НАТО разместит еще четыре батальона в Восточной Европе
Саммит Альянса в Варшаве был практическим, а не идеологическим. За фасадом единства заметны трещины.
Несмотря на витающую над Европой тень выхода Великобритании из Евросоюза, повестка дня саммита НАТО в Варшаве, завершившегося в субботу, отражала многочисленные угрозы, с которыми столкнулся Альянс, включая усиление военной мощи России, бурлящую Сирию, распространение джихадистского терроризма и Афганистан, где «Талибан» контролирует больше территорий, чем когда-либо с 2001 года.
Саммит заранее анонсировал меры по усилению потенциала сдерживания и предоставления новых гарантий восточным членам Альянса после того, как Россия аннексировала Крымский полуостров и осуществила тайное вторжение в восточные области Украины. Четыре многонациональных батальона, каждый из которых насчитывает около тысячи военнослужащих, будут размешены в Польше, Эстонии, Латвии и Литве. Смысл разворачивания этих сил тот же, что и во времена холодной войны. Сами по себе слишком малочисленные, чтобы отразить подготовленное российское вторжение, они послужат «растяжкой», вызывающей мощный военный ответ Альянса.
Более вероятным кажется сценарий, при котором Россия постарается дестабилизировать власти в балтийских республиках, где проживает значительное русскоязычное население, с помощью методов «гибридной войны», отточенных на Украине: дезинформация, раздувание сепаратистских настроений, атаки в киберпространстве и так далее. Для противодействия таким методам требуются гражданские меры, в том числе, политическая пропаганда, полицейские акции и развитие кибербезопасности. НАТО и Европейский союз впервые объявили о сотрудничестве по безопасности, над чем генеральный секретарь Альянса бывший премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг работал уже долгое время. Отношения между двумя организациями часто были неудачными, но обе признали, что ни одна из них не имеет достаточно средств для противодействия гибридной угрозе самостоятельно. Борьба в киберпространстве и сокращение потока иммигрантов относятся к двум основным сферам нового сотрудничества.
Угрозы южному флангу НАТО требуют ряда ответных мер. Многие члены Альянса участвуют в американской коалиции по борьбе с террористической организацией «Исламское государство» (запрещена в РФ, — прим. пер.), но это не операция НАТО. Сейчас Альянс пообещал предоставить наблюдательные системы AWACS для нужд операции, но его главное направление в борьбе с террором — повышение уровня эффективности сил безопасности в хрупких странах Ближнего Востока и Северной Африки. Первоочередной задачей стала Ливия, где новорожденное правительство национального единства отчаянно нуждается в лояльных вооруженных силах (ИГИЛ скоро будет изгнан из окрестностей Сирта, до недавнего времени — своей главной цитадели, местными ополченцами при поддержке американского и британского спецназа, но ливийское правительство нуждается в своих собственных силах).
Непохоже также, что программа НАТО по подготовке и оказанию помощи афганским силам безопасности будет свернута в обозримом будущем. Барак Обама неохотно согласился замедлить выполнение плана сокращения американского контингента в Афганистане. Численность составит 8400 вместо нынешних 9800, а не 5500 солдат, как планировал президент США. Обязательства НАТО перед Афганистаном становятся относительно бессрочными, по крайней мере, по сравнению с тем, что предполагалось раньше.
НАТО также подтвердило свой статус ядерного альянса и объявило о первой оперативной фазе своей противоречивой системы противоракетной обороны. Россия считает, что этот щит направлен против ее ядерного оружия, а не против государств-изгоев вроде Ирана (такова официальная версия Альянса). Некоторые участники Альянса демонстрируют недовольство отсутствием конструктивного диалога с Россией. При этом они не всегда спрашивают, на ком лежит ответственность за отсутствие этого диалога. Недавно министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер заявил, что масштабные учения НАТО в Восточной Европе были «бряцанием оружием», хотя российские военные учения у границ стран НАТО проводятся более часто, более внезапно, более масштабно и угрожающе.
Также вызывает беспокойство, что Италия, Испания и, возможно, Франция все меньше настроены поддерживать введенные против России санкции в долгосрочной перспективе, несмотря на участившиеся случаи нарушений режима прекращения огня на Донбассе и растущие потери украинской армии. Представители НАТО опасаются, что выход Великобритании из Евросоюза как раз в то время, когда отношения с ЕС приобретают большое значение, будет означать, что один из главных сторонников санкций и самая сильная в военном отношении европейская держава покидает сцену. Министр обороны Великобритании Майкл Феллон (Michael Fallon) настаивает на том, что выход из ЕС сделает его страну еще более настроенной на полное выполнение своих обязательств в НАТО. Но удар выхода Великобритании из ЕС по европейской солидарности грозит негативными последствиями для безопасности Запада в менее очевидной форме.
The Economist, Великобритания
Несмотря на витающую над Европой тень выхода Великобритании из Евросоюза, повестка дня саммита НАТО в Варшаве, завершившегося в субботу, отражала многочисленные угрозы, с которыми столкнулся Альянс, включая усиление военной мощи России, бурлящую Сирию, распространение джихадистского терроризма и Афганистан, где «Талибан» контролирует больше территорий, чем когда-либо с 2001 года.
Саммит заранее анонсировал меры по усилению потенциала сдерживания и предоставления новых гарантий восточным членам Альянса после того, как Россия аннексировала Крымский полуостров и осуществила тайное вторжение в восточные области Украины. Четыре многонациональных батальона, каждый из которых насчитывает около тысячи военнослужащих, будут размешены в Польше, Эстонии, Латвии и Литве. Смысл разворачивания этих сил тот же, что и во времена холодной войны. Сами по себе слишком малочисленные, чтобы отразить подготовленное российское вторжение, они послужат «растяжкой», вызывающей мощный военный ответ Альянса.
Более вероятным кажется сценарий, при котором Россия постарается дестабилизировать власти в балтийских республиках, где проживает значительное русскоязычное население, с помощью методов «гибридной войны», отточенных на Украине: дезинформация, раздувание сепаратистских настроений, атаки в киберпространстве и так далее. Для противодействия таким методам требуются гражданские меры, в том числе, политическая пропаганда, полицейские акции и развитие кибербезопасности. НАТО и Европейский союз впервые объявили о сотрудничестве по безопасности, над чем генеральный секретарь Альянса бывший премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг работал уже долгое время. Отношения между двумя организациями часто были неудачными, но обе признали, что ни одна из них не имеет достаточно средств для противодействия гибридной угрозе самостоятельно. Борьба в киберпространстве и сокращение потока иммигрантов относятся к двум основным сферам нового сотрудничества.
Угрозы южному флангу НАТО требуют ряда ответных мер. Многие члены Альянса участвуют в американской коалиции по борьбе с террористической организацией «Исламское государство» (запрещена в РФ, — прим. пер.), но это не операция НАТО. Сейчас Альянс пообещал предоставить наблюдательные системы AWACS для нужд операции, но его главное направление в борьбе с террором — повышение уровня эффективности сил безопасности в хрупких странах Ближнего Востока и Северной Африки. Первоочередной задачей стала Ливия, где новорожденное правительство национального единства отчаянно нуждается в лояльных вооруженных силах (ИГИЛ скоро будет изгнан из окрестностей Сирта, до недавнего времени — своей главной цитадели, местными ополченцами при поддержке американского и британского спецназа, но ливийское правительство нуждается в своих собственных силах).
Непохоже также, что программа НАТО по подготовке и оказанию помощи афганским силам безопасности будет свернута в обозримом будущем. Барак Обама неохотно согласился замедлить выполнение плана сокращения американского контингента в Афганистане. Численность составит 8400 вместо нынешних 9800, а не 5500 солдат, как планировал президент США. Обязательства НАТО перед Афганистаном становятся относительно бессрочными, по крайней мере, по сравнению с тем, что предполагалось раньше.
НАТО также подтвердило свой статус ядерного альянса и объявило о первой оперативной фазе своей противоречивой системы противоракетной обороны. Россия считает, что этот щит направлен против ее ядерного оружия, а не против государств-изгоев вроде Ирана (такова официальная версия Альянса). Некоторые участники Альянса демонстрируют недовольство отсутствием конструктивного диалога с Россией. При этом они не всегда спрашивают, на ком лежит ответственность за отсутствие этого диалога. Недавно министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер заявил, что масштабные учения НАТО в Восточной Европе были «бряцанием оружием», хотя российские военные учения у границ стран НАТО проводятся более часто, более внезапно, более масштабно и угрожающе.
Также вызывает беспокойство, что Италия, Испания и, возможно, Франция все меньше настроены поддерживать введенные против России санкции в долгосрочной перспективе, несмотря на участившиеся случаи нарушений режима прекращения огня на Донбассе и растущие потери украинской армии. Представители НАТО опасаются, что выход Великобритании из Евросоюза как раз в то время, когда отношения с ЕС приобретают большое значение, будет означать, что один из главных сторонников санкций и самая сильная в военном отношении европейская держава покидает сцену. Министр обороны Великобритании Майкл Феллон (Michael Fallon) настаивает на том, что выход из ЕС сделает его страну еще более настроенной на полное выполнение своих обязательств в НАТО. Но удар выхода Великобритании из ЕС по европейской солидарности грозит негативными последствиями для безопасности Запада в менее очевидной форме.
The Economist, Великобритания