Государство простимулирует независимых нефтяников
Малые и средние нефтяные компании могут работать эффективнее ВИНКов — при условии господдержки.
Нефтяные компании, не относящиеся к государству или ВИНКам, находятся в гораздо более сложном положении, чем крупные игроки. При этом динамика их развития выше, чем у лидеров, но государство не торопится поддержать малые и средние компании. «Но именно они обеспечивают развитие геологоразведки и открытие новых месторождений», — указывают эксперты.
Агентство Platts в недавно опубликованном материале указывает, что в первом квартале текущего года добыча малых и средних компаний по сравнению с тем же периодом 2014 года выросла на 2,9% (до 754,6 тыс баррелей в сутки). Общий объем добычи в России, по данным ЦДУ ТЭК, вырос лишь на 1%, до 10,7 млн баррелей в день.
Таким образом, ННК обеспечивают более 7% российской добычи.
Впрочем, сама формулировка «независимые нефтяные компании» нуждается в определенной коррекции. Представитель ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть» Сергей Ветчинин указывает, что юридически в России существует два понятия: ВИНКи и «прочие производители». При этом к «прочим» относятся и совместные предприятия, и компании с государственным участием (например «Зарубежнефть»), и компании в той или иной степени аффилированные с теми же ВИНКами.
По словам Ветчинина, собственно независимых НК в России около 250, и на их долю приходится лишь 3,7% российской добычи.
«Причем половина из этих компаний пока вообще не добывает нефть, — указывает глава VYGON Consulting, бывший главный экономист нефтяной компании ТНК-ВР Григорий Выгон. — ННК очень активны в геологоразведке — на их долю приходится более 15% отраслевого поискового бурения».
А половина добывающих ННК, по словам Выгона, имеют годовой уровень добычи менее 50 тыс. тонн (для сравнения, в 2014 году в целом в России было добыто 526,8 млн тонн).
Ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев уверен, что именно тот самый «рисковый капитал», который независимые компании направляют на геологоразведочные работы, позволяет открывать новые месторождения и фактически обеспечивает запасы крупных компаний (которые потом открытые месторождения скупают).
«Ни государство, ни ВИНКи эти деньги не вложат», — говорит эксперт.
Выгон отмечает, что ВИНКи организационно ориентированы под реализацию мега-проектов и формирование «якорной» региональной производственной, транспортной, социальной инфраструктуры, а ННК, напротив, способны эффективно точечно работать с небольшими активами.
«Потенциальная роль сектора независимых компаний огромна и связана в основном с формированием конкурентной среды в отрасли, — говорит эксперт. — Большое число небольших компаний позволяет отработать различные технологические решения (так, в США «сланцевую революцию» совершили именно малые компании) и способствует формированию широкого рынка сервисных услуг, что в итоге снижает затраты».
«Одним из наших преимуществ является мобильность, — сказали «Газете.Ru» в Иркутской нефтяной компании (ИНК). – Регион, в котором мы работаем, отличается крайне низкой степенью разведанности. Освоение недр Восточной Сибири может быть интересно как раз таким компаниям, как ИНК, для которых оптимальна разведка и разработка месторождений с небольшими запасами».
По словам представителя ИНК, во многих крупных корпорациях срок принятия решений может растянуться на месяцы, в то время как в ИНК всегда делался акцент на оперативные решения.
«Это преимущество проявляется, когда быстро меняющиеся условия требуют оперативного реагирования на ситуацию, - -поясняет собеседник «Газеты.Ru». — Ключевыми же факторами успеха являются правильная стратегия развития компании, умение работать «с нуля» и грамотно просчитывать риски».
На долю ННК-производителей сейчас фактически остаются только месторождения, которые не интересны крупным компаниям (например, с трудноизвлекаемой нефтью, сложной геологией, или неудобно расположенные территориально).
При этом на независимые компании гораздо сильнее давит налоговое бремя (в первую очередь налог на добычу полезных ископаемых). По словам Сергея Ветчинина, так как удельные затраты у ННК выше, чем у вертикально-интегрированных компаний, налоговая нагрузка у них съедает порядка 85% выручки, в то время как у ВИНКов — около 60%.
Объем удельный затрат связан с так называемой монотоварностью ННК — они лишь продают добытую нефть и не способны компенсировать потраченные средства за счет других секторов, таких как нефтепереработки и дистрибьюция.
При этом в отличие от ВИНКов, направляющих 55-60% своей продукции на экспорт, ННК в целом по сектору экспортируют лишь около 35%. «Причем почти половина добывающих нефть независимых компаний вообще не имеют экспорта», — подчеркивает Ветчинин.
Таким образом, налоговый маневр (снижение экспортной пошлины за счет роста НДПИ) бьет по независимым производителям в большей степени, чем по ВИНКам. ННК не получают достаточной компенсации потерь по НДПИ, так как получают меньше доходов от экспортных пошлин.
В связи с этим ННК обратились за поддержкой к государству.
В частности, компании просят отсрочки так называемого разового платежа — по факту открытия месторождения компания должна сразу заплатить государству. По словам Сергея Ветчинина, это десятки миллионов рублей. Представитель «АссоНефти» отметил, что сейчас вопрос об отсрочке рассматривается правительством. Идея в том, что сразу компания вносит лишь часть платежа, а остальную сумму выплачивает в течение нескольких лет.
Также ННК предлагали ввести вычет затрат на геолого-разведочные работы из НДПИ, но здесь против выступил Минфин. Альтернативой стал вычет ГРР-затрат из налога на прибыль, что, по словам Ветчинина, также сейчас согласовывается в правительстве.
И, наконец, независимые компании поддерживают идею о переходе с НДПИ к налогу на финансовый результат (об этом много раз просили и лидеры отрасли). В этом случае компания будет платить налог с каждой тонны нефти не по факту ее добычи, а после реализации.
Однако Минфин заботится о выпадающих доходах бюджета, — говорит Ветчинин. — Упуская тот факт, что снижаются общие поступления — из-за налогового давления снижается рентабельность. что ведет к сворачиванию работ, которое, в свою очередь, вызывает сокращение добычи и, соответственно, налоговых выплат ».
По словам Рустама Танкаева, из-за низкой нормы прибыли только на тех самых «неудобных» месторождениях, которые преимущественно разрабатываются ННК, общий уровень добычи в России ниже на 20-25 млн тонн, чем мог бы быть.
«Часть ННК-производителей сейчас на грани банкротства и им действительно нужна господдержка», — указывает эксперт.
Но для того, чтобы предоставить какие-то льготы независимым производителям, нужно в первую очередь принять юридическое определение ННК.
«АссоНефть» предлагает вычленить из раздела «прочие производители» и уже официально считать ННК предприятия, которые не аффилированы ни с российским государством ни с крупными вертикально-интегрированными компаниями. При этом годовой объем переработки жидкого углеводородного сырья у таких компаний не должен превышать 500 тыс. тонн, а суммарный годовой объем розничных продаж нефтепродуктов - 50 млн рублей. Сейчас идет процесс согласования этого определения с Минэнерго и ЦДУ ТЭК.
Нефтяные компании, не относящиеся к государству или ВИНКам, находятся в гораздо более сложном положении, чем крупные игроки. При этом динамика их развития выше, чем у лидеров, но государство не торопится поддержать малые и средние компании. «Но именно они обеспечивают развитие геологоразведки и открытие новых месторождений», — указывают эксперты.
Агентство Platts в недавно опубликованном материале указывает, что в первом квартале текущего года добыча малых и средних компаний по сравнению с тем же периодом 2014 года выросла на 2,9% (до 754,6 тыс баррелей в сутки). Общий объем добычи в России, по данным ЦДУ ТЭК, вырос лишь на 1%, до 10,7 млн баррелей в день.
Таким образом, ННК обеспечивают более 7% российской добычи.
Впрочем, сама формулировка «независимые нефтяные компании» нуждается в определенной коррекции. Представитель ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть» Сергей Ветчинин указывает, что юридически в России существует два понятия: ВИНКи и «прочие производители». При этом к «прочим» относятся и совместные предприятия, и компании с государственным участием (например «Зарубежнефть»), и компании в той или иной степени аффилированные с теми же ВИНКами.
По словам Ветчинина, собственно независимых НК в России около 250, и на их долю приходится лишь 3,7% российской добычи.
«Причем половина из этих компаний пока вообще не добывает нефть, — указывает глава VYGON Consulting, бывший главный экономист нефтяной компании ТНК-ВР Григорий Выгон. — ННК очень активны в геологоразведке — на их долю приходится более 15% отраслевого поискового бурения».
А половина добывающих ННК, по словам Выгона, имеют годовой уровень добычи менее 50 тыс. тонн (для сравнения, в 2014 году в целом в России было добыто 526,8 млн тонн).
Ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев уверен, что именно тот самый «рисковый капитал», который независимые компании направляют на геологоразведочные работы, позволяет открывать новые месторождения и фактически обеспечивает запасы крупных компаний (которые потом открытые месторождения скупают).
«Ни государство, ни ВИНКи эти деньги не вложат», — говорит эксперт.
Выгон отмечает, что ВИНКи организационно ориентированы под реализацию мега-проектов и формирование «якорной» региональной производственной, транспортной, социальной инфраструктуры, а ННК, напротив, способны эффективно точечно работать с небольшими активами.
«Потенциальная роль сектора независимых компаний огромна и связана в основном с формированием конкурентной среды в отрасли, — говорит эксперт. — Большое число небольших компаний позволяет отработать различные технологические решения (так, в США «сланцевую революцию» совершили именно малые компании) и способствует формированию широкого рынка сервисных услуг, что в итоге снижает затраты».
«Одним из наших преимуществ является мобильность, — сказали «Газете.Ru» в Иркутской нефтяной компании (ИНК). – Регион, в котором мы работаем, отличается крайне низкой степенью разведанности. Освоение недр Восточной Сибири может быть интересно как раз таким компаниям, как ИНК, для которых оптимальна разведка и разработка месторождений с небольшими запасами».
По словам представителя ИНК, во многих крупных корпорациях срок принятия решений может растянуться на месяцы, в то время как в ИНК всегда делался акцент на оперативные решения.
«Это преимущество проявляется, когда быстро меняющиеся условия требуют оперативного реагирования на ситуацию, - -поясняет собеседник «Газеты.Ru». — Ключевыми же факторами успеха являются правильная стратегия развития компании, умение работать «с нуля» и грамотно просчитывать риски».
На долю ННК-производителей сейчас фактически остаются только месторождения, которые не интересны крупным компаниям (например, с трудноизвлекаемой нефтью, сложной геологией, или неудобно расположенные территориально).
При этом на независимые компании гораздо сильнее давит налоговое бремя (в первую очередь налог на добычу полезных ископаемых). По словам Сергея Ветчинина, так как удельные затраты у ННК выше, чем у вертикально-интегрированных компаний, налоговая нагрузка у них съедает порядка 85% выручки, в то время как у ВИНКов — около 60%.
Объем удельный затрат связан с так называемой монотоварностью ННК — они лишь продают добытую нефть и не способны компенсировать потраченные средства за счет других секторов, таких как нефтепереработки и дистрибьюция.
При этом в отличие от ВИНКов, направляющих 55-60% своей продукции на экспорт, ННК в целом по сектору экспортируют лишь около 35%. «Причем почти половина добывающих нефть независимых компаний вообще не имеют экспорта», — подчеркивает Ветчинин.
Таким образом, налоговый маневр (снижение экспортной пошлины за счет роста НДПИ) бьет по независимым производителям в большей степени, чем по ВИНКам. ННК не получают достаточной компенсации потерь по НДПИ, так как получают меньше доходов от экспортных пошлин.
В связи с этим ННК обратились за поддержкой к государству.
В частности, компании просят отсрочки так называемого разового платежа — по факту открытия месторождения компания должна сразу заплатить государству. По словам Сергея Ветчинина, это десятки миллионов рублей. Представитель «АссоНефти» отметил, что сейчас вопрос об отсрочке рассматривается правительством. Идея в том, что сразу компания вносит лишь часть платежа, а остальную сумму выплачивает в течение нескольких лет.
Также ННК предлагали ввести вычет затрат на геолого-разведочные работы из НДПИ, но здесь против выступил Минфин. Альтернативой стал вычет ГРР-затрат из налога на прибыль, что, по словам Ветчинина, также сейчас согласовывается в правительстве.
И, наконец, независимые компании поддерживают идею о переходе с НДПИ к налогу на финансовый результат (об этом много раз просили и лидеры отрасли). В этом случае компания будет платить налог с каждой тонны нефти не по факту ее добычи, а после реализации.
Однако Минфин заботится о выпадающих доходах бюджета, — говорит Ветчинин. — Упуская тот факт, что снижаются общие поступления — из-за налогового давления снижается рентабельность. что ведет к сворачиванию работ, которое, в свою очередь, вызывает сокращение добычи и, соответственно, налоговых выплат ».
По словам Рустама Танкаева, из-за низкой нормы прибыли только на тех самых «неудобных» месторождениях, которые преимущественно разрабатываются ННК, общий уровень добычи в России ниже на 20-25 млн тонн, чем мог бы быть.
«Часть ННК-производителей сейчас на грани банкротства и им действительно нужна господдержка», — указывает эксперт.
Но для того, чтобы предоставить какие-то льготы независимым производителям, нужно в первую очередь принять юридическое определение ННК.
«АссоНефть» предлагает вычленить из раздела «прочие производители» и уже официально считать ННК предприятия, которые не аффилированы ни с российским государством ни с крупными вертикально-интегрированными компаниями. При этом годовой объем переработки жидкого углеводородного сырья у таких компаний не должен превышать 500 тыс. тонн, а суммарный годовой объем розничных продаж нефтепродуктов - 50 млн рублей. Сейчас идет процесс согласования этого определения с Минэнерго и ЦДУ ТЭК.