Фальсификация поддержки: Как строится кремлевская «прямая демократия»
Сторонники правящей в России партии гордятся тем, что решения политического руководства страны популярны. Алексей Чадаев в недавней статье для «Известий» отмечает, что не знает решений Путина, которые бы «шли откровенно вразрез с социологически зафиксированным мнением большинства». Исключение – мораторий на смертную казнь. Понятно, что это на самом деле не так: Путин принимал множество непопулярных решений: от монетизации льгот до введения сбора с грузовых автомобилей в систему «Платон».
Но в ключевых ситуациях Кремль действительно стремится заручиться поддержкой населения и делает особый акцент на документальном подтверждении этой поддержки в виде опросов и – в единственном, но важном случае, 16 марта 2014 г., имевшем место за пределами Российской Федерации – в виде референдума. Продолжила эту тему новогодняя история с крымским опросом об электроэнергии. Жителям Крыма под Новый год было предложено выбрать между высокой идеей приверженности своему вновь обретенному гражданству и низкой идеей электроэнергии как вознаграждения за предательство. Именно в таком духе были сформулированы вопросы, и именно в таком духе получены ответы. Конечно, перед нами откровенно манипулятивный подход к проведению опроса. И, конечно, вопросы задаются публике по сугубо избранным темам: у граждан не спрашивают, например, каким они хотели бы видеть счет за ЖКХ, не предлагают выбрать курс рубля к евро или зарплату врача. Но пока специалисты разбираются в том, что манипуляция, а что нет, публике уже предъявлен результат: документально подтвержденное согласие граждан терпеть «временные» трудности за пребывание в бесконечно проблемной ситуации.
Именно в получении этой подписи и состоит задача кремлевской «прямой демократии». Задача этой «опросократии» не в том, чтобы спросить мнение народа, а в том, чтобы иметь его «подпись», документальное подтверждение того, что российское большинство – соучастник ключевых решений Кремля, в том числе и преступных. Даже нарушение норм международного права предстает в этом случае в ином свете. Одно дело – когда законы нарушает обезумевший диктатор, другое дело – когда целый народ.
При таком подходе все решения верховной власти преподносятся как популярные, и, даже если они ведут к кризису, судить за них нужно будет всех сразу, т. е. никого. Принимая одни только популярные решения, можно в конце концов прийти к крайне «непопулярной» ситуации – такова извечная судьба популизма и ничего принципиально российского в нем нет. Но чтобы признать это, российскому обществу придется отозвать свою подпись под ключевыми решениями Кремля последних лет 15. Сделать это будет легко, если осознать, что подпись поддельная. Опросы, проводимые в условиях постоянной пропагандистской обработки населения, опросы, единственная цель которых прикрыться общественной поддержкой при принятии политических решений, есть фальсификация от начала и до конца.
Таким образом, путь к прояснению общественного сознания будет проходить в том числе через признание – на правовом уровне – угрозы безопасности страны, исходящей от самого факта наличия крупных государственных медиа на рынке и через признание манипулятивной природы применявшихся в политических целях опросов общественного мнения.
Максим Трудолюбов
Но в ключевых ситуациях Кремль действительно стремится заручиться поддержкой населения и делает особый акцент на документальном подтверждении этой поддержки в виде опросов и – в единственном, но важном случае, 16 марта 2014 г., имевшем место за пределами Российской Федерации – в виде референдума. Продолжила эту тему новогодняя история с крымским опросом об электроэнергии. Жителям Крыма под Новый год было предложено выбрать между высокой идеей приверженности своему вновь обретенному гражданству и низкой идеей электроэнергии как вознаграждения за предательство. Именно в таком духе были сформулированы вопросы, и именно в таком духе получены ответы. Конечно, перед нами откровенно манипулятивный подход к проведению опроса. И, конечно, вопросы задаются публике по сугубо избранным темам: у граждан не спрашивают, например, каким они хотели бы видеть счет за ЖКХ, не предлагают выбрать курс рубля к евро или зарплату врача. Но пока специалисты разбираются в том, что манипуляция, а что нет, публике уже предъявлен результат: документально подтвержденное согласие граждан терпеть «временные» трудности за пребывание в бесконечно проблемной ситуации.
Именно в получении этой подписи и состоит задача кремлевской «прямой демократии». Задача этой «опросократии» не в том, чтобы спросить мнение народа, а в том, чтобы иметь его «подпись», документальное подтверждение того, что российское большинство – соучастник ключевых решений Кремля, в том числе и преступных. Даже нарушение норм международного права предстает в этом случае в ином свете. Одно дело – когда законы нарушает обезумевший диктатор, другое дело – когда целый народ.
При таком подходе все решения верховной власти преподносятся как популярные, и, даже если они ведут к кризису, судить за них нужно будет всех сразу, т. е. никого. Принимая одни только популярные решения, можно в конце концов прийти к крайне «непопулярной» ситуации – такова извечная судьба популизма и ничего принципиально российского в нем нет. Но чтобы признать это, российскому обществу придется отозвать свою подпись под ключевыми решениями Кремля последних лет 15. Сделать это будет легко, если осознать, что подпись поддельная. Опросы, проводимые в условиях постоянной пропагандистской обработки населения, опросы, единственная цель которых прикрыться общественной поддержкой при принятии политических решений, есть фальсификация от начала и до конца.
Таким образом, путь к прояснению общественного сознания будет проходить в том числе через признание – на правовом уровне – угрозы безопасности страны, исходящей от самого факта наличия крупных государственных медиа на рынке и через признание манипулятивной природы применявшихся в политических целях опросов общественного мнения.
Максим Трудолюбов