Америка Обамы сбилась с курса во внешней политике
В прошлом США были катализатором смуты на Ближнем Востоке, но теперь у них больше нет желания принять лежащую на них ответственность. Связано это с расхождением между их приоритетами и изменениями в окружающем мире.
«У Обамы нет доктрины. Единственный значимый сегодня поворот во внешней политике США — не азиатский или китайский, а американский». После унизительной потери иракского Рамади и сирийской Пальмиры (и на фоне старта кампании перед президентскими выборами 2016 года в США) в Америке и по всему миру еще громче зазвучала критика внешней политики Белого дома. «Осознает ли Обама, что натворил на Ближнем Востоке? Есть ли у него хоть сколько-нибудь логичное стратегическое видение?» Подобные вопросы возникают не только у республиканцев, но и у части демократов. А что если решение заключается в том, чтобы ничего не делать и позволить воюющим сторонам убивать друг друга, пока усталость от кровопролития не возьмет верх над всеми другими чувствами? Сегодня такие неоизоляционистские взгляды звучат все более открыто. Проблема лишь в том, что такого варианта попросту нет. «Разбил — покупай», — говорил госсекретарь Буша-младшего Колин Пауэлл, сравнивая Ближний Восток с посудной лавкой. Америка разбила Ирак. Причем, на осколки разлетелась не армия, а вся нация. Зачем проливать кровь ради несуществующей страны?
Вчера Америка была катализатором смуты во всем регионе, но сегодня у нее больше нет желания принимать лежащую на ней ответственность. Все выглядит так, словно США, как проигравшийся картежник, решили вернуть потерянное за один кон, одной большой ставкой, то есть подписанием договора с Ираном. Однако Тегеран прекрасно понимает ситуацию и будет пытаться максимально использовать появившееся у него тактическое преимущество. «Вам договор нужен больше, чем нам: поэтому и вам придется пойти на самые большие уступки», — вероятно, полагают иранцы.
Америка все больше теряет контроль над погружающимся в хаос Ближнем Востоком, но причины — за пределами самого региона. Дело в том, что сейчас под сомнение ставится вся внешняя политика администрации Обамы.
Америка с легкостью (и, увы, не всегда безосновательно) критиковала упадничество, эгоизм и непоследовательность Европы. Но разве сами США в своих отношениях с миром не страдают от того же недуга (пусть речь и идет о бесконечно больших ресурсах), что и Европа? Разве здесь не наблюдается расхождения между их амбициями, приоритетами, собственными преобразованиями и изменениями в мире? Трагедия Европы в том, что она считала себя авангардом постмодернистской международной системы, примерной гражданской державой, переосмыслившей понятие суверенитета в свете XXI века, в условиях глубинных перемен по всему миру, причем зачастую перемен к худшему. Тем не менее Европейский Союз никак не предвидел быстрого развития у его границ «домодернистского» по образу мысли и действия мира.
Разве сегодня между заявленными планами администрации Обамы и международной обстановкой не наблюдается такого же острого несоответствия, как и во время двух мандатов Буша-младшего? Историки без сомнения спишут всю вину на последнего. Он не только втянул страну в катастрофические военные авантюры, но и оставил после себя такое наследие, что его преемник мог стремиться действовать лишь в обратном ключе. В результате Америка очень быстро перешла от «слишком много» к «слишком мало» в отношениях с миром.
Таким образом, отдав приоритет внутренней политике, Обама не смог подобрать достойный ответ на вызовы все сильнее бурлящего мира. За хаосом, немалую роль в возникновении которого сыграла гиперактивность Америки, последовало нежелание действовать в Сирии и колебания в Ливии. «Перезагрузки» с путинской Россией тоже не вышло. Последняя увидела в невмешательстве США в Сирии (несмотря на то, что режим Башара Асада пересек поставленную самим Вашингтоном «красную линию») карт-бланш на аннексию Крыма.
Китай же ощущает, что теперь только он сам может/должен очертить пределы своих планов в регионе или даже на международной арене. Представив более «агрессивную» военную доктрину в условиях колебаний Америки, Китай выставляет на обозрение истинную природу собственных амбиций. Разве ему так уж нужно осторожничать, если Америку охватила робость?
Однако результаты внешней политики Обамы не так однозначны, как это стремятся показать его противники. Устранение Бин Ладена стало оправданным рискованным шагом. В то же время вывод войск из Ирака в 2011 году стал преждевременным и чрезвычайно контрпродуктивным с точки зрения нынешней обстановки.
Стремление Барака Обамы войти в историю как президент, которому удалось глубоко и к лучшему изменить Америку изнутри, само по себе было совершенно понятным. Однако оно оказалось абсолютно несовместимым с изменениями в мире во время двух его мандатов. В этом-то и вся трагедия.
Доминик Моизи (Dominique Moпsi)
"Les Echos", Франция
«У Обамы нет доктрины. Единственный значимый сегодня поворот во внешней политике США — не азиатский или китайский, а американский». После унизительной потери иракского Рамади и сирийской Пальмиры (и на фоне старта кампании перед президентскими выборами 2016 года в США) в Америке и по всему миру еще громче зазвучала критика внешней политики Белого дома. «Осознает ли Обама, что натворил на Ближнем Востоке? Есть ли у него хоть сколько-нибудь логичное стратегическое видение?» Подобные вопросы возникают не только у республиканцев, но и у части демократов. А что если решение заключается в том, чтобы ничего не делать и позволить воюющим сторонам убивать друг друга, пока усталость от кровопролития не возьмет верх над всеми другими чувствами? Сегодня такие неоизоляционистские взгляды звучат все более открыто. Проблема лишь в том, что такого варианта попросту нет. «Разбил — покупай», — говорил госсекретарь Буша-младшего Колин Пауэлл, сравнивая Ближний Восток с посудной лавкой. Америка разбила Ирак. Причем, на осколки разлетелась не армия, а вся нация. Зачем проливать кровь ради несуществующей страны?
Вчера Америка была катализатором смуты во всем регионе, но сегодня у нее больше нет желания принимать лежащую на ней ответственность. Все выглядит так, словно США, как проигравшийся картежник, решили вернуть потерянное за один кон, одной большой ставкой, то есть подписанием договора с Ираном. Однако Тегеран прекрасно понимает ситуацию и будет пытаться максимально использовать появившееся у него тактическое преимущество. «Вам договор нужен больше, чем нам: поэтому и вам придется пойти на самые большие уступки», — вероятно, полагают иранцы.
Америка все больше теряет контроль над погружающимся в хаос Ближнем Востоком, но причины — за пределами самого региона. Дело в том, что сейчас под сомнение ставится вся внешняя политика администрации Обамы.
Америка с легкостью (и, увы, не всегда безосновательно) критиковала упадничество, эгоизм и непоследовательность Европы. Но разве сами США в своих отношениях с миром не страдают от того же недуга (пусть речь и идет о бесконечно больших ресурсах), что и Европа? Разве здесь не наблюдается расхождения между их амбициями, приоритетами, собственными преобразованиями и изменениями в мире? Трагедия Европы в том, что она считала себя авангардом постмодернистской международной системы, примерной гражданской державой, переосмыслившей понятие суверенитета в свете XXI века, в условиях глубинных перемен по всему миру, причем зачастую перемен к худшему. Тем не менее Европейский Союз никак не предвидел быстрого развития у его границ «домодернистского» по образу мысли и действия мира.
Разве сегодня между заявленными планами администрации Обамы и международной обстановкой не наблюдается такого же острого несоответствия, как и во время двух мандатов Буша-младшего? Историки без сомнения спишут всю вину на последнего. Он не только втянул страну в катастрофические военные авантюры, но и оставил после себя такое наследие, что его преемник мог стремиться действовать лишь в обратном ключе. В результате Америка очень быстро перешла от «слишком много» к «слишком мало» в отношениях с миром.
Таким образом, отдав приоритет внутренней политике, Обама не смог подобрать достойный ответ на вызовы все сильнее бурлящего мира. За хаосом, немалую роль в возникновении которого сыграла гиперактивность Америки, последовало нежелание действовать в Сирии и колебания в Ливии. «Перезагрузки» с путинской Россией тоже не вышло. Последняя увидела в невмешательстве США в Сирии (несмотря на то, что режим Башара Асада пересек поставленную самим Вашингтоном «красную линию») карт-бланш на аннексию Крыма.
Китай же ощущает, что теперь только он сам может/должен очертить пределы своих планов в регионе или даже на международной арене. Представив более «агрессивную» военную доктрину в условиях колебаний Америки, Китай выставляет на обозрение истинную природу собственных амбиций. Разве ему так уж нужно осторожничать, если Америку охватила робость?
Однако результаты внешней политики Обамы не так однозначны, как это стремятся показать его противники. Устранение Бин Ладена стало оправданным рискованным шагом. В то же время вывод войск из Ирака в 2011 году стал преждевременным и чрезвычайно контрпродуктивным с точки зрения нынешней обстановки.
Стремление Барака Обамы войти в историю как президент, которому удалось глубоко и к лучшему изменить Америку изнутри, само по себе было совершенно понятным. Однако оно оказалось абсолютно несовместимым с изменениями в мире во время двух его мандатов. В этом-то и вся трагедия.
Доминик Моизи (Dominique Moпsi)
"Les Echos", Франция