Трамп мог бы вернуть Россию в круг партнеров
Отнюдь не являясь марионеткой Путина, Трамп в состоянии установить более благоприятные рабочие отношения с Россией, чем то удалось сделать Обаме.
В Европе была глубокая ночь, когда подсчет голосов стал указывать на победу Дональда Трампа, а в социальных сетях начали появляться комментарии о том, что российская разведка одержала свою самую крупную победу в истории страны. Более того — что Кремль на самом деле захватил Соединенные Штаты.
Важная, хотя и призрачная, роль, которую сыграла Россия, была одним из наиболее странных аспектов этих и без того странных выборов. И комментарии эти были паническим, хотя и логичным, продолжением заявлений соратников Клинтон в период избирательной кампании о том, что Трамп пребывает в своего рода сговоре с президентом Владимиром Путиным и что российское государство вмешивается в выборы, действуя в интересах республиканского кандидата.
Для подобного рода утверждений было слишком мало доказательств, да и сам Путин посмеялся над ними две недели назад в клубе «Валдай» на своей ежегодной встрече с международными экспертами по России. Разве США — банановая республика, спросил он, что их выборами можно так легко манипулировать? Разумеется, нет. Но кампании демократов они были на руку, чтобы представить Хиллари Клинтон в качестве ожидающего своего назначения президента с жестким внешнеполитическим курсом, а заодно демонизировать Трампа.
Правда, если учесть результат, этих заявлений оказалось не достаточно. Либо избиратели упустили их из виду, либо, что возможно, согласились с Трампом, признав, что в улучшении отношений с Россией нет ничего плохого. В любом случае, они не стали черной меткой, как того ожидали соратники Клинтон.
В том, почему эти обвинения обрели силу, нет никакой тайны. Отчасти это объясняется ранее прозвучавшими словами Трампа о его готовности и желании вести бизнес с Путиным, благодаря которым он заработал себе репутацию поклонника большой и страшной России. Тогда демократы на съезде решили перенести вину за взлом своей компьютерной системы на российскую разведку. Этот факт так и не был окончательно доказан, и все якобы подтверждающие заявления американских чиновников звучали с оговорками. Люди, связанные с разведкой, предположили, что компьютеры пытались взломать друг у друга все подряд, особенно во время выборов, без какого-либо намерения действительно вмешаться.
Вероятно, мы никогда не узнаем правду о каком бы то ни было российском участии. Но некоторые получившие распространение мифы следует развенчать. Один из них — о том, что Трамп получал секретную информацию из России. На самом деле, все, что он говорил, к тому моменту уже находилось в открытом доступе. Другой заключался в том, что Трамп поддерживал с Россией сложные и подозрительные деловые связи. Никаких доказательств этого предъявлено не было — несмотря на, должно быть, титанические усилия кампании Клинтон — за исключением официального советника кампании, Пола Манафорта, который когда-то консультировал свергнутого президента Украины. Кажется, здесь также возникла некоторая путаница между Россией и другими частями бывшего Советского Союза, что вряд ли можно причислить к заслугам обвинителей.
Третьим мифом было то, что Трамп знает Путина лично, любит его и что восхищение это взаимно. Здесь игнорируются собственные высказывания политиков. Трамп говорил, что видит в Путине сильного национального лидера — косвенная критика Обамы. Трамп добавил, что политическая система России ему не нравится, но что он считает необходимым диалог с Россией и что Путин — человек, с которым он мог бы поговорить. Путин, со своей стороны, еще на раннем этапе сказал, что считает Трампа колоритной фигурой и искусным политиком.
Обращаясь к участникам клуба «Валдай», Путин изложил сжатый анализ синдрома, на который часто ссылаются западные аналитики. Никаких признаков того, что Россия или Путин болели за Трампа, не было; с тем же успехом можно было утверждать, что Москва скорее предпочитает Клинтон как знакомого политика. Обещание Трампа быть «непредсказуемым» идет вразрез с постоянством, которое больше по душе российским лидерам, включая Путина.
Однако другой — и более интересный — вопрос состоит в том, какие изменения президентство Трампа может внести в отношения Соединенных Штатов и Запада с Россией, которые — по всеобщему признанию — сейчас на мели. И здесь мы находим обнадеживающие сигналы. Трамп вполне может на деле подтвердить собственные заверения о том, что в состоянии установить более дружественные отношения с Путиным, чем Обама или большинство европейских лидеров. В некотором смысле Трамп и Путин оба автократы, добились успеха собственными силами, оба умеют распоряжаться властью. Они действительно могут обнаружить друг у друга много общего.
Это не значит, что Трамп окажется простофилей — как заявлял лагерь Клинтон. Но его опыт и две жены родом из славянских стран могут помочь пониманию того, как смотрит на мир Россия, того, что, кажется, ускользнуло от Обамы. Как непримиримый националист, Трамп также способен увидеть в Путине русского националиста постсоветской эпохи и оценить обеспокоенность России вопросами безопасности.
Отчасти заинтересованность России во взаимодействии с Трампом (если таковая существует) может, конечно, проистекать из скептицизма нового президента США в отношении НАТО — альянса, который не дает покоя Путину практически с самого начала его президентства. Тот факт, что Трамп ставит НАТО под вопрос, уже насторожил страны Восточной и Центральной Европы. Европейская безопасность, однако, является предметом законной обеспокоенности каждой из сторон: Соединенных Штатов, которые несоразмерно платят по счетам, их европейских союзников, которым альянс в настоящее время выгоден, и России, которая чувствует себя уязвимой ввиду расширения НАТО и изо всех сил пытается подняться из своего советского прошлого.
Существующие договоренности, нужно признать, являются источником в равной мере напряженности и безопасности. Президент США с прагматичным деловым прошлым, а не страдающий от похмелья холодной войны бывший специалист в сфере обороны, возможно, имеет больше, чем его предшественники, шансов вернуть Россию в круг своих партнеров.
Мэри Дежевски (Mary Dejevski)
The Guardian, Великобритания
В Европе была глубокая ночь, когда подсчет голосов стал указывать на победу Дональда Трампа, а в социальных сетях начали появляться комментарии о том, что российская разведка одержала свою самую крупную победу в истории страны. Более того — что Кремль на самом деле захватил Соединенные Штаты.
Важная, хотя и призрачная, роль, которую сыграла Россия, была одним из наиболее странных аспектов этих и без того странных выборов. И комментарии эти были паническим, хотя и логичным, продолжением заявлений соратников Клинтон в период избирательной кампании о том, что Трамп пребывает в своего рода сговоре с президентом Владимиром Путиным и что российское государство вмешивается в выборы, действуя в интересах республиканского кандидата.
Для подобного рода утверждений было слишком мало доказательств, да и сам Путин посмеялся над ними две недели назад в клубе «Валдай» на своей ежегодной встрече с международными экспертами по России. Разве США — банановая республика, спросил он, что их выборами можно так легко манипулировать? Разумеется, нет. Но кампании демократов они были на руку, чтобы представить Хиллари Клинтон в качестве ожидающего своего назначения президента с жестким внешнеполитическим курсом, а заодно демонизировать Трампа.
Правда, если учесть результат, этих заявлений оказалось не достаточно. Либо избиратели упустили их из виду, либо, что возможно, согласились с Трампом, признав, что в улучшении отношений с Россией нет ничего плохого. В любом случае, они не стали черной меткой, как того ожидали соратники Клинтон.
В том, почему эти обвинения обрели силу, нет никакой тайны. Отчасти это объясняется ранее прозвучавшими словами Трампа о его готовности и желании вести бизнес с Путиным, благодаря которым он заработал себе репутацию поклонника большой и страшной России. Тогда демократы на съезде решили перенести вину за взлом своей компьютерной системы на российскую разведку. Этот факт так и не был окончательно доказан, и все якобы подтверждающие заявления американских чиновников звучали с оговорками. Люди, связанные с разведкой, предположили, что компьютеры пытались взломать друг у друга все подряд, особенно во время выборов, без какого-либо намерения действительно вмешаться.
Вероятно, мы никогда не узнаем правду о каком бы то ни было российском участии. Но некоторые получившие распространение мифы следует развенчать. Один из них — о том, что Трамп получал секретную информацию из России. На самом деле, все, что он говорил, к тому моменту уже находилось в открытом доступе. Другой заключался в том, что Трамп поддерживал с Россией сложные и подозрительные деловые связи. Никаких доказательств этого предъявлено не было — несмотря на, должно быть, титанические усилия кампании Клинтон — за исключением официального советника кампании, Пола Манафорта, который когда-то консультировал свергнутого президента Украины. Кажется, здесь также возникла некоторая путаница между Россией и другими частями бывшего Советского Союза, что вряд ли можно причислить к заслугам обвинителей.
Третьим мифом было то, что Трамп знает Путина лично, любит его и что восхищение это взаимно. Здесь игнорируются собственные высказывания политиков. Трамп говорил, что видит в Путине сильного национального лидера — косвенная критика Обамы. Трамп добавил, что политическая система России ему не нравится, но что он считает необходимым диалог с Россией и что Путин — человек, с которым он мог бы поговорить. Путин, со своей стороны, еще на раннем этапе сказал, что считает Трампа колоритной фигурой и искусным политиком.
Обращаясь к участникам клуба «Валдай», Путин изложил сжатый анализ синдрома, на который часто ссылаются западные аналитики. Никаких признаков того, что Россия или Путин болели за Трампа, не было; с тем же успехом можно было утверждать, что Москва скорее предпочитает Клинтон как знакомого политика. Обещание Трампа быть «непредсказуемым» идет вразрез с постоянством, которое больше по душе российским лидерам, включая Путина.
Однако другой — и более интересный — вопрос состоит в том, какие изменения президентство Трампа может внести в отношения Соединенных Штатов и Запада с Россией, которые — по всеобщему признанию — сейчас на мели. И здесь мы находим обнадеживающие сигналы. Трамп вполне может на деле подтвердить собственные заверения о том, что в состоянии установить более дружественные отношения с Путиным, чем Обама или большинство европейских лидеров. В некотором смысле Трамп и Путин оба автократы, добились успеха собственными силами, оба умеют распоряжаться властью. Они действительно могут обнаружить друг у друга много общего.
Это не значит, что Трамп окажется простофилей — как заявлял лагерь Клинтон. Но его опыт и две жены родом из славянских стран могут помочь пониманию того, как смотрит на мир Россия, того, что, кажется, ускользнуло от Обамы. Как непримиримый националист, Трамп также способен увидеть в Путине русского националиста постсоветской эпохи и оценить обеспокоенность России вопросами безопасности.
Отчасти заинтересованность России во взаимодействии с Трампом (если таковая существует) может, конечно, проистекать из скептицизма нового президента США в отношении НАТО — альянса, который не дает покоя Путину практически с самого начала его президентства. Тот факт, что Трамп ставит НАТО под вопрос, уже насторожил страны Восточной и Центральной Европы. Европейская безопасность, однако, является предметом законной обеспокоенности каждой из сторон: Соединенных Штатов, которые несоразмерно платят по счетам, их европейских союзников, которым альянс в настоящее время выгоден, и России, которая чувствует себя уязвимой ввиду расширения НАТО и изо всех сил пытается подняться из своего советского прошлого.
Существующие договоренности, нужно признать, являются источником в равной мере напряженности и безопасности. Президент США с прагматичным деловым прошлым, а не страдающий от похмелья холодной войны бывший специалист в сфере обороны, возможно, имеет больше, чем его предшественники, шансов вернуть Россию в круг своих партнеров.
Мэри Дежевски (Mary Dejevski)
The Guardian, Великобритания