Как у Христа за партией: В кабинете президента лидеры фракций пытались объединиться перед угрозой пятой колонны в Думе
В четверг президент России Владимир Путин встретился с лидерами думских фракций. О том, как лидер ЛДПР Владимир Жириновский на встрече развалил нарождающуюся великую партийную коалицию,— специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Судя по всему, в Думе сейчас царит невиданная до сих пор гармония.
— До вашего меда мы еще не дошли, а клубнику попробовали,— почти нежно заглянув в глаза лидеру КПРФ Геннадию Зюганову, произнес глава фракции «Единая Россия» в Госдуме Владимир Васильев.
То есть они там гостинцы друг другу носят.
Это было где-то за час до начала встречи с Владимиром Путиным, когда лидеры фракций уже сидели за столом в Представительском кабинете Кремля в ожидании президента России, который, начав встречу с членами правительства к часу дня, никак не мог закончить ее и к половине шестого вечера (с ним в это время остались уже, правда, единицы, впрочем, видимо, самые боевые единицы).
— В КПРФ — хлебосольные люди! — продолжал Владимир Васильев.
Геннадий Зюганов был бы последним человеком, кто стал бы с этим спорить. Так они, такие яростные противники в стенах Госдумы на людях, ворковали в Кремле еще некоторое время. Иногда в разговор вступал лидер «Справедливой России» Сергей Миронов, и только Владимир Жириновский, сидя, если так можно выразиться, на углу овального стола, молча исписывал крохотную бумажку, где словам было тесно, а мыслям, хочется думать, просторно. Он демонстративно не обращал внимания на коллег. Он готовился.
А вот спикер Госдумы Сергей Нарышкин был готов давно: его речь, отпечатанная, с самого начала лежала перед ним.
Между тем коллеги вдруг громко начали обсуждать, сколько партий может участвовать в выборах. Прозвучала цифра даже «40». Кто-то настаивал на восьми, хотя в глубине души все, конечно, были уверены, что идеальной во всех отношениях является цифра «четыре». Они разгорячились так, словно сейчас именно и решалась судьба этих выборов (и разве далеки они были от истины?).
Первый замглавы администрации президента Вячеслав Володин, тоже сидевший за столом, внес апокалиптическую ясность:
— А чего спорить? КОИБы все равно могут посчитать не больше 16 партий!
На этом все успокоились так же внезапно, как и разгорячились.
Между тем оживилась служба протокола президента: в микрофоны шла наводка с чьего-то телефона. Телефоны попросили выключить. Лидеры фракций застенчиво вынимали из карманов телефоны и с очевидным безразличием рассматривали их: нет, у меня-то, конечно, не работает, но так, на всякий случай, посмотрю.
— А у ЛДПР вообще нет телефонов! — воскликнул Владимир Жириновский.
Было бы странно, если бы он этого не сказал.
В конце концов, в том, что работал и звонил как раз его телефон, не признался, конечно, никто (вроде бы повертели в руках и положили обратно), но наводок после этого больше не было.
Тут Владимир Васильев невинно спросил Геннадия Зюганова, понравилось ли ему в молодежном лагере «Территория смыслов» на Клязьме (этот лагерь, как известно, преемник «Селигера»).
Геннадий Зюганов обрадованно отвечал, что впечатления не просто хорошие, а очень хорошие.
— Держать в лагере 1000 человек и кормить их за 40 минут!.. — говорил Геннадий Зюганов, искоса поглядывая на Вячеслава Володина, чье управление занимается организацией «Территории смыслов» во Владимирской области и «Тавриды» в Крыму.
Геннадий Зюганов отдавал себе, конечно, отчет в том, что трансляции из этого помещения пока никакой нет, и признаваться в симпатиях к деятельности управления внутренней политики Кремля можно безнаказанно для рейтинга КПРФ на сентябрьских выборах.
— И палатки установили так, что ветер их не сносит! — радовался лидер КПРФ.— И ребята такие интересные!..
Вячеслав Володин тоже, кажется, воодушевился и спросил, не собирается ли Геннадий Зюганов теперь в «Тавриду».
— Собираюсь, собираюсь! — воскликнул Геннадий Зюганов.— Уже звали!
Нет, это был не тот Геннадий Зюганов, неукротимый борец с режимом, которым его привыкли видеть стареющие только вместе с ним избиратели.
А неукротимость он высказал, только когда вспомнил про памятник князю Потемкину, который решено поставить в одной из бухт Севастополя. Идея, видимо, принадлежала именно Геннадию Зюганову. Более того, судя по тому, что он начал говорить на этот счет, фракции в Госдуме, похоже, договорились скинуться на этот памятник.
— Единороссы, «справедливцы» недоплатили! — раздраженно говорил Геннадий Зюганов.— Конечно, открывать-то вы будете, а мое дело построить… Хорошая, культурная композиция получается! От Жириновского прекрасные ребята там работают!.. Только деньжонок не хватает… 25 миллионов… Уже стоит на берегу фанерный макет, сделали… Я обет отцу дал его построить…
Пока не пришел Владимир Путин, Геннадий Зюганов, как ни крути, солировал тут. Но Владимир Путин пришел.
Он похвалил депутатов за то, что они вернулись к смешанной системе выборов (как будто это они вернулись, а не их вернули). Отдельное спасибо досталось спикеру Госдумы Сергею Нарышкину, «которому удавалось при всех накалах вести этот кораблик к конкретному результату».
Можно предположить, что у Сергея Нарышкина, таким образом, и после этой Госдумы все будет хорошо.
А сам Сергей Нарышкин, которому президент дал слово, сосредоточился на том, что «никакая личная демократия не может заменить профессиональной и последовательной работы в законодательном органе страны». И никто вроде не говорил, что она может это сделать. Но, видимо, это то, о чем Сергей Нарышкин часто думает.
Он добавил, что, судя по опросам, четыре партии имеют шансы войти в Госдуму нового созыва. Господин Нарышкин не уточнил, что это за партии, но разве надо было уточнять?
Владимир Васильев посвятил свое выступление благодарности в адрес президента России. Он благодарил его за «внятную, понятную людям политику». За то, что «у страны есть ресурсы и резервы». За то, что Госдума так ударно поработала. Вряд ли Владимир Васильев мог найти что-то, за что следовало бы не поблагодарить Владимира Путина.
Коллеги слушали его в высшей степени благосклонно, и только Владимир Жириновский сидел, развернувшись на своем стуле в пол-оборота к столу и словно демонстрировал, что он тут ни при чем. На самом деле его, конечно, категорически не устраивало прежде всего то, что до него очередь до сих пор не дошла.
А говорить начал уже Геннадий Зюганов. Перед ним тоже лежал небольшой листочек, на котором лидер КПРФ набросал тезисы своего выступления. Листочек назывался «встреча с ВВП». Под первым пунктом значилось «Путин — Кирилл — Алферов». Под вторым: «Закрепить позитив».
— Этот состав Думы,— сообщил Геннадий Зюганов,— более организованный, дружный. Председатель нашел верный тон в общении с лидерами фракций!
Геннадий Зюганов, конечно, как никто другой знал, насколько это трудно и даже невозможно — найти с ним верный тон.
Геннадий Зюганов шел по конспекту. Он рассказал, что в Госдуме последнего созыва было три главных события: приехал президент России, приехал патриарх России и приехал нобелевский лауреат, член КП России Жорес Алферов, который прочитал курс сразу из нескольких лекций. И вот «на это столько пришло людей, что встать было негде!», то есть не то что на два предыдущих события.
— Идя навстречу 100-летию Октября, навстречу 100-летию Ленинского комсомола, надо консолидироваться, потому что пятая колонна будет использовать все возможности, чтобы столкнуть нас лбами! — рассказал Геннадий Зюганов.
Владимир Путин неосмотрительно кивнул. Он не должен был, конечно, соглашаться, что он идет навстречу столетию Октября и Ленинского комсомола.
Между тем Геннадий Зюганов мягко покритиковал Минфин за то, что тот последнее время задерживает «ассигнования сельскому хозяйству». Потом Геннадий Зюганов рассказал, как дела в «Артеке».
Он согласился с тем, что государство взяло «Артек» под централизованное руководство, но счел своим долгом сообщить:
— Мы завершаем там реконструкцию всех лагерей. Это будет лучшее место в Крыму!
Если кто-то из тех, кто на самом деле завершает реконструкцию «Артека», не знал, что в действительности это делает КПРФ, теперь пусть знают.
А Геннадий Зюганов уже рассказывал, что у КПРФ «сто команд по мини-футболу», и что одна из них выиграла кубок Москвы, и что, «если надо, сформируем футбольную сборную, которая так позорно, как российская сборная в Париже, выступать не будет!» В общем, тут уже в разгаре была предвыборная кампания. И уже была «впереди гибридная война», и «нас уже берут в клещи: с одной стороны Тихоокеанское партнерство, с другой — ЕС», а третья опасность — «реванш либеральной публики», потому что «они имеют огромные ресурсы, покровительство американцев»… И правительство Геннадий Зюганов уже делил на три фракции: одна «подчиняется непосредственно вам» (то есть Владимиру Путину), это силовики, МИД… и «она работает профессионально и грамотно»; а есть «либерально-компрадорская фракция», которая тщится урезать бюджет… И есть третья, где сгрудились все остальные…
Интересно, что ни одной претензии лично Владимиру Путину высказано, конечно, не было, наоборот, Геннадий Зюганов не уставал хвалить его за «волю и характер».
Безусловно, если Геннадий Зюганов когда-нибудь и покинул бы пост лидера КПРФ (такое в самом страшном ночном кошмаре не приснится ни ему, ни управлению по внутренней политике президента России), то он смог бы доверить его только Владимиру Путину.
И не сумел Геннадий Зюганов не упомянуть, конечно, про газету «Не дай Бог!», которую издательский дом "Ъ" выпускал в 1996 году, к выборам президента России. Рана саднит до сих пор (а всего-то, казалось бы, было девять номеров), и ясно, что саднить будет вечно:
— В свое время против меня газету «Не дай Бог!» делали. Издавали в Финляндии! (Это был, если что, комплимент, причем ему самому, Геннадию Зюганову.— А. К.)… А вот газета «Правда Москвы»!.. Ну, такая грязь про меня!..
Геннадий Зюганов, таким образом, попросил президента принять меры.
— Если мы здесь, за этим столом,— заключил он,— договоримся, то сдюжим.
Очевидно, что больше никого в этот клуб под названием «Госдума» Геннадий Зюганов приглашать бы не хотел. А хотел решить все прямо здесь и сейчас.
Сергей Миронов избрал в своем выступлении тактику добрых дел. Он донес до президента свою озабоченность тем, что в стоимость платы за пользование домами социального найма федеральные власти сейчас пытаются включить сборы на капитальный ремонт.
Возможно, часть избирателей Сергея Миронова и в самом деле отдаст ему должное за эти хлопоты. Главное, чтобы их было не меньше 5%.
В конце своей короткой речи Сергей Миронов вдруг попросил Владимира Путина о десятиминутной аудиенции после общей встречи. Встрепенулся Владимир Жириновский. Глубоко вздохнул Геннадий Зюганов. Потерянно улыбнулся Владимир Васильев. И все они с надеждой посмотрели на Владимира Путина.
— Вместо Джона Керри (госсекретарь США уже подлетал в этот момент к границе Российской Федерации.— А. К.),— согласился Владимир Путин.
— Значит, не будет встречи! — удовлетворенно констатировал тоже присутствовавший за столом секретарь президиума генсовета «Единой России» Сергей Неверов.
— Нет-нет,— остановил его господин Путин,— наши внутренние дела, конечно, гораздо важнее любых международных!
Сергей Миронов не удержался и просиял.
Владимир Жириновский предупредил, что ему нужно не меньше 15 минут (он, видимо, засек, сколько выступал Геннадий Зюганов).
Господин Жириновский признался, что не понимает, как совместить голосование по партийным спискам и в округах. Дело в том, что в результате такой смешанной системы укрепляется «Единая Россия», а не ЛДПР.
— Это у людей вызывает определенную апатию,— честно предупредил Владимир Жириновский.— Они не могут повлиять!
Владимир Жириновский говорил исключительно о сентябрьских выборах. Он, можно сказать, детализировал Геннадия Зюганова, уточнив, против кого надо объединяться в первую очередь: «Невзоров, по-моему, вообще сошел с ума… Ганапольский, Шендерович, Латынина, Альбац... понятно, что это все одно "Эхо Москвы"… чуть-чуть "Коммерсантъ"…»
Григория Явлинского он обвинил в том, что тот идет на выборы «с лозунгом, что Крым надо вернуть».
— А у него бабушка была зам ЧК в Одессе! Что делали? Расстреливали людей!..
Телеведущий Роман Бабаян, по словам Владимира Жириновского, рвется в Госдуму и «ради этого готов говорить все что угодно!..»
— Миронов посчитал себе уже второе место. А ему вообще непрохождение прочат!..— поморщился Владимир Жириновский.
Геннадий Зюганов тоже получил:
— У вас в списке одни олигархи! А где построение коммунизма?!! Я вообще предлагаю вернуть вам название РСДРП!.. Только у ЛДПР нормальное название!
Геннадий Зюганов начал возражать. Владимир Жириновский тоже не молчал. Сергей Миронов пытался вступить. Владимир Васильев головой качал.
Коалиция консолидирующихся перед чудовищной угрозой попадания в Госдуму каких-нибудь новых партий рухнула, не успев вообще никак сформироваться.
И это — чудесный итог встречи.
Судя по всему, в Думе сейчас царит невиданная до сих пор гармония.
— До вашего меда мы еще не дошли, а клубнику попробовали,— почти нежно заглянув в глаза лидеру КПРФ Геннадию Зюганову, произнес глава фракции «Единая Россия» в Госдуме Владимир Васильев.
То есть они там гостинцы друг другу носят.
Это было где-то за час до начала встречи с Владимиром Путиным, когда лидеры фракций уже сидели за столом в Представительском кабинете Кремля в ожидании президента России, который, начав встречу с членами правительства к часу дня, никак не мог закончить ее и к половине шестого вечера (с ним в это время остались уже, правда, единицы, впрочем, видимо, самые боевые единицы).
— В КПРФ — хлебосольные люди! — продолжал Владимир Васильев.
Геннадий Зюганов был бы последним человеком, кто стал бы с этим спорить. Так они, такие яростные противники в стенах Госдумы на людях, ворковали в Кремле еще некоторое время. Иногда в разговор вступал лидер «Справедливой России» Сергей Миронов, и только Владимир Жириновский, сидя, если так можно выразиться, на углу овального стола, молча исписывал крохотную бумажку, где словам было тесно, а мыслям, хочется думать, просторно. Он демонстративно не обращал внимания на коллег. Он готовился.
А вот спикер Госдумы Сергей Нарышкин был готов давно: его речь, отпечатанная, с самого начала лежала перед ним.
Между тем коллеги вдруг громко начали обсуждать, сколько партий может участвовать в выборах. Прозвучала цифра даже «40». Кто-то настаивал на восьми, хотя в глубине души все, конечно, были уверены, что идеальной во всех отношениях является цифра «четыре». Они разгорячились так, словно сейчас именно и решалась судьба этих выборов (и разве далеки они были от истины?).
Первый замглавы администрации президента Вячеслав Володин, тоже сидевший за столом, внес апокалиптическую ясность:
— А чего спорить? КОИБы все равно могут посчитать не больше 16 партий!
На этом все успокоились так же внезапно, как и разгорячились.
Между тем оживилась служба протокола президента: в микрофоны шла наводка с чьего-то телефона. Телефоны попросили выключить. Лидеры фракций застенчиво вынимали из карманов телефоны и с очевидным безразличием рассматривали их: нет, у меня-то, конечно, не работает, но так, на всякий случай, посмотрю.
— А у ЛДПР вообще нет телефонов! — воскликнул Владимир Жириновский.
Было бы странно, если бы он этого не сказал.
В конце концов, в том, что работал и звонил как раз его телефон, не признался, конечно, никто (вроде бы повертели в руках и положили обратно), но наводок после этого больше не было.
Тут Владимир Васильев невинно спросил Геннадия Зюганова, понравилось ли ему в молодежном лагере «Территория смыслов» на Клязьме (этот лагерь, как известно, преемник «Селигера»).
Геннадий Зюганов обрадованно отвечал, что впечатления не просто хорошие, а очень хорошие.
— Держать в лагере 1000 человек и кормить их за 40 минут!.. — говорил Геннадий Зюганов, искоса поглядывая на Вячеслава Володина, чье управление занимается организацией «Территории смыслов» во Владимирской области и «Тавриды» в Крыму.
Геннадий Зюганов отдавал себе, конечно, отчет в том, что трансляции из этого помещения пока никакой нет, и признаваться в симпатиях к деятельности управления внутренней политики Кремля можно безнаказанно для рейтинга КПРФ на сентябрьских выборах.
— И палатки установили так, что ветер их не сносит! — радовался лидер КПРФ.— И ребята такие интересные!..
Вячеслав Володин тоже, кажется, воодушевился и спросил, не собирается ли Геннадий Зюганов теперь в «Тавриду».
— Собираюсь, собираюсь! — воскликнул Геннадий Зюганов.— Уже звали!
Нет, это был не тот Геннадий Зюганов, неукротимый борец с режимом, которым его привыкли видеть стареющие только вместе с ним избиратели.
А неукротимость он высказал, только когда вспомнил про памятник князю Потемкину, который решено поставить в одной из бухт Севастополя. Идея, видимо, принадлежала именно Геннадию Зюганову. Более того, судя по тому, что он начал говорить на этот счет, фракции в Госдуме, похоже, договорились скинуться на этот памятник.
— Единороссы, «справедливцы» недоплатили! — раздраженно говорил Геннадий Зюганов.— Конечно, открывать-то вы будете, а мое дело построить… Хорошая, культурная композиция получается! От Жириновского прекрасные ребята там работают!.. Только деньжонок не хватает… 25 миллионов… Уже стоит на берегу фанерный макет, сделали… Я обет отцу дал его построить…
Пока не пришел Владимир Путин, Геннадий Зюганов, как ни крути, солировал тут. Но Владимир Путин пришел.
Он похвалил депутатов за то, что они вернулись к смешанной системе выборов (как будто это они вернулись, а не их вернули). Отдельное спасибо досталось спикеру Госдумы Сергею Нарышкину, «которому удавалось при всех накалах вести этот кораблик к конкретному результату».
Можно предположить, что у Сергея Нарышкина, таким образом, и после этой Госдумы все будет хорошо.
А сам Сергей Нарышкин, которому президент дал слово, сосредоточился на том, что «никакая личная демократия не может заменить профессиональной и последовательной работы в законодательном органе страны». И никто вроде не говорил, что она может это сделать. Но, видимо, это то, о чем Сергей Нарышкин часто думает.
Он добавил, что, судя по опросам, четыре партии имеют шансы войти в Госдуму нового созыва. Господин Нарышкин не уточнил, что это за партии, но разве надо было уточнять?
Владимир Васильев посвятил свое выступление благодарности в адрес президента России. Он благодарил его за «внятную, понятную людям политику». За то, что «у страны есть ресурсы и резервы». За то, что Госдума так ударно поработала. Вряд ли Владимир Васильев мог найти что-то, за что следовало бы не поблагодарить Владимира Путина.
Коллеги слушали его в высшей степени благосклонно, и только Владимир Жириновский сидел, развернувшись на своем стуле в пол-оборота к столу и словно демонстрировал, что он тут ни при чем. На самом деле его, конечно, категорически не устраивало прежде всего то, что до него очередь до сих пор не дошла.
А говорить начал уже Геннадий Зюганов. Перед ним тоже лежал небольшой листочек, на котором лидер КПРФ набросал тезисы своего выступления. Листочек назывался «встреча с ВВП». Под первым пунктом значилось «Путин — Кирилл — Алферов». Под вторым: «Закрепить позитив».
— Этот состав Думы,— сообщил Геннадий Зюганов,— более организованный, дружный. Председатель нашел верный тон в общении с лидерами фракций!
Геннадий Зюганов, конечно, как никто другой знал, насколько это трудно и даже невозможно — найти с ним верный тон.
Геннадий Зюганов шел по конспекту. Он рассказал, что в Госдуме последнего созыва было три главных события: приехал президент России, приехал патриарх России и приехал нобелевский лауреат, член КП России Жорес Алферов, который прочитал курс сразу из нескольких лекций. И вот «на это столько пришло людей, что встать было негде!», то есть не то что на два предыдущих события.
— Идя навстречу 100-летию Октября, навстречу 100-летию Ленинского комсомола, надо консолидироваться, потому что пятая колонна будет использовать все возможности, чтобы столкнуть нас лбами! — рассказал Геннадий Зюганов.
Владимир Путин неосмотрительно кивнул. Он не должен был, конечно, соглашаться, что он идет навстречу столетию Октября и Ленинского комсомола.
Между тем Геннадий Зюганов мягко покритиковал Минфин за то, что тот последнее время задерживает «ассигнования сельскому хозяйству». Потом Геннадий Зюганов рассказал, как дела в «Артеке».
Он согласился с тем, что государство взяло «Артек» под централизованное руководство, но счел своим долгом сообщить:
— Мы завершаем там реконструкцию всех лагерей. Это будет лучшее место в Крыму!
Если кто-то из тех, кто на самом деле завершает реконструкцию «Артека», не знал, что в действительности это делает КПРФ, теперь пусть знают.
А Геннадий Зюганов уже рассказывал, что у КПРФ «сто команд по мини-футболу», и что одна из них выиграла кубок Москвы, и что, «если надо, сформируем футбольную сборную, которая так позорно, как российская сборная в Париже, выступать не будет!» В общем, тут уже в разгаре была предвыборная кампания. И уже была «впереди гибридная война», и «нас уже берут в клещи: с одной стороны Тихоокеанское партнерство, с другой — ЕС», а третья опасность — «реванш либеральной публики», потому что «они имеют огромные ресурсы, покровительство американцев»… И правительство Геннадий Зюганов уже делил на три фракции: одна «подчиняется непосредственно вам» (то есть Владимиру Путину), это силовики, МИД… и «она работает профессионально и грамотно»; а есть «либерально-компрадорская фракция», которая тщится урезать бюджет… И есть третья, где сгрудились все остальные…
Интересно, что ни одной претензии лично Владимиру Путину высказано, конечно, не было, наоборот, Геннадий Зюганов не уставал хвалить его за «волю и характер».
Безусловно, если Геннадий Зюганов когда-нибудь и покинул бы пост лидера КПРФ (такое в самом страшном ночном кошмаре не приснится ни ему, ни управлению по внутренней политике президента России), то он смог бы доверить его только Владимиру Путину.
И не сумел Геннадий Зюганов не упомянуть, конечно, про газету «Не дай Бог!», которую издательский дом "Ъ" выпускал в 1996 году, к выборам президента России. Рана саднит до сих пор (а всего-то, казалось бы, было девять номеров), и ясно, что саднить будет вечно:
— В свое время против меня газету «Не дай Бог!» делали. Издавали в Финляндии! (Это был, если что, комплимент, причем ему самому, Геннадию Зюганову.— А. К.)… А вот газета «Правда Москвы»!.. Ну, такая грязь про меня!..
Геннадий Зюганов, таким образом, попросил президента принять меры.
— Если мы здесь, за этим столом,— заключил он,— договоримся, то сдюжим.
Очевидно, что больше никого в этот клуб под названием «Госдума» Геннадий Зюганов приглашать бы не хотел. А хотел решить все прямо здесь и сейчас.
Сергей Миронов избрал в своем выступлении тактику добрых дел. Он донес до президента свою озабоченность тем, что в стоимость платы за пользование домами социального найма федеральные власти сейчас пытаются включить сборы на капитальный ремонт.
Возможно, часть избирателей Сергея Миронова и в самом деле отдаст ему должное за эти хлопоты. Главное, чтобы их было не меньше 5%.
В конце своей короткой речи Сергей Миронов вдруг попросил Владимира Путина о десятиминутной аудиенции после общей встречи. Встрепенулся Владимир Жириновский. Глубоко вздохнул Геннадий Зюганов. Потерянно улыбнулся Владимир Васильев. И все они с надеждой посмотрели на Владимира Путина.
— Вместо Джона Керри (госсекретарь США уже подлетал в этот момент к границе Российской Федерации.— А. К.),— согласился Владимир Путин.
— Значит, не будет встречи! — удовлетворенно констатировал тоже присутствовавший за столом секретарь президиума генсовета «Единой России» Сергей Неверов.
— Нет-нет,— остановил его господин Путин,— наши внутренние дела, конечно, гораздо важнее любых международных!
Сергей Миронов не удержался и просиял.
Владимир Жириновский предупредил, что ему нужно не меньше 15 минут (он, видимо, засек, сколько выступал Геннадий Зюганов).
Господин Жириновский признался, что не понимает, как совместить голосование по партийным спискам и в округах. Дело в том, что в результате такой смешанной системы укрепляется «Единая Россия», а не ЛДПР.
— Это у людей вызывает определенную апатию,— честно предупредил Владимир Жириновский.— Они не могут повлиять!
Владимир Жириновский говорил исключительно о сентябрьских выборах. Он, можно сказать, детализировал Геннадия Зюганова, уточнив, против кого надо объединяться в первую очередь: «Невзоров, по-моему, вообще сошел с ума… Ганапольский, Шендерович, Латынина, Альбац... понятно, что это все одно "Эхо Москвы"… чуть-чуть "Коммерсантъ"…»
Григория Явлинского он обвинил в том, что тот идет на выборы «с лозунгом, что Крым надо вернуть».
— А у него бабушка была зам ЧК в Одессе! Что делали? Расстреливали людей!..
Телеведущий Роман Бабаян, по словам Владимира Жириновского, рвется в Госдуму и «ради этого готов говорить все что угодно!..»
— Миронов посчитал себе уже второе место. А ему вообще непрохождение прочат!..— поморщился Владимир Жириновский.
Геннадий Зюганов тоже получил:
— У вас в списке одни олигархи! А где построение коммунизма?!! Я вообще предлагаю вернуть вам название РСДРП!.. Только у ЛДПР нормальное название!
Геннадий Зюганов начал возражать. Владимир Жириновский тоже не молчал. Сергей Миронов пытался вступить. Владимир Васильев головой качал.
Коалиция консолидирующихся перед чудовищной угрозой попадания в Госдуму каких-нибудь новых партий рухнула, не успев вообще никак сформироваться.
И это — чудесный итог встречи.