Явка больше чем жизнь: На выборах в ГД оппозиция пойдет в города, а власть — мобилизовывать сторонников
По итогам выборов 13 сентября «Единая Россия» подтвердила свое первенство в сложившейся четырехпартийной системе. Партия власти получила подавляющее большинство мест в региональных заксобраниях, ее кандидаты выиграли в первом туре 20 губернаторских кампаний (только в Иркутской области предстоит второй тур), взяли большинство мест в городских думах региональных столиц. Однако победа выявила системные проблемы, с которыми власти предстоит работать на федеральной кампании 2016 года.
Большая четверка
Выборы в законодательные собрания регионов ЕР выиграла по спискам практически везде, получив от 52 процентов в Костромской области до 74 процентов в Воронежской. Единственное исключение — Новосибирская область, где единороссы получили только 44 процента. В этом регионе зафиксирован лучший результат КПРФ — 24 процента голосов. Ничего удивительного — Новосибирская область в этом сезоне стала настоящим полигоном для компартии: кандидат в губернаторы КПРФ Сергей Левченко собрал максимум протестных голосов, что обеспечило проведение второго тура (впервые в новейшей истории глав регионов). Развернуть столь широкий электоральный плацдарм здесь коммунисты смогли благодаря мэру Новосибирска — коммунисту Анатолию Локотю и грамотной работе с местными элитами.
В остальных регионах лучшие результаты КПРФ — 14,4 процента в Костромской области; 13,6 процентов — в Курганской; 13 — в Белгородской; 12,9 — в Рязанской. Новость в том, что коммунисты далеко не везде были вторыми. В Челябинской области их обогнала «Справедливая Россия» с без малого 16 процентами голосов, в Калужской области — ЛДПР с 10 процентами, а в Курганской — хоть и на долю процента (13,6 против 13,2), но обставила ЛДПР. В Коми коммунисты и подавно пришли к финишу четвертыми, уступив и эсерам, и либерал-демократам. При этом в Коми и Калужской области в бюллетене также были «Коммунисты России», собравшие по 3-4 процента. Очевидно, они могут быть эффективными спойлерами против КПРФ. У «Коммунистической партии за социальную справедливость» (КПСС) это получается хуже: в Магаданской области она набрала всего 1,6 процента — если эти голоса и ушли из копилки КПРФ, потеря была невелика. КПСС, таким образом, не получила федеральной квалификации и не сможет без сбора подписей выдвигаться на выборах в Госдуму 2016 года.
Заметно встряхнулись эсеры: социологи, кажется, напрасно предрекали им непрохождение в Госдуму в 2016 году. Партия прошла во все 11 региональных парламентов, показав максимальный результат в уже упомянутой Челябинской области (почти 16 процентов). Также эсеры хорошо сыграли в Магаданской области (13,5 процентов), в Коми, Костромской, Курганской и Новосибирской областях (везде по 10 процентов).
ЛДПР прыгнула выше психологического десятипроцентного барьера только в Курганской области, где партия получила 13,6 процентов. В остальных регионах высокий результат либерал-демократов — порядка 10 процентов (Магаданская область, Калужская, Новосибирская) и ниже. Похоже, сказывается не то чтобы усталость электората от лидера партии Владимира Жириновского, а скорее привыкание к нему. Жириновский в качестве «паровоза» возглавлял списки партии во всех регионах, но это не привело к выдающимся результатам: ЛДПР только подтвердила, что в целом проходит в парламенты и оспаривает статус третьей партии у «Справедливой России».
Братья наши меньшие
Фиаско потерпели на этих выборах малые партии. Ни одной фракции не сформировали «Патриоты России», хоть и участвовали в выборах в 9 регионах из 11. Более того, результаты у них откровенно низкие: менее одного процента голосов в Белгородской, Воронежской, Костромской, Новосибирской областях, в остальных — между 1 и 2 процентами. Партия «Родина» получила 2,48 процента в Коми, 1,4 в Курганской области. Для «Яблока» 2,4 процента в Новосибирской области стали самым лучшим результатом кампании — в остальных местах еще меньше. «Зеленые» получили в Новосибирской области 1,4 процента, в Костромской и Рязанской — еще меньше.
Таким образом, партийная система под федеральную кампанию окончательно оформилась: фаворит — «Единая Россия», игроки высшей лиги — парламентские партии (ЛДПР, КПРФ, СР) плюс еще десять партий, имеющих право выдвигать кандидатов в Госдуму без сбора подписей. Именно вокруг них будут формироваться коалиции на парламентских выборах, именно к ним будут примыкать протестные элиты, не нашедшие себе места в крупных партиях. В начале года на роль лидера в этом процессе претендовал ПАРНАС, предоставивший свои списки для кандидатов «Демократической коалиции». Провал в Костромской области (2 процента — штаб был вынужден признать поражение) подрубает шансы партии на этом рынке.
Города без представительства
В качестве альтернативы себя уже предложили «яблочники». «Единый оппозиционный список в Государственную думу надо формировать на базе партии "Яблоко", а также договариваться по одномандатным округам», — такое заявление сделал советник Явлинского Сергей Григоров. У «Яблока» действительно есть локальные успехи: заксобрания партия не взяла, зато прошла в городские думы в Костроме, Владимире и Томске. ПАРНАС «яблочники» теперь воспринимают как возможного спойлера, а союз между этими партиями вряд ли возможен: член федерального политсовета ПАРНАСа Илья Яшин и главный агитатор партии Алексей Навальный в свое время были исключены из «Яблока». Если они примутся рвать на части узкую полянку городского протестного электората, то электорат этот представительства в Госдуме так и не получит.
Городской электорат, кстати, остается невыбранным: он голосует за оппозицию, но крайне неохотно ходит на выборы, так что поле для деятельности тут есть. Цифры показали, что ЕР зачастую проигрывает города по партийным спискам: в Костроме (39 процентов), Сыктывкаре (47 процентов), Владимире (48 процентов), Воронеже (44 процента), Калуге (42 процента). Во многих гордумах доминирование партии власти обеспечила смешанная система выборов, при которой по одномандатным округам распределяется даже не половина, а две трети мест. Скажем, в Калуге ЕР получила только шесть мандатов по списку, зато взяла 23 округа из 25 — итого фракция из 29 человек, а у оппозиции на всех только шесть голосов. Это говорит о том, что одни и те же люди голосуют за одномандатника-единоросса и за оппозиционную партию одновременно. А очень низкая явка говорит о том, что протестный потенциал не задействован до конца. И это создает оппозиции окно возможностей в городах. Сумеет ли она им воспользоваться — большой вопрос.
Угроза низкой явки
Отдельная проблема связана с явкой. «Мы недовольны явкой, это объективная ситуация», — признал на объявлении итогов голосования зампред Центризбиркома Леонид Ивлев. И тут же привел вполне неплохие цифры: в 2013 году на губернаторские выборы пришло в среднем 34 процента избирателей, в 2014-м — 46 процентов, а в 2015-м — 51 процент. «Избиратели откликнулись на открытые конкурентные выборы», — констатировал Ивлев. На выборах в заксобрания тоже обнаружился рост явки: с 43 процентов в 2013 году и 40 процентов в 2014 году явка подросла до 42 процентов.
Проблема в том, что повышение явки частично достигнуто за счет регионов с особой электоральной культурой — Татарстан (явка 84 процента) и Кемеровская область (рекорд по стране — 92 процента). А в отдельных центральных регионах активность избирателей была удручающе грустной: 21 процент в Архангельской области, 28 — в Смоленской, по 30 — в Курганской и Новосибирской. Из рук вон плохо голосуют россияне на выборах городских дум: Иваново, Томск и Астрахань — 17 процентов, Владимир — 18, Липецк — 19 процентов… Глава ЦИК Владимир Чуров пообещал разобраться с причинами такой пассивности электората, особенно в Архангельской области.
С высокой кузбасской явкой никто разбираться не станет — как заявил «Ленте.ру» Леонид Ивлев, в ней нет ничего экстремального. Однако не все эксперты согласны с этим тезисом. «Результат Тулеева — 96 процентов при явке 92 процента — это как если бы Тулеев хотел пропеть лебединую песню, правда, непонятно, что он в ней хотел сказать», — заявил «Ленте.ру» руководитель «Политической экспертной группы» Константин Калачев. По мнению эксперта, там, где явку «не гнали» искусственными методами, кампании получились более честные и легитимные — как, например, в Камчатской области. Эксперт отметил, что, судя по информации из регионов, повышения явки добивались зачастую проверенными советскими методами: в Татарстане давали голосующим браслетики на скидки в магазинах, в Кемеровской области рядом с участками продавали по бросовой цене овощи. Прямого нарушения закона тут нет, но, по мнению Калачева, федеральный центр сделает из этого выводы, причем не связанные непосредственно с избирательным процессом. «Если в регионе все благополучно, пойдете вы голосовать только для того, чтобы картошку дешевую купить? — рассуждает политолог. — А если этот способ повышает явку до почти поголовной, значит, в социальной и общественной жизни региона что-то не так».
У федерального центра есть и другой повод позаботиться о тонкой настройке явки избирателей. До недавнего времени считалось, что снижение активности избирателей (в том числе за счет переноса выборов на сентябрь) выгодно власти: «протестные» граждане еще в отпусках, на море и на даче, а на участки марширует «заряженный» лояльный электорат. Однако ряд кампаний последних лет это опровергает. Взять ту же Иркутскую область — мать второго тура на выборах губернаторов. Явка — всего 29 процентов. Как считают политологи, именно она и подвела кандидата от власти Сергея Ерощенко. «Ставка команды губернатора на "незаметную кампанию" (губернатор занимается текущей работой) в условиях реальной конкуренции», — так прокомментировал эту ситуацию директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко. Попросту говоря, лояльные избиратели, услышав по телевизору, что у власти победа в кармане, решили не ходить на участки — все равно все решено! А протестные пришли и, хотя их было мало, сделали погоду. Аналогичным был сценарий выборов мэра Москвы в 2013 году. Поэтому перед федеральным центром в 2016 году будет во весь рост стоять задача мобилизации лояльного электората. А как его мобилизовать, если первенство ЕР неоспоримо, и оппозиция, даже парламентская, угрожающей не выглядит? Не исключено, что будет использован сценарий с внешней (санкции, давление Запада) или внутренней (пятая колонна) угрозой. Однако если перегнуть палку с алармизмом, на участки потянется и протестный электорат. Между этими крайностями власти и придется лавировать.
Наталья Рожкова
Большая четверка
Выборы в законодательные собрания регионов ЕР выиграла по спискам практически везде, получив от 52 процентов в Костромской области до 74 процентов в Воронежской. Единственное исключение — Новосибирская область, где единороссы получили только 44 процента. В этом регионе зафиксирован лучший результат КПРФ — 24 процента голосов. Ничего удивительного — Новосибирская область в этом сезоне стала настоящим полигоном для компартии: кандидат в губернаторы КПРФ Сергей Левченко собрал максимум протестных голосов, что обеспечило проведение второго тура (впервые в новейшей истории глав регионов). Развернуть столь широкий электоральный плацдарм здесь коммунисты смогли благодаря мэру Новосибирска — коммунисту Анатолию Локотю и грамотной работе с местными элитами.
В остальных регионах лучшие результаты КПРФ — 14,4 процента в Костромской области; 13,6 процентов — в Курганской; 13 — в Белгородской; 12,9 — в Рязанской. Новость в том, что коммунисты далеко не везде были вторыми. В Челябинской области их обогнала «Справедливая Россия» с без малого 16 процентами голосов, в Калужской области — ЛДПР с 10 процентами, а в Курганской — хоть и на долю процента (13,6 против 13,2), но обставила ЛДПР. В Коми коммунисты и подавно пришли к финишу четвертыми, уступив и эсерам, и либерал-демократам. При этом в Коми и Калужской области в бюллетене также были «Коммунисты России», собравшие по 3-4 процента. Очевидно, они могут быть эффективными спойлерами против КПРФ. У «Коммунистической партии за социальную справедливость» (КПСС) это получается хуже: в Магаданской области она набрала всего 1,6 процента — если эти голоса и ушли из копилки КПРФ, потеря была невелика. КПСС, таким образом, не получила федеральной квалификации и не сможет без сбора подписей выдвигаться на выборах в Госдуму 2016 года.
Заметно встряхнулись эсеры: социологи, кажется, напрасно предрекали им непрохождение в Госдуму в 2016 году. Партия прошла во все 11 региональных парламентов, показав максимальный результат в уже упомянутой Челябинской области (почти 16 процентов). Также эсеры хорошо сыграли в Магаданской области (13,5 процентов), в Коми, Костромской, Курганской и Новосибирской областях (везде по 10 процентов).
ЛДПР прыгнула выше психологического десятипроцентного барьера только в Курганской области, где партия получила 13,6 процентов. В остальных регионах высокий результат либерал-демократов — порядка 10 процентов (Магаданская область, Калужская, Новосибирская) и ниже. Похоже, сказывается не то чтобы усталость электората от лидера партии Владимира Жириновского, а скорее привыкание к нему. Жириновский в качестве «паровоза» возглавлял списки партии во всех регионах, но это не привело к выдающимся результатам: ЛДПР только подтвердила, что в целом проходит в парламенты и оспаривает статус третьей партии у «Справедливой России».
Братья наши меньшие
Фиаско потерпели на этих выборах малые партии. Ни одной фракции не сформировали «Патриоты России», хоть и участвовали в выборах в 9 регионах из 11. Более того, результаты у них откровенно низкие: менее одного процента голосов в Белгородской, Воронежской, Костромской, Новосибирской областях, в остальных — между 1 и 2 процентами. Партия «Родина» получила 2,48 процента в Коми, 1,4 в Курганской области. Для «Яблока» 2,4 процента в Новосибирской области стали самым лучшим результатом кампании — в остальных местах еще меньше. «Зеленые» получили в Новосибирской области 1,4 процента, в Костромской и Рязанской — еще меньше.
Таким образом, партийная система под федеральную кампанию окончательно оформилась: фаворит — «Единая Россия», игроки высшей лиги — парламентские партии (ЛДПР, КПРФ, СР) плюс еще десять партий, имеющих право выдвигать кандидатов в Госдуму без сбора подписей. Именно вокруг них будут формироваться коалиции на парламентских выборах, именно к ним будут примыкать протестные элиты, не нашедшие себе места в крупных партиях. В начале года на роль лидера в этом процессе претендовал ПАРНАС, предоставивший свои списки для кандидатов «Демократической коалиции». Провал в Костромской области (2 процента — штаб был вынужден признать поражение) подрубает шансы партии на этом рынке.
Города без представительства
В качестве альтернативы себя уже предложили «яблочники». «Единый оппозиционный список в Государственную думу надо формировать на базе партии "Яблоко", а также договариваться по одномандатным округам», — такое заявление сделал советник Явлинского Сергей Григоров. У «Яблока» действительно есть локальные успехи: заксобрания партия не взяла, зато прошла в городские думы в Костроме, Владимире и Томске. ПАРНАС «яблочники» теперь воспринимают как возможного спойлера, а союз между этими партиями вряд ли возможен: член федерального политсовета ПАРНАСа Илья Яшин и главный агитатор партии Алексей Навальный в свое время были исключены из «Яблока». Если они примутся рвать на части узкую полянку городского протестного электората, то электорат этот представительства в Госдуме так и не получит.
Городской электорат, кстати, остается невыбранным: он голосует за оппозицию, но крайне неохотно ходит на выборы, так что поле для деятельности тут есть. Цифры показали, что ЕР зачастую проигрывает города по партийным спискам: в Костроме (39 процентов), Сыктывкаре (47 процентов), Владимире (48 процентов), Воронеже (44 процента), Калуге (42 процента). Во многих гордумах доминирование партии власти обеспечила смешанная система выборов, при которой по одномандатным округам распределяется даже не половина, а две трети мест. Скажем, в Калуге ЕР получила только шесть мандатов по списку, зато взяла 23 округа из 25 — итого фракция из 29 человек, а у оппозиции на всех только шесть голосов. Это говорит о том, что одни и те же люди голосуют за одномандатника-единоросса и за оппозиционную партию одновременно. А очень низкая явка говорит о том, что протестный потенциал не задействован до конца. И это создает оппозиции окно возможностей в городах. Сумеет ли она им воспользоваться — большой вопрос.
Угроза низкой явки
Отдельная проблема связана с явкой. «Мы недовольны явкой, это объективная ситуация», — признал на объявлении итогов голосования зампред Центризбиркома Леонид Ивлев. И тут же привел вполне неплохие цифры: в 2013 году на губернаторские выборы пришло в среднем 34 процента избирателей, в 2014-м — 46 процентов, а в 2015-м — 51 процент. «Избиратели откликнулись на открытые конкурентные выборы», — констатировал Ивлев. На выборах в заксобрания тоже обнаружился рост явки: с 43 процентов в 2013 году и 40 процентов в 2014 году явка подросла до 42 процентов.
Проблема в том, что повышение явки частично достигнуто за счет регионов с особой электоральной культурой — Татарстан (явка 84 процента) и Кемеровская область (рекорд по стране — 92 процента). А в отдельных центральных регионах активность избирателей была удручающе грустной: 21 процент в Архангельской области, 28 — в Смоленской, по 30 — в Курганской и Новосибирской. Из рук вон плохо голосуют россияне на выборах городских дум: Иваново, Томск и Астрахань — 17 процентов, Владимир — 18, Липецк — 19 процентов… Глава ЦИК Владимир Чуров пообещал разобраться с причинами такой пассивности электората, особенно в Архангельской области.
С высокой кузбасской явкой никто разбираться не станет — как заявил «Ленте.ру» Леонид Ивлев, в ней нет ничего экстремального. Однако не все эксперты согласны с этим тезисом. «Результат Тулеева — 96 процентов при явке 92 процента — это как если бы Тулеев хотел пропеть лебединую песню, правда, непонятно, что он в ней хотел сказать», — заявил «Ленте.ру» руководитель «Политической экспертной группы» Константин Калачев. По мнению эксперта, там, где явку «не гнали» искусственными методами, кампании получились более честные и легитимные — как, например, в Камчатской области. Эксперт отметил, что, судя по информации из регионов, повышения явки добивались зачастую проверенными советскими методами: в Татарстане давали голосующим браслетики на скидки в магазинах, в Кемеровской области рядом с участками продавали по бросовой цене овощи. Прямого нарушения закона тут нет, но, по мнению Калачева, федеральный центр сделает из этого выводы, причем не связанные непосредственно с избирательным процессом. «Если в регионе все благополучно, пойдете вы голосовать только для того, чтобы картошку дешевую купить? — рассуждает политолог. — А если этот способ повышает явку до почти поголовной, значит, в социальной и общественной жизни региона что-то не так».
У федерального центра есть и другой повод позаботиться о тонкой настройке явки избирателей. До недавнего времени считалось, что снижение активности избирателей (в том числе за счет переноса выборов на сентябрь) выгодно власти: «протестные» граждане еще в отпусках, на море и на даче, а на участки марширует «заряженный» лояльный электорат. Однако ряд кампаний последних лет это опровергает. Взять ту же Иркутскую область — мать второго тура на выборах губернаторов. Явка — всего 29 процентов. Как считают политологи, именно она и подвела кандидата от власти Сергея Ерощенко. «Ставка команды губернатора на "незаметную кампанию" (губернатор занимается текущей работой) в условиях реальной конкуренции», — так прокомментировал эту ситуацию директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко. Попросту говоря, лояльные избиратели, услышав по телевизору, что у власти победа в кармане, решили не ходить на участки — все равно все решено! А протестные пришли и, хотя их было мало, сделали погоду. Аналогичным был сценарий выборов мэра Москвы в 2013 году. Поэтому перед федеральным центром в 2016 году будет во весь рост стоять задача мобилизации лояльного электората. А как его мобилизовать, если первенство ЕР неоспоримо, и оппозиция, даже парламентская, угрожающей не выглядит? Не исключено, что будет использован сценарий с внешней (санкции, давление Запада) или внутренней (пятая колонна) угрозой. Однако если перегнуть палку с алармизмом, на участки потянется и протестный электорат. Между этими крайностями власти и придется лавировать.
Наталья Рожкова