Хиллари не сделала ничего плохого — но пыталась кое-что скрыть
По всей видимости, New York Times делает из мухи слона, пытаясь выяснить, помогала ли Хиллари Клинтон российской государственной энергетической корпорации «Росатом» купить американские урановые рудники в бытность свою госсекретарем. Но при этом настораживает то, что она скрывала пожертвования, которые вносили (в благотворительный фонд семьи Клинтон) инвесторы приобретенной россиянами компании.
Урановая сделка имела под собой не столько политическую, сколько экономическую подоплеку. Сергей Кириенко — глава Росатома и когда-то самый молодой премьер-министр (он возглавлял кабинет министров страны во время дефолта 1998 года) — был уже давно обеспокоен проблемой поставок сырья для входящих в состав корпорации предприятий ядерного топливного цикла. Российская уранодобывающая отрасль, перешедшая по наследству от Советского Союза, едва держалась за счет непродуктивных шахт, да еще с высокими производственными затратами. В 2007 году цены на уран резко упали.
Это привело холдинг АРМЗ — уранодобывающую «дочку» Росатома и одного из мировых лидеров по производству урана — к убыткам. В 2013 году — последний год, за который можно найти годовой отчет АРМЗ — холдинг все еще терпел убытки и выражал недовольство по поводу высоких затрат на производство. Кириенко мог решить проблему исключительно за счет приобретения рудников за рубежом — в Австралии, Казахстане, Намибии и Танзании.
Уранодобывающая компания Uranium One владела большой долей участия в казахстанских рудниках с невысокой стоимостью производства. В 2010 году, когда АРАМЗ от имени Росатома приобрел Uranium One, Казахстан обеспечивал всю прибыль компании в размере 326,9 миллионов долларов. На американском руднике компании Uranium One в Уиллоу Крик, в штате Вайоминг в том году, как и в 2009 году, добыча урана не осуществлялась.
Хотя уран является стратегическим сырьем, неработающий рудник, с точки правительства США, никакой стратегической ценности не представлял. Должно быть, это стало главной причиной того, что рассмотрение правительственными службами вопроса о продаже — в том числе и не уровне Госдепартамента во главе с Хиллари Клинтон — прошло без промедлений.
Вне всякого сомнения, в сегодняшней ядовитой атмосфере холодной войны сам факт приобретения российской государственной компанией чего бы то ни было на американской земле будет рассматриваться со всей тщательностью и максимальным пристрастием. Даже сейчас враждебность могла бы стать единственной причиной для отказа Росатому в приобретении канадской компании, владеющей рудником в Вайоминге. По данным управления по энергетической информации министерства энергетики США производственная мощность этого предприятия составляет около 590 тонн уранового концентрата в год, что составляет около 4,4% от общего количества урана, добываемого в США. Компания Uranium One осуществляет разработку еще двух месторождений урана на территории США, однако они еще не введены в эксплуатацию. В случае необходимости Росатом, скорее всего, мог бы без особых сожалений отказаться от американских филиалов Uranium One’s.
Вероятно, в принципе неправильно разрешать иностранным государственным компаниям приобретать активы в США или любой другой стране. В таких случаях всегда возникают подозрения, что эти компании действуют в интересах государств, на территории которых эти активы расположены. Как российские, так и китайские государственные компании постоянно используются в качестве инструментов внешнеполитического давления, особенно на тех рынках, на которых их позиции достаточно сильны. Однако Росатом после приобретения Uranium One не мог бы играть настолько заметной роли в США, и даже сейчас, после того, как в 2013 году он консолидировал 100% акций этой компании, его роль на рынке США невелика. Поэтому Хиллари Клинтон и подчиненные ей чиновники из госдепартамента, подписавшие разрешение на эту сделку, ни в чем не виноваты.
Гораздо большее беспокойство вызывает то, что она не сообщила — как обещала, придя на работу в госдепартамент — о нескольких крупных пожертвованиях, внесенных в фонд Билла Клинтона. Корреспондентам New York Times Джо Бекеру (Jo Becker) и Майку Макинтайру (Mike McIntire) пришлось изучить множество канадских налоговых документов, чтобы получить информацию об этих пожертвованиях, которые перечисляли некоторые инвесторы компании Uranium One.
Можно только догадываться, по каким причинам замалчивалась информация о пожертвованиях в миллионы долларов. Хотя, возможно, целью этого было избежать именно таких сенсаций, которую вызвала публикация в New York Times, намекавшая на выгоду, получаемую семьей Клинтонов от оказания помощи деловым друзьям. Фрэнк Джустра (Frank Giustra), основавший компанию, которая впоследствии стала называться Uranium One, и являющийся одним из основателей благотворительного фонда, действительно состоит в дружеских отношениях с Биллом Клинтоном. Они даже вместе ездили в Казахстан, когда компания Джустры покупала акции казахстанских уранодобывающих предприятий. А Росатом действительно доплачивал 30% к рыночной цене акций Uranium One.
Пожертвования, поступавшие от компании Uranium One, — это не единственные перечисления в семейный благотворительный фонд Клинтонов, которые они утаили. Как сообщило в минувший вторник агентство Reuters, фонды Clinton Foundation и Clinton Health Access Initiative намерены повторно предоставить налоговые декларации после того, как агентство указало на ошибки в документах отчетности о пожертвованиях, поступавших от зарубежных государственных спонсоров. В частности, в отчетах за 2010, 2011 и 2012 годы благотворительные поступления не значились, в то время как на самом деле от иностранных государственных организаций в эти фонды поступали миллионы долларов пожертвований.
Добавьте к этому недавние сообщения о том, что Хиллари Клинтон дома пользовалась служебной электронной почтой для личной переписки, что позволяло ей лично решать, какую информацию предоставлять в распоряжение госдепартамента — в связи с этим неизбежно возникает вопрос о честности кандидата на пост президента.
Скорее всего, в этом случае они ничего плохого не сделала. Сделка по продаже Uranium One никакой угрозы интересам США не представляла, иностранные капиталы пошли по назначению, и похоже, никак не повлияли на политические решения США. В переписке, «отфильтрованной» Хиллари Клинтон, не было писем в адрес российской или китайской разведки. И, тем не менее, совершенно очевидно, что ее беспокоила реакция общественности на некоторые ее действия и действия ее мужа, и она пыталась эти действия скрыть. И, как обычно бывает в таких случаях, сам факт сокрытия действий привлек гораздо больше нежелательного внимания, чем эти действия того заслуживают.
Казалось бы, что Хиллари уже усвоила урок (и сделала вывод, как это может сказаться на возможной президентской карьере) на примере того, что произошло совсем рядом с ней — с ее мужем Биллом Клинтоном, который «никогда не имел сексуальных отношений с той женщиной».
"Bloomberg", США
Леонид Бершидский (Leonid Bershidsky)
Урановая сделка имела под собой не столько политическую, сколько экономическую подоплеку. Сергей Кириенко — глава Росатома и когда-то самый молодой премьер-министр (он возглавлял кабинет министров страны во время дефолта 1998 года) — был уже давно обеспокоен проблемой поставок сырья для входящих в состав корпорации предприятий ядерного топливного цикла. Российская уранодобывающая отрасль, перешедшая по наследству от Советского Союза, едва держалась за счет непродуктивных шахт, да еще с высокими производственными затратами. В 2007 году цены на уран резко упали.
Это привело холдинг АРМЗ — уранодобывающую «дочку» Росатома и одного из мировых лидеров по производству урана — к убыткам. В 2013 году — последний год, за который можно найти годовой отчет АРМЗ — холдинг все еще терпел убытки и выражал недовольство по поводу высоких затрат на производство. Кириенко мог решить проблему исключительно за счет приобретения рудников за рубежом — в Австралии, Казахстане, Намибии и Танзании.
Уранодобывающая компания Uranium One владела большой долей участия в казахстанских рудниках с невысокой стоимостью производства. В 2010 году, когда АРАМЗ от имени Росатома приобрел Uranium One, Казахстан обеспечивал всю прибыль компании в размере 326,9 миллионов долларов. На американском руднике компании Uranium One в Уиллоу Крик, в штате Вайоминг в том году, как и в 2009 году, добыча урана не осуществлялась.
Хотя уран является стратегическим сырьем, неработающий рудник, с точки правительства США, никакой стратегической ценности не представлял. Должно быть, это стало главной причиной того, что рассмотрение правительственными службами вопроса о продаже — в том числе и не уровне Госдепартамента во главе с Хиллари Клинтон — прошло без промедлений.
Вне всякого сомнения, в сегодняшней ядовитой атмосфере холодной войны сам факт приобретения российской государственной компанией чего бы то ни было на американской земле будет рассматриваться со всей тщательностью и максимальным пристрастием. Даже сейчас враждебность могла бы стать единственной причиной для отказа Росатому в приобретении канадской компании, владеющей рудником в Вайоминге. По данным управления по энергетической информации министерства энергетики США производственная мощность этого предприятия составляет около 590 тонн уранового концентрата в год, что составляет около 4,4% от общего количества урана, добываемого в США. Компания Uranium One осуществляет разработку еще двух месторождений урана на территории США, однако они еще не введены в эксплуатацию. В случае необходимости Росатом, скорее всего, мог бы без особых сожалений отказаться от американских филиалов Uranium One’s.
Вероятно, в принципе неправильно разрешать иностранным государственным компаниям приобретать активы в США или любой другой стране. В таких случаях всегда возникают подозрения, что эти компании действуют в интересах государств, на территории которых эти активы расположены. Как российские, так и китайские государственные компании постоянно используются в качестве инструментов внешнеполитического давления, особенно на тех рынках, на которых их позиции достаточно сильны. Однако Росатом после приобретения Uranium One не мог бы играть настолько заметной роли в США, и даже сейчас, после того, как в 2013 году он консолидировал 100% акций этой компании, его роль на рынке США невелика. Поэтому Хиллари Клинтон и подчиненные ей чиновники из госдепартамента, подписавшие разрешение на эту сделку, ни в чем не виноваты.
Гораздо большее беспокойство вызывает то, что она не сообщила — как обещала, придя на работу в госдепартамент — о нескольких крупных пожертвованиях, внесенных в фонд Билла Клинтона. Корреспондентам New York Times Джо Бекеру (Jo Becker) и Майку Макинтайру (Mike McIntire) пришлось изучить множество канадских налоговых документов, чтобы получить информацию об этих пожертвованиях, которые перечисляли некоторые инвесторы компании Uranium One.
Можно только догадываться, по каким причинам замалчивалась информация о пожертвованиях в миллионы долларов. Хотя, возможно, целью этого было избежать именно таких сенсаций, которую вызвала публикация в New York Times, намекавшая на выгоду, получаемую семьей Клинтонов от оказания помощи деловым друзьям. Фрэнк Джустра (Frank Giustra), основавший компанию, которая впоследствии стала называться Uranium One, и являющийся одним из основателей благотворительного фонда, действительно состоит в дружеских отношениях с Биллом Клинтоном. Они даже вместе ездили в Казахстан, когда компания Джустры покупала акции казахстанских уранодобывающих предприятий. А Росатом действительно доплачивал 30% к рыночной цене акций Uranium One.
Пожертвования, поступавшие от компании Uranium One, — это не единственные перечисления в семейный благотворительный фонд Клинтонов, которые они утаили. Как сообщило в минувший вторник агентство Reuters, фонды Clinton Foundation и Clinton Health Access Initiative намерены повторно предоставить налоговые декларации после того, как агентство указало на ошибки в документах отчетности о пожертвованиях, поступавших от зарубежных государственных спонсоров. В частности, в отчетах за 2010, 2011 и 2012 годы благотворительные поступления не значились, в то время как на самом деле от иностранных государственных организаций в эти фонды поступали миллионы долларов пожертвований.
Добавьте к этому недавние сообщения о том, что Хиллари Клинтон дома пользовалась служебной электронной почтой для личной переписки, что позволяло ей лично решать, какую информацию предоставлять в распоряжение госдепартамента — в связи с этим неизбежно возникает вопрос о честности кандидата на пост президента.
Скорее всего, в этом случае они ничего плохого не сделала. Сделка по продаже Uranium One никакой угрозы интересам США не представляла, иностранные капиталы пошли по назначению, и похоже, никак не повлияли на политические решения США. В переписке, «отфильтрованной» Хиллари Клинтон, не было писем в адрес российской или китайской разведки. И, тем не менее, совершенно очевидно, что ее беспокоила реакция общественности на некоторые ее действия и действия ее мужа, и она пыталась эти действия скрыть. И, как обычно бывает в таких случаях, сам факт сокрытия действий привлек гораздо больше нежелательного внимания, чем эти действия того заслуживают.
Казалось бы, что Хиллари уже усвоила урок (и сделала вывод, как это может сказаться на возможной президентской карьере) на примере того, что произошло совсем рядом с ней — с ее мужем Биллом Клинтоном, который «никогда не имел сексуальных отношений с той женщиной».
"Bloomberg", США
Леонид Бершидский (Leonid Bershidsky)