Почему региональные конфликты превращаются в глобальные: Трагический инцидент в небе над Ближним Востоком ставит множество вопросов и резко повышает неопределенность ситуации
Трагический инцидент в небе над Ближним Востоком ставит множество вопросов и резко повышает неопределенность ситуации. Чем руководствовалась Анкара, согласовав запуск ракеты по российскому бомбардировщику?
Причины и уроки
Скорее всего, Турция ожидала более решительной реакции своих партнеров по НАТО на попытки России поддержать армию и режим президента Асада. Анкара пыталась привлечь на свою сторону государства Европейского союза и НАТО, она пошла навстречу ЕС, согласившись рассмотреть возможность ограничения потоков миграции с Ближнего Востока через Турцию в направлении Европы. Важным козырем Анкары во взаимодействии с западными партнерами остается режим пропуска на турецко-сирийской границе, полного закрытия которой потребовал после встречи с президентом США Обамой 24 ноября президент Франции Олланд.
Турецкому руководству, недавно получившему широкий мандат на парламентских выборах, было сложно мириться с масштабной военной активностью России — далекой (по меркам Турции) северной державы — в самом чувствительном для Анкары регионе, рядом с курдскими районами Сирии, Ирака и самой Турции. Раздражение в Турции вызывало и положение крымских татар, жалующихся на притеснения со стороны российских властей.
После же недавних ударов российской авиации по позициям сирийских туркмен, воюющих с силами президента Асада, но не примыкающих к ИГ (организация запрещена в России), у Турции явно сдали нервы. Не найдя понимания со стороны США и других важных союзников, в то время как президент Олланд собрался выстраивать коалицию с участием крупных западных держав и России, Турция решила сыграть на обострение.
Случившееся позволяет сделать несколько важных выводов. Во-первых, многие серьезные региональные игроки на Ближнем Востоке не воспринимают действия России исключительно как борьбу с источниками международного терроризма. Они не готовы принять логику, в соответствии с которой любой критик российской операции в Сирии как минимум сочувствует террористам. И если Саудовская Аравия и другие арабские монархии Персидского залива до сих пор ограничивались словесными выпадами в адрес Москвы, с которой одновременно вели переговоры, то самый мощный из региональных игроков, член НАТО Турция проявила готовность к прямой конфронтации с Россией.
Во-вторых, многие авторитарные лидеры, не склонные делить власть и ответственность с оппозицией (правящая Партия справедливости и развития вернула себе большинство в турецком парламенте на недавних повторных выборах), готовы совершать рискованные поступки, чтобы продемонстрировать решимость и повысить статус своей страны на мировой арене.
В-третьих, для некоторых средних по размеру и влиянию держав гораздо важнее их региональная роль, чем борьба с «однополярным миром». Со стороны таких государств стоит ожидать не меньшего сопротивления глобальным инициативам России (особенно проецированию российской военной силы на отдаленные регионы), чем были бы готовы оказать США.
Наконец, Сирия и регион вокруг нее являются настолько сложной материей, что проведение в нем любых военных операций чревато непредсказуемыми последствиями. Просчитать все сценарии и оценить все риски в подобном случае в принципе невозможно, а цена ошибки или просто неожиданного поворота событий может быть значительной.
Что дальше?
Будет ли военный ответ? Сегодня Турция действует в непосредственной близости от своей территории, в то время как Россия зависит от уязвимых воздушных и морских коммуникаций и маршрутов. При этом не только Турции, но и другим странам расширенного Ближневосточного региона может не нравиться свободное применение российской авиации и ракетных установок в непосредственной близости от их территории, а ИГ они пока не рассматривают в качестве основой угрозы своей безопасности.
Скорее всего, нас ждет взаимная демонстрация силы: Москва уже подтягивает дополнительные ресурсы в район столкновения. Будет увеличена российская военно-морская группировка, объявлено об усилении систем противовоздушной обороны. Анкара ответит взаимностью, причем НАТО подтверждает право Турции защищать свои суверенные территории и воздушное пространство, однако воздерживается от выдачи мандата Анкаре на враждебные действия в отношении Москвы. Вашингтон уже занял сдержанную позицию, заявив, что российский бомбардировщик был сбит над Сирией, и призвав Анкару не допустить повторения подобного инцидента. Турция, однако, уже давно готова действовать без оглядки на союзников по НАТО и наверняка не собирается консультироваться с ними в ходе острого кризиса. Москва же, заявив устами министра иностранных дел Лаврова об отсутствии намерений «воевать с Турцией», не снижает накала обвинений в адрес турецкого руководства.
Перспективы быстрой деэскалации будут во многом зависеть от результатов переговоров президентов Путина и Олланда в Москве, в ходе которых французский лидер, очевидно, постарается убедить российскую сторону отказаться от безусловной поддержки президента Асада и воздержаться от рискованных пролетов российской авиации рядом с турецко-сирийской границей. Противоречия на переговорах об объединении усилий разных антиигиловских коалиций на текущем этапе преодолеть вряд ли получится, поскольку каждая из сторон видит в происходящем подтверждение своей правоты.
Как это много раз уже происходило в истории, разрастание и обострение конфликта с участием крупных мировых и региональных держав происходит внезапно и во многом против воли сторон. Каждая из сторон вооружается «на всякий случай» и не желает «терять лицо», отступая в словесном противостоянии, пока очередным шагом не становится использование силы. После этого ситуация выходит из-под чьего-либо контроля. Подвешенное на стену ружье в какой-то момент стреляет, рискованная военная операция не может долго продолжаться без потерь, а любая «региональная игра» может приводить к неожиданным глобальным последствиям.
Михаил ТРОИЦКИИ, политолог, специалист по международным отношениям
Причины и уроки
Скорее всего, Турция ожидала более решительной реакции своих партнеров по НАТО на попытки России поддержать армию и режим президента Асада. Анкара пыталась привлечь на свою сторону государства Европейского союза и НАТО, она пошла навстречу ЕС, согласившись рассмотреть возможность ограничения потоков миграции с Ближнего Востока через Турцию в направлении Европы. Важным козырем Анкары во взаимодействии с западными партнерами остается режим пропуска на турецко-сирийской границе, полного закрытия которой потребовал после встречи с президентом США Обамой 24 ноября президент Франции Олланд.
Турецкому руководству, недавно получившему широкий мандат на парламентских выборах, было сложно мириться с масштабной военной активностью России — далекой (по меркам Турции) северной державы — в самом чувствительном для Анкары регионе, рядом с курдскими районами Сирии, Ирака и самой Турции. Раздражение в Турции вызывало и положение крымских татар, жалующихся на притеснения со стороны российских властей.
После же недавних ударов российской авиации по позициям сирийских туркмен, воюющих с силами президента Асада, но не примыкающих к ИГ (организация запрещена в России), у Турции явно сдали нервы. Не найдя понимания со стороны США и других важных союзников, в то время как президент Олланд собрался выстраивать коалицию с участием крупных западных держав и России, Турция решила сыграть на обострение.
Случившееся позволяет сделать несколько важных выводов. Во-первых, многие серьезные региональные игроки на Ближнем Востоке не воспринимают действия России исключительно как борьбу с источниками международного терроризма. Они не готовы принять логику, в соответствии с которой любой критик российской операции в Сирии как минимум сочувствует террористам. И если Саудовская Аравия и другие арабские монархии Персидского залива до сих пор ограничивались словесными выпадами в адрес Москвы, с которой одновременно вели переговоры, то самый мощный из региональных игроков, член НАТО Турция проявила готовность к прямой конфронтации с Россией.
Во-вторых, многие авторитарные лидеры, не склонные делить власть и ответственность с оппозицией (правящая Партия справедливости и развития вернула себе большинство в турецком парламенте на недавних повторных выборах), готовы совершать рискованные поступки, чтобы продемонстрировать решимость и повысить статус своей страны на мировой арене.
В-третьих, для некоторых средних по размеру и влиянию держав гораздо важнее их региональная роль, чем борьба с «однополярным миром». Со стороны таких государств стоит ожидать не меньшего сопротивления глобальным инициативам России (особенно проецированию российской военной силы на отдаленные регионы), чем были бы готовы оказать США.
Наконец, Сирия и регион вокруг нее являются настолько сложной материей, что проведение в нем любых военных операций чревато непредсказуемыми последствиями. Просчитать все сценарии и оценить все риски в подобном случае в принципе невозможно, а цена ошибки или просто неожиданного поворота событий может быть значительной.
Что дальше?
Будет ли военный ответ? Сегодня Турция действует в непосредственной близости от своей территории, в то время как Россия зависит от уязвимых воздушных и морских коммуникаций и маршрутов. При этом не только Турции, но и другим странам расширенного Ближневосточного региона может не нравиться свободное применение российской авиации и ракетных установок в непосредственной близости от их территории, а ИГ они пока не рассматривают в качестве основой угрозы своей безопасности.
Скорее всего, нас ждет взаимная демонстрация силы: Москва уже подтягивает дополнительные ресурсы в район столкновения. Будет увеличена российская военно-морская группировка, объявлено об усилении систем противовоздушной обороны. Анкара ответит взаимностью, причем НАТО подтверждает право Турции защищать свои суверенные территории и воздушное пространство, однако воздерживается от выдачи мандата Анкаре на враждебные действия в отношении Москвы. Вашингтон уже занял сдержанную позицию, заявив, что российский бомбардировщик был сбит над Сирией, и призвав Анкару не допустить повторения подобного инцидента. Турция, однако, уже давно готова действовать без оглядки на союзников по НАТО и наверняка не собирается консультироваться с ними в ходе острого кризиса. Москва же, заявив устами министра иностранных дел Лаврова об отсутствии намерений «воевать с Турцией», не снижает накала обвинений в адрес турецкого руководства.
Перспективы быстрой деэскалации будут во многом зависеть от результатов переговоров президентов Путина и Олланда в Москве, в ходе которых французский лидер, очевидно, постарается убедить российскую сторону отказаться от безусловной поддержки президента Асада и воздержаться от рискованных пролетов российской авиации рядом с турецко-сирийской границей. Противоречия на переговорах об объединении усилий разных антиигиловских коалиций на текущем этапе преодолеть вряд ли получится, поскольку каждая из сторон видит в происходящем подтверждение своей правоты.
Как это много раз уже происходило в истории, разрастание и обострение конфликта с участием крупных мировых и региональных держав происходит внезапно и во многом против воли сторон. Каждая из сторон вооружается «на всякий случай» и не желает «терять лицо», отступая в словесном противостоянии, пока очередным шагом не становится использование силы. После этого ситуация выходит из-под чьего-либо контроля. Подвешенное на стену ружье в какой-то момент стреляет, рискованная военная операция не может долго продолжаться без потерь, а любая «региональная игра» может приводить к неожиданным глобальным последствиям.
Михаил ТРОИЦКИИ, политолог, специалист по международным отношениям