьер узнал о ней незадолго до того, как сообщили информационные агентства. Успешная продажа акций - пацан сказал, пацан сделал! - безусловно, поднимет и без того высокую оценку Сечина в главном кремлевском кабинете, и, значит, нам нужно ожидать каких-то внешних проявлений этого. То ли активы какие-то перепадут "Роснефтегазу", то ли "Газпром" поделится доступом к трубе, то ли…
Второе: долгое время едва ли не главным условием продажи акций ставилось то, что новый акционер не должен длительное время претендовать на места в совете директоров. Что, несомненно, вызывало странные чувства у потенциальных покупателей. Теперь, судя по словам президента - "приход новых инвесторов… в органы управления будет улучшать корпоративные процедуры, прозрачность компании", - это условие снято, и в какой-то мере Игоря Сечина заставят жить по правилам, а не по понятиям.
Третье: всей правды об этой сделке мы долго не узнаем. По крайней мере, до тех пор пока ее возглавляет Игорь Сечин. И главное неизвестное здесь - это вопрос: получили или нет новые акционеры какие-то иные бенефиты в рамках этой сделки.
С Glencore проще. Эта компания могла довольствоваться долгосрочным контрактом с "Роснефтью" на продажу существенной доли ее нефти, возможно, даже на околорыночных условиях - будучи одним из крупнейших мировых трейдеров, Glencore умеет зарабатывать на продажах нефти, и ее цель удерживать максимальную долю этого рынка.
С катарским фондом сложнее - нефть им не нужна, а вот убытков от этой сделки шейхи явно не хотят получать. И, судя по тому, как структурируются все иные сделки арабских фондов в России, можно предположить, что "Роснефть" (или "Роснефтегаз") выдали суверенному фонду защитный опцион на случай падения цен, обязавшись в таком случае выкупить акции назад. Следовательно, все, что здесь предстоит узнать, - это есть ли такой опцион и каковы его условия.
И последнее - по порядку, а не по сути: никакой приватизации "Роснефти" не произошло. Как государство (или Игорь Сечин, что, правда, уже почти одно и то же) рулило без каких-либо сдержек этой компанией, так и будет продолжать это делать.
Первое: Игорь Сечин, "поставивший на измену" весь экономический блок правительства, окончательно устранил его из каких-либо проектов, связанных с его компанией. Вся сделка прошла вне зоны видимости министров и вице-премьеров; подозреваю, что даже премьер узнал о ней незадолго до того, как сообщили информационные агентства. Успешная продажа акций - пацан сказал, пацан сделал! - безусловно, поднимет и без того высокую оценку Сечина в главном кремлевском кабинете, и, значит, нам нужно ожидать каких-то внешних проявлений этого. То ли активы какие-то перепадут "Роснефтегазу", то ли "Газпром" поделится доступом к трубе, то ли…
Второе: долгое время едва ли не главным условием продажи акций ставилось то, что новый акционер не должен длительное время претендовать на места в совете директоров. Что, несомненно, вызывало странные чувства у потенциальных покупателей. Теперь, судя по словам президента - "приход новых инвесторов… в органы управления будет улучшать корпоративные процедуры, прозрачность компании", - это условие снято, и в какой-то мере Игоря Сечина заставят жить по правилам, а не по понятиям.
Третье: всей правды об этой сделке мы долго не узнаем. По крайней мере, до тех пор пока ее возглавляет Игорь Сечин. И главное неизвестное здесь - это вопрос: получили или нет новые акционеры какие-то иные бенефиты в рамках этой сделки.
С Glencore проще. Эта компания могла довольствоваться долгосрочным контрактом с "Роснефтью" на продажу существенной доли ее нефти, возможно, даже на околорыночных условиях - будучи одним из крупнейших мировых трейдеров, Glencore умеет зарабатывать на продажах нефти, и ее цель удерживать максимальную долю этого рынка.
С катарским фондом сложнее - нефть им не нужна, а вот убытков от этой сделки шейхи явно не хотят получать. И, судя по тому, как структурируются все иные сделки арабских фондов в России, можно предположить, что "Роснефть" (или "Роснефтегаз") выдали суверенному фонду защитный опцион на случай падения цен, обязавшись в таком случае выкупить акции назад. Следовательно, все, что здесь предстоит узнать, - это есть ли такой опцион и каковы его условия.
И последнее - по порядку, а не по сути: никакой приватизации "Роснефти" не произошло. Как государство (или Игорь Сечин, что, правда, уже почти одно и то же) рулило без каких-либо сдержек этой компанией, так и будет продолжать это делать.