Закон Яровой возрождает прямую демократию: В Интернете идет сбор подписей за отмену "антитеррористического пакета"
Интернет-петиция за отмену «антитеррористического пакета» законов председателя думского комитета по безопасности Ирины Яровой и главы аналогичного комитета в Совете Федерации Виктора Озерова набирает силу на сайте Российской общественной инициативы (РОИ). Это первый за очень долгое время народный наказ, который властям придется как-то прокомментировать. Между тем на волне споров о том, какой урон нанесут поправки «связистам», оказалась забытой еще одна крайне важная часть закона – общее ужесточение уголовного законодательства.
Уже более 34 тыс. подписей (на момент сдачи номера в печать) собрала инициатива противников «антитеррористического пакета». Для того чтобы петиция поступила на рассмотрение рабочей группы правительства, ей нужно собрать не менее 100 тыс. голосов в течение года. Судя по всему, цель будет достигнута намного раньше, ведь нынешних результатов удалось добиться всего за четыре неполных дня. Темпы более чем быстрые: так, второе по популярности место среди инициатив на сайте www.roi.ru занимает популистское предложение о снижении зарплат депутатам всех уровней. Размещенная еще в сентябре прошлого года, за все это время она набрала лишь 8666 подписей.
Промежуточный успех петиции против Яровой на самом деле удивителен. Мало кто сегодня сможет вспомнить, какие успехи числятся за РОИ. Пожалуй, самым растиражированным результатом народного волеизъявления стало снижение громкости рекламы на ТВ. Это был пик «официальной» электронной – то есть прямой – демократии, после которого о ней все благополучно забыли. Затем граждане предпочли куда более раскрученный зарубежный ресурс change.org.
Именно этот инструмент, надо сказать, вначале использовал и автор петиции об отмене закона Яровой–Озерова некто Денис Денисов из Москвы.
Еще три недели назад на change.org появилось письмо, которое потом слово в слово будет повторено и на www.roi.ru, – сейчас под ним подписались более 440 тыс. человек, включая, кстати, и председателя «Яблока» Эмилию Слабунову. Однако подобная инициатива ни к каким результатам привести не может: голосуют там люди со всего мира. Видимо, к петиции на change.org следует относиться как к пробе сил, репетиции или же информационной раскрутке. Была ли она инициирована в среде противников нового закона, то есть компаниями вроде «Вымпелкома», неизвестно, однако темпы набора голосов дают основание это предполагать.
Между тем возникает вопрос: а что будет, когда свои 100 тыс. наберет письмо на РОИ? Как на это ответит экспертная группа? Скажем, раньше власти действовали на опережение: при возникновении резонансного требования в Госдуму вносился соответствующий законопроект, а эксперты, отменяя прохождение народной инициативы в парламент, объясняли это так – меры уже приняты.
Надо полагать, сейчас ситуация будет обстоять схожим образом. Президент Владимир Путин, подписывая законопроект Яровой–Озерова, дополнил его «Перечнем поручений по вопросам отдельных мер государственного регулирования в сфере противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности». Там, в частности, говорится о поручении «правительству Российской Федерации с участием ФСБ России подготовить проекты необходимых нормативных правовых актов, направленных на минимизацию возможных рисков».
Видимо, этот перечень и последующие подзаконные акты и послужат основанием для отказа интернет-инициативе. Дескать, ситуация под контролем, никаких триллионов рублей на создание хранилищ данных операторам тратить не придется. И правда – зачем государству душить прибыльную и перспективную отрасль? Но если никто никого давить и душить не собирается, возникает другой вопрос: а зачем вообще нужны все эти поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы?
Маневры такого рода – когда есть возможность забанить/закрыть/оштрафовать, но ею никто не пользуется – предпринимаются для создания прецедентов, как было, например, с регистрацией популярных блогеров. Скажем, есть некая условная компания, на которую нужно надавить. По сути дела, под нее создается закон, через который это и можно сделать. Во-вторых, суровыми поправками могут воспользоваться, грубо говоря, и для шантажа. Ответственными за реализацию поручений президента назначены сотрудники ФСБ, которая, кстати говоря, называется в числе бенефициаров, а возможно, и настоящих авторов «антиэкстремистского пакета». Другими словами – чекисты будут договариваться со «связистами», а те, понятное дело, должны будут сделать какие-либо уступки, чтобы не «попасть на деньги». Ранее в схожей манере были отменены жесткие пункты так называемого закона об интернет-агрегаторах. Смысла в нем практически не осталось, из-за чего возникли предположения, что ради отмены этих самых пунктов интернетчики пошли чекистам навстречу.
Наконец, нельзя забывать, что «антитеррористический пакет» состоит как бы из нескольких частей, и удар по «связистам» – это только одна из них. Под прицелом вроде как оказалась еще и «Почта России». На днях СМИ, ссылаясь на замдиректора по пересылочному бизнесу компании Сергея Малышева, сообщили, что почтовикам придется потратить 600 млрд руб. на дополнительное оснащение всех своих отделений необходимым по закону оборудованием. А чтобы сэкономить эти средства, придется принимать посылки в открытом виде. Впрочем, затем в «Почте России» эту информацию опровергли.
Все эти медийные коллизии увели в тень еще одну часть закона – общее ужесточение уголовного законодательства. О ней, в свою очередь, напомнил юрист, доцент МГУ Глеб Богуш. По его мнению, в законе содержится целый ряд юридических нелепостей.
Во-первых, восстановление так называемой ответственности за недонесение, предусматривающее до года лишения свободы, переводит «моральные обязанности в плоскость уголовного права», а ведь это вопрос очень тонкий. В противовес этой норме Богуш замечает, что неоказание помощи человеку, которому угрожает опасность, в России не является уголовно наказуемым.
Во-вторых, есть вопросы и по повышению санкций за преступления террористической направленности. Как итог – даже за ненасильственное экстремистское деяние грозит наказание более чем в два раза суровое, чем за убийство. А ведь в стране, напоминает юрист, пенитенциарный кризис.
В-третьих, с 22 до 32 увеличивается число преступлений, за совершение которых можно привлечь к уголовной ответственности лиц в возрасте от 14 лет. С одной стороны, в пояснительной записке указывается, что эти преступления несут особую опасность для общества, что очевидно для тех, кто их совершил. С другой стороны, 14-летние и так привлекаются к ответственности, если их преступные деяния стали причиной, например, гибели людей. Да и несовершеннолетние, убежден Богуш, «еще не способны в полной мере осознать и разделить те ценности, взгляды и установки, которые преследуют взрослые террористы».
В-четвертых, установление нового состава преступления, а именно – «акта международного терроризма», рождает самый настоящий юридический парадокс. Ведь подобное преступление, совершенное за рубежом, теперь карается значительно строже, чем теракт на территории РФ.
Велимир Разуваев
Уже более 34 тыс. подписей (на момент сдачи номера в печать) собрала инициатива противников «антитеррористического пакета». Для того чтобы петиция поступила на рассмотрение рабочей группы правительства, ей нужно собрать не менее 100 тыс. голосов в течение года. Судя по всему, цель будет достигнута намного раньше, ведь нынешних результатов удалось добиться всего за четыре неполных дня. Темпы более чем быстрые: так, второе по популярности место среди инициатив на сайте www.roi.ru занимает популистское предложение о снижении зарплат депутатам всех уровней. Размещенная еще в сентябре прошлого года, за все это время она набрала лишь 8666 подписей.
Промежуточный успех петиции против Яровой на самом деле удивителен. Мало кто сегодня сможет вспомнить, какие успехи числятся за РОИ. Пожалуй, самым растиражированным результатом народного волеизъявления стало снижение громкости рекламы на ТВ. Это был пик «официальной» электронной – то есть прямой – демократии, после которого о ней все благополучно забыли. Затем граждане предпочли куда более раскрученный зарубежный ресурс change.org.
Именно этот инструмент, надо сказать, вначале использовал и автор петиции об отмене закона Яровой–Озерова некто Денис Денисов из Москвы.
Еще три недели назад на change.org появилось письмо, которое потом слово в слово будет повторено и на www.roi.ru, – сейчас под ним подписались более 440 тыс. человек, включая, кстати, и председателя «Яблока» Эмилию Слабунову. Однако подобная инициатива ни к каким результатам привести не может: голосуют там люди со всего мира. Видимо, к петиции на change.org следует относиться как к пробе сил, репетиции или же информационной раскрутке. Была ли она инициирована в среде противников нового закона, то есть компаниями вроде «Вымпелкома», неизвестно, однако темпы набора голосов дают основание это предполагать.
Между тем возникает вопрос: а что будет, когда свои 100 тыс. наберет письмо на РОИ? Как на это ответит экспертная группа? Скажем, раньше власти действовали на опережение: при возникновении резонансного требования в Госдуму вносился соответствующий законопроект, а эксперты, отменяя прохождение народной инициативы в парламент, объясняли это так – меры уже приняты.
Надо полагать, сейчас ситуация будет обстоять схожим образом. Президент Владимир Путин, подписывая законопроект Яровой–Озерова, дополнил его «Перечнем поручений по вопросам отдельных мер государственного регулирования в сфере противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности». Там, в частности, говорится о поручении «правительству Российской Федерации с участием ФСБ России подготовить проекты необходимых нормативных правовых актов, направленных на минимизацию возможных рисков».
Видимо, этот перечень и последующие подзаконные акты и послужат основанием для отказа интернет-инициативе. Дескать, ситуация под контролем, никаких триллионов рублей на создание хранилищ данных операторам тратить не придется. И правда – зачем государству душить прибыльную и перспективную отрасль? Но если никто никого давить и душить не собирается, возникает другой вопрос: а зачем вообще нужны все эти поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы?
Маневры такого рода – когда есть возможность забанить/закрыть/оштрафовать, но ею никто не пользуется – предпринимаются для создания прецедентов, как было, например, с регистрацией популярных блогеров. Скажем, есть некая условная компания, на которую нужно надавить. По сути дела, под нее создается закон, через который это и можно сделать. Во-вторых, суровыми поправками могут воспользоваться, грубо говоря, и для шантажа. Ответственными за реализацию поручений президента назначены сотрудники ФСБ, которая, кстати говоря, называется в числе бенефициаров, а возможно, и настоящих авторов «антиэкстремистского пакета». Другими словами – чекисты будут договариваться со «связистами», а те, понятное дело, должны будут сделать какие-либо уступки, чтобы не «попасть на деньги». Ранее в схожей манере были отменены жесткие пункты так называемого закона об интернет-агрегаторах. Смысла в нем практически не осталось, из-за чего возникли предположения, что ради отмены этих самых пунктов интернетчики пошли чекистам навстречу.
Наконец, нельзя забывать, что «антитеррористический пакет» состоит как бы из нескольких частей, и удар по «связистам» – это только одна из них. Под прицелом вроде как оказалась еще и «Почта России». На днях СМИ, ссылаясь на замдиректора по пересылочному бизнесу компании Сергея Малышева, сообщили, что почтовикам придется потратить 600 млрд руб. на дополнительное оснащение всех своих отделений необходимым по закону оборудованием. А чтобы сэкономить эти средства, придется принимать посылки в открытом виде. Впрочем, затем в «Почте России» эту информацию опровергли.
Все эти медийные коллизии увели в тень еще одну часть закона – общее ужесточение уголовного законодательства. О ней, в свою очередь, напомнил юрист, доцент МГУ Глеб Богуш. По его мнению, в законе содержится целый ряд юридических нелепостей.
Во-первых, восстановление так называемой ответственности за недонесение, предусматривающее до года лишения свободы, переводит «моральные обязанности в плоскость уголовного права», а ведь это вопрос очень тонкий. В противовес этой норме Богуш замечает, что неоказание помощи человеку, которому угрожает опасность, в России не является уголовно наказуемым.
Во-вторых, есть вопросы и по повышению санкций за преступления террористической направленности. Как итог – даже за ненасильственное экстремистское деяние грозит наказание более чем в два раза суровое, чем за убийство. А ведь в стране, напоминает юрист, пенитенциарный кризис.
В-третьих, с 22 до 32 увеличивается число преступлений, за совершение которых можно привлечь к уголовной ответственности лиц в возрасте от 14 лет. С одной стороны, в пояснительной записке указывается, что эти преступления несут особую опасность для общества, что очевидно для тех, кто их совершил. С другой стороны, 14-летние и так привлекаются к ответственности, если их преступные деяния стали причиной, например, гибели людей. Да и несовершеннолетние, убежден Богуш, «еще не способны в полной мере осознать и разделить те ценности, взгляды и установки, которые преследуют взрослые террористы».
В-четвертых, установление нового состава преступления, а именно – «акта международного терроризма», рождает самый настоящий юридический парадокс. Ведь подобное преступление, совершенное за рубежом, теперь карается значительно строже, чем теракт на территории РФ.
Велимир Разуваев