Как трое сибиряков с помощью технологий повышают эффективность металлургических производств
Бросив на стол мешочек песка, клиент перешел сразу к делу. Это отработанный грунт с приисков в Никарагуа. Нужна технология, чтобы извлечь из него остатки золота. «Проект был интересный, мы за него взялись», — вспоминает владелец инжиниринговой компании Nord Engineering Александр Кузнецов. Технология, разработанная его командой, позволяет извлекать 63% содержащегося в песке золота. Окупиться проект, по расчетам, должен через три года.
Кузнецова вполне можно было принять за модного основателя интернет-стартапа, пьющего по утрам кофе в Starbucks, если бы не обилие металлургических терминов в его речи. Со своими партнерами Кириллом Редешей и Алексеем Гордеевым он знаком еще с детства, все они перебрались в Москву из Норильска. Кузнецов и Редеша окончили МИСиС, а Гордеев — Экономический университет им. Плеханова. Идея бизнеса выросла из хобби: вечерами на кафедре цветных металлов (Кузнецов с Редешей до сих пор пишут диссертации) друзья высчитывали экономическую эффективность разных технологий. Одним из таких проектов стало усовершенствование технологии производства медного купороса на заводе, где Кузнецов в то время работал главным технологом. Новости по теме 13:15, 16 июня 2015 г. Тяжелое машиностроение будет широко представлено на «Металл-Экспо’2015»
«Мы поняли, что можем работать на себя. Пора уже было начинать свой бизнес», — говорит Кузнецов. В июне 2013 года партнеры открыли собственную фирму. Первые деньги дали инвесторы, для старта нужно было чуть более миллиона рублей. За полтора года Nord Engineering успела выполнить проекты для нескольких крупных российских металлургических компаний. Как недавним студентам удается получать контракты и решать проблемы производственников?
Первый заказ Nord Engineering принес звонок бывшему однокурснику Кузнецова и Редеши Аббасу Камирдинову, начальнику отдела технического и инвестиционного планирования казахстанской компании «Казахмыс Смэлтинг». Тот рассказал, что на одном из предприятий компании, Балхашском медеплавильном заводе, начались проблемы с выплавкой меди. В концентрате упало содержание серы, без которой расплав не достигает нужной температуры. «Если проблемы начинаются на одном участке, страдает вся цепочка», — объясняет Кузнецов. На заводе пытались найти решение, начав греть печи мазутом. Но расход топлива оказался огромным, около 400 кг в час. Новости по теме 11:26, 09 июня 2015 г. Информационное трехмерное проектирование промышленных объектов на основе российских технологий – 2015
Кузнецов и Редеша предложили замешивать в расплав уголь. Такую технологию на заводе пробовали применять, но это не дало нужного результата. «У них был негативный опыт. Пришлось долго объяснять, что все будет нормально», — вспоминает Кузнецов. Друзья привлекли в качестве эксперта Алексея Комкова, доцента МИСиС. В итоге в тендере компания победила.
«Мы, конечно, демпингнули тогда сильно, но нам нужен был первый заказ», — говорит Кузнецов. Стартаперы отправились на Балхаш проводить полупромышленные испытания. На месте работали в две смены по 12 часов. Переработав за три недели 30 000 т руды, вывели печь на нужные параметры. Даже перестарались: содержание меди в штейне, промежуточном продукте, оказалось 53–55% вместо 50%, но главный инженер попросил ничего не менять. Сейчас на заводе внедряют новую технологию. «Это дело небыстрое в условиях кризиса, нужны определенные капитальные затраты», — говорит Аббас Камирдинов. По его словам, после удачного первого опыта специалисты завода обсуждает c Nord Engineering новые проекты, но до подписания контрактов дело еще не дошло.
После работы в Казахстане Nord Engineering успела выполнить несколько проектов для зарубежных заказчиков, а также усовершенствовать процесс обогащения железистых руд на Лебединском ГОКе, принадлежащем «Металлоинвесту» Алишера Усманова. В «Металлоинвесте» раскрыть подробности сотрудничества отказались. Одним из последних заказов был технический аудит предприятия «Норильского никеля»: на одном из комбинатов с 2007 года стали снижаться показатели извлечения никеля и меди в концентрате из-за изменения в составе руды. Десятикилограммовая стопка бумаг на столе Кузнецова — данные по Норильской обогатительной фабрике с 2005 по 2013 год. Ежегодно на ней перерабатывается около 9 млн т медно-никелевых руд. «Нам нужно было посмотреть результаты в динамике, чтобы определить, в чем проблема», — говорит Кузнецов. Но довести проект до конца не успели — в «Норникеле» заморозили часть исследований, говорит Кузнецов. В компании факт сотрудничества подтвердили, сообщив, что договор с подрядчиком истек в декабре. Новости по теме 11:19, 09 июня 2015 г. Ученые МГТУ выигрывают гранты
Почему крупные компании доверяют Nord Engineering? В Норильске, например, вместе со стартаперами над проектом работали профессор из МИСиС Дмитрий Шехерев и Петр Баскаев, который до 2007 года был директором производственного объединения Норильских обогатительных фабрик. «МИСиС — альма-матер многих металлургов, поэтому наличие в заявке на тендер имен из института является плюсом», — говорит Аббас Камирдинов. Компания сразу оговаривает с экспертами размер вознаграждения. При этом, как уверяет Кузнецов, эксперты лишь указывают вектор работ — планерки с ними проходят раз в неделю, а все расчеты ведутся силами команды. Кстати, офис Nord Engineering находится в одном из корпусов института, и основатели до сих пор часто проводят опыты на своей кафедре.
«Небольшие компании могут предлагать лучшие условия благодаря своей узкой специализации, собственным запатентованным разработкам, а также благодаря своей мобильности», — говорит директор по коммуникациям Национальной ассоциации инжиниринговых компаний Владимир Ступников. По его словам, крупные игроки рынка не всегда оперативны с точки зрения скорости принятия решений. Кроме того, не все проекты, интересные небольшим игрокам, являются привлекательными для крупных. По словам Кузнецова, за научно-исследовательскую работу его компания берет от 2 млн до 10 млн рублей, проект с разработкой регламента и промышленными испытаниями обойдется дороже — от 10 млн до 50 млн рублей.
Металлургией интересы трех друзей не ограничиваются. Они придумали, как использовать традиционную для металлургических производств печь Ванюкова, которая была разработана в стенах МИСиС, для других целей. И они готовы работать в любых условиях.
Осенью Кирилл Редеша и его коллега Виталий Имидеев, надев на ноги пакеты, под моросящим дождем собирали на размокшем поле возле одной из подмосковных птицефабрик куриный помет. Пробы нужны были для изучения химического состава и оценки того, насколько хорошо он горит. «В себестоимости мяса большую долю занимает отопление. А куриный помет отлично горит, им можно было бы отапливать, — объясняет идею Редеша. — А из оставшегося шлака можно было бы делать, например, щебень». Сейчас компания дорабатывает технологию и пытается договориться с птицефабриками о пробной установке.
«Мало кто задумывается, что технологии из одной отрасли можно отлично применять в другой», — говорит Кузнецов.
По его словам, печь Ванюкова можно использовать для сжигания любого мусора. В печи ТБО попадают в бурлящий расплав, куда подается кислород. Но в России пока проще устраивать свалки, сетуют предприниматели. Сейчас Nord Engineering ведет переговоры с польским партнером, который мог бы стать дистрибьютором технологии в Европе.
В штате компании сейчас около 10 человек. Основатели верят, что штат будет гораздо больше и они смогут отойти от решения чужих задач и заняться собственным производством, где воплотят свои идеи по повышению эффективности. «У нас уже несколько лет лежит проект производства медного купороса, — делится Кузнецов. — Не так важно, что именно производить. Для одного знакомого, например, мы просчитывали производство в России арахисовой пасты».
Кузнецова вполне можно было принять за модного основателя интернет-стартапа, пьющего по утрам кофе в Starbucks, если бы не обилие металлургических терминов в его речи. Со своими партнерами Кириллом Редешей и Алексеем Гордеевым он знаком еще с детства, все они перебрались в Москву из Норильска. Кузнецов и Редеша окончили МИСиС, а Гордеев — Экономический университет им. Плеханова. Идея бизнеса выросла из хобби: вечерами на кафедре цветных металлов (Кузнецов с Редешей до сих пор пишут диссертации) друзья высчитывали экономическую эффективность разных технологий. Одним из таких проектов стало усовершенствование технологии производства медного купороса на заводе, где Кузнецов в то время работал главным технологом. Новости по теме 13:15, 16 июня 2015 г. Тяжелое машиностроение будет широко представлено на «Металл-Экспо’2015»
«Мы поняли, что можем работать на себя. Пора уже было начинать свой бизнес», — говорит Кузнецов. В июне 2013 года партнеры открыли собственную фирму. Первые деньги дали инвесторы, для старта нужно было чуть более миллиона рублей. За полтора года Nord Engineering успела выполнить проекты для нескольких крупных российских металлургических компаний. Как недавним студентам удается получать контракты и решать проблемы производственников?
Первый заказ Nord Engineering принес звонок бывшему однокурснику Кузнецова и Редеши Аббасу Камирдинову, начальнику отдела технического и инвестиционного планирования казахстанской компании «Казахмыс Смэлтинг». Тот рассказал, что на одном из предприятий компании, Балхашском медеплавильном заводе, начались проблемы с выплавкой меди. В концентрате упало содержание серы, без которой расплав не достигает нужной температуры. «Если проблемы начинаются на одном участке, страдает вся цепочка», — объясняет Кузнецов. На заводе пытались найти решение, начав греть печи мазутом. Но расход топлива оказался огромным, около 400 кг в час. Новости по теме 11:26, 09 июня 2015 г. Информационное трехмерное проектирование промышленных объектов на основе российских технологий – 2015
Кузнецов и Редеша предложили замешивать в расплав уголь. Такую технологию на заводе пробовали применять, но это не дало нужного результата. «У них был негативный опыт. Пришлось долго объяснять, что все будет нормально», — вспоминает Кузнецов. Друзья привлекли в качестве эксперта Алексея Комкова, доцента МИСиС. В итоге в тендере компания победила.
«Мы, конечно, демпингнули тогда сильно, но нам нужен был первый заказ», — говорит Кузнецов. Стартаперы отправились на Балхаш проводить полупромышленные испытания. На месте работали в две смены по 12 часов. Переработав за три недели 30 000 т руды, вывели печь на нужные параметры. Даже перестарались: содержание меди в штейне, промежуточном продукте, оказалось 53–55% вместо 50%, но главный инженер попросил ничего не менять. Сейчас на заводе внедряют новую технологию. «Это дело небыстрое в условиях кризиса, нужны определенные капитальные затраты», — говорит Аббас Камирдинов. По его словам, после удачного первого опыта специалисты завода обсуждает c Nord Engineering новые проекты, но до подписания контрактов дело еще не дошло.
После работы в Казахстане Nord Engineering успела выполнить несколько проектов для зарубежных заказчиков, а также усовершенствовать процесс обогащения железистых руд на Лебединском ГОКе, принадлежащем «Металлоинвесту» Алишера Усманова. В «Металлоинвесте» раскрыть подробности сотрудничества отказались. Одним из последних заказов был технический аудит предприятия «Норильского никеля»: на одном из комбинатов с 2007 года стали снижаться показатели извлечения никеля и меди в концентрате из-за изменения в составе руды. Десятикилограммовая стопка бумаг на столе Кузнецова — данные по Норильской обогатительной фабрике с 2005 по 2013 год. Ежегодно на ней перерабатывается около 9 млн т медно-никелевых руд. «Нам нужно было посмотреть результаты в динамике, чтобы определить, в чем проблема», — говорит Кузнецов. Но довести проект до конца не успели — в «Норникеле» заморозили часть исследований, говорит Кузнецов. В компании факт сотрудничества подтвердили, сообщив, что договор с подрядчиком истек в декабре. Новости по теме 11:19, 09 июня 2015 г. Ученые МГТУ выигрывают гранты
Почему крупные компании доверяют Nord Engineering? В Норильске, например, вместе со стартаперами над проектом работали профессор из МИСиС Дмитрий Шехерев и Петр Баскаев, который до 2007 года был директором производственного объединения Норильских обогатительных фабрик. «МИСиС — альма-матер многих металлургов, поэтому наличие в заявке на тендер имен из института является плюсом», — говорит Аббас Камирдинов. Компания сразу оговаривает с экспертами размер вознаграждения. При этом, как уверяет Кузнецов, эксперты лишь указывают вектор работ — планерки с ними проходят раз в неделю, а все расчеты ведутся силами команды. Кстати, офис Nord Engineering находится в одном из корпусов института, и основатели до сих пор часто проводят опыты на своей кафедре.
«Небольшие компании могут предлагать лучшие условия благодаря своей узкой специализации, собственным запатентованным разработкам, а также благодаря своей мобильности», — говорит директор по коммуникациям Национальной ассоциации инжиниринговых компаний Владимир Ступников. По его словам, крупные игроки рынка не всегда оперативны с точки зрения скорости принятия решений. Кроме того, не все проекты, интересные небольшим игрокам, являются привлекательными для крупных. По словам Кузнецова, за научно-исследовательскую работу его компания берет от 2 млн до 10 млн рублей, проект с разработкой регламента и промышленными испытаниями обойдется дороже — от 10 млн до 50 млн рублей.
Металлургией интересы трех друзей не ограничиваются. Они придумали, как использовать традиционную для металлургических производств печь Ванюкова, которая была разработана в стенах МИСиС, для других целей. И они готовы работать в любых условиях.
Осенью Кирилл Редеша и его коллега Виталий Имидеев, надев на ноги пакеты, под моросящим дождем собирали на размокшем поле возле одной из подмосковных птицефабрик куриный помет. Пробы нужны были для изучения химического состава и оценки того, насколько хорошо он горит. «В себестоимости мяса большую долю занимает отопление. А куриный помет отлично горит, им можно было бы отапливать, — объясняет идею Редеша. — А из оставшегося шлака можно было бы делать, например, щебень». Сейчас компания дорабатывает технологию и пытается договориться с птицефабриками о пробной установке.
«Мало кто задумывается, что технологии из одной отрасли можно отлично применять в другой», — говорит Кузнецов.
По его словам, печь Ванюкова можно использовать для сжигания любого мусора. В печи ТБО попадают в бурлящий расплав, куда подается кислород. Но в России пока проще устраивать свалки, сетуют предприниматели. Сейчас Nord Engineering ведет переговоры с польским партнером, который мог бы стать дистрибьютором технологии в Европе.
В штате компании сейчас около 10 человек. Основатели верят, что штат будет гораздо больше и они смогут отойти от решения чужих задач и заняться собственным производством, где воплотят свои идеи по повышению эффективности. «У нас уже несколько лет лежит проект производства медного купороса, — делится Кузнецов. — Не так важно, что именно производить. Для одного знакомого, например, мы просчитывали производство в России арахисовой пасты».