К итогам визита Сергея Шойгу в Тегеран
Успешный визит российского министра обороны в Тегеран, закончившийся подписанием межправительственного соглашения о военном сотрудничестве между нашими странами, позволяет на вопрос о том, станет ли реальностью сотрудничество России и Ирана в сфере обороны и безопасности, однозначно ответить «Да!»
Впрочем, Сергей Шойгу на итоговой церемонии подписания этого документа справедливо заметил о том, что пока сделан лишь первый шаг, пока «создана теоретическая основа взаимодействия в военной области», которую еще предстоит наполнить конкретными проектами. Но в отличие от состояния целого ряда других направлений ирано-российского сотрудничества, у военного руководства и в Москве, и в Тегеране, есть четко сформулированная «дорожная карта» развития отношений в сфере обороны и безопасности. Поэтому подписанное соглашение, и здесь мы немного поправим привыкшего к максимальной сдержанности в оценках нашего министра обороны, не столько «теоретическая база», сколько реальный фундамент для последующих договоренностей. Большая часть которых, заметим, в той или иной форме уже прорабатывается уже почти год.
Начало этой работе было положено еще в октябре 2013 года, во время визита в Иран главкома российских ВВС генерал-лейтенанта Александра Бондарева. А на финишную прямую диалог о путях дальнейшего развития ирано-российского сотрудничества в оборонной сфере вышел после личной встречи Сергея Шойгу и Хосейна Дехкана в мае 2014 года, в завершение которой они заявили о том, что «Россия и Иран будут развивать военное и военно-техническое сотрудничество, учитывая сложившуюся в мире политическую обстановку». Отметив при этом, что главной задачей стороны считают переход российско-иранского сотрудничества в сфере безопасности «на принципиально новый уровень».
Для тщательной проработки всех деталей общих для Москвы и Тегерана подходов к сотрудничеству в оборонной сфере потребовалось несколько месяцев. Этот срок был обусловлен не столько «сглаживанием» острых углов, сколько тем, что в переговорный процесс вклинились вопросы региональной безопасности. Они – неотъемлемая часть диалога между военно-политическим руководством наших стран, поскольку без выработки общих подходов к общим для России и Ирана вызовам и угрозам, намерения в сфере оборонного партнерства попросту рискуют превратиться в еще один набор «благих пожеланий и добрых намерений», которых и без того хватает в российско-ираских отношениях.
Базовые принципы оборонного сотрудничества между Москвой и Тегераном
На заключительной церемонии российский и иранский министры обороны обменялись заявлениями, которые, по сути, и являются общими для наших стран принципами региональной безопасности. «Ситуация в регионе и в мире требует, чтобы мощная Россия и мощный Иран совместно содействовали укреплению международной безопасности и региональной стабильности», - заявил министр обороны Ирана. «У нас общие вызовы и угрозы в регионе, противостоять которым можно только сообща», - поддержал его Сергей Шойгу. И основная общая цель, как пояснил иранский министр обороны, - это «борьба с вмешательством внерегиональных сил в дела региона».
Военным присуща лаконичность и предельная ясность изложения, а потому «внерегиональная сила» не осталась анонимной. Основной причиной обострения обстановки в регионе, «является деструктивная политика США, осуществляющих вмешательство во внутренние дела других стран», - сказал Хосейн Дехкан. И, судя по всему, его российский коллега полностью с этой точкой зрения согласился. Поскольку угрозы и вызовы, которые создаются сегодня Западом и для Москвы, и для Тегерана, в целом одинаковы – будь то «афганское», «иракское» или «сирийское» направление.
Вообще переговоры между Сергеем Шойгу и его иранским коллегой характеризовались, по мнению источников, близким к делегациям, предельной искренностью и открытостью. Общая атмосфера визита российского министра обороны в Тегеран разительно отличалась от того, что обычно происходит с «гражданскими коллегами» министров обороны двух стран. Может быть, это происходит от того, что в отличие от «экономического блока», что в Москве, что в Тегеране испытывающего сильное влияние либеральных идей, «силовики» наших стран более отчетливо понимают, что на Ближнем и Среднем Востоке наступил «момент истины». Момент, когда нужно не оглядываться на геополитические махинации Белого дома, а самостоятельно создавать региональные блоки, на этом же уровне «гасить» конфликтные ситуации, не привлекать к излечению «болевых точек» заморских и европейских «докторов от геополитики». В этой связи более чем многозначительно прозвучала фраза российского министра обороны о том, что Москва продолжит диалог с Ираном по вопросам безопасности во время председательства России в Шанхайской организации сотрудничества. Значит ли эта фраза, что Иран наконец-то станет полноправным членом ШОС? Очень хотелось бы надеяться, поскольку это не только активизирует создание новой архитектуры региональной безопасности, но и придаст самой ШОС новый импульс к развитию.
Каким будет новый формат российско-иранского военно-технического сотрудничества?
Одним из главных итогов визита Сергея Шойгу в Иран безусловно следует считать глубокое обсуждение перспектив военно-технического сотрудничества между нашими странами, точнее – нового его формата. Подписанием «атомного контракта» Россия уже доказала, что в стратегических отраслях вполне способна не оглядываться на капризы и односторонние санкции Вашингтона и Евросоюза. Теперь подошла очередь оборонной сферы. Межправительственное соглашение, подписанное в Тегеране, - достаточно общий документ. Согласно тексту, военные ведомства двух стран будут осуществлять обмен делегациями, поддерживать контакты на уровне штабов, приглашать друг друга на учения, готовить кадры и осуществлять взаимные визиты кораблей ВМФ.
Вполне очевидно, что реальные потребности сотрудничества в оборонной сфере для наших стран гораздо шире. Их еще предстоит оформить отдельными протоколами, которые сейчас в срочном порядке будут готовить министерства и ведомства России и Ирана. Но в процессе работы над этими документами предстоит ответить на самый главный вопрос, вопрос о формате ВТС – торговля или кооперация? Или, возможно, и то, и другое. Естественно, что дискуссии на эту тему между оборонными ведомствами наших стран не станут предметом публичного обсуждения. Поэтому все, о чем будет написано ниже – исключительно точка зрения редакции Иран.ру, не имеющая никакого отношения к официальной позиции соответствующих министерств наших стран.
Сегодня перед военно-техническим сотрудничеством между Москвой и Тегераном есть два пути дальнейшего развития. Первый будет во многом носить пусть и выгодный, но односторонний характер – только и исключительно продажи российских вооружений. По сути, это возвращение к двум предшествующим периодам: между 1990-2000 и между 2000-2007 годами.
В первом из них Тегеран приобрел у Москвы оружия на сумму около четырех миллиардов долларов. В том числе - два зенитно-ракетных комплекса С-200ВЭ, 20 истребителей МиГ-29, 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24МК, 12 вертолетов Ми-17, три дизель-электрических подлодки проекта 877ЭКМ, 126 танков Т-72С плюс 300 сборочных комплектов и 413 БМП-2.
Во втором – объем российских продаж составил 85 процентов военного импорта Тегерана, который за это время получил, в частности, 33 многоцелевых транспортно-боевых вертолётов Ми-171 и Ми-171Ш, 6 штурмовиков Су-25УБК, 29 комплексов «Тор-М1».
Таким образом, общий объем продаж составил примерно шесть миллиардов долларов. Возможно, что еще пару миллиардов Россия сможет «взять» на участии в модернизации отечественной техники, состоящей на вооружении иранской армии. Но Тегеран уже перерос уровень простого «закупщика» вооружений, свидетельство чему – успехи страны в области ракетных и иных технологий, в том числе технологий двойного назначения. И потому сегодня он стремится не просто к роли покупателя российского оружия, а предлагает несколько иной уровень сотрудничества - совместные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, То есть такой формат ВТС, который у России существует только с Китаем.
Домашнее задание для министров обороны России и Ирана
У иранских военных уже есть готовые предложения российской стороне по совместным проектам в сфере ракетостроения, производства беспилотников, вертолетостроения и разработки средств технической разведки. Причем, это далеко не полный список направлений сотрудничества, предлагаемый иранцами. Кстати, в описанном выше новом формате ВТС между Россией и Ираном предлагается и «закрыть» вопрос о комплексах С-300. Иранская сторона дала понять, что, конечно, не откажется от приобретения ЗРС «Антей-2500», которые были предложены ей вместо «трехсоток», но одновременно с этим предложила России поучаствовать в модернизации уже существующих иранских S-200, которые, по сути, являются копией С-300ПС, приобретенных Тегераном у России в 1993 году, поскольку самостоятельные работы иранского ВПК в этом направлении пока особого успеха не достигли.
По итогам переговоров российского министра обороны с его коллегами в Тегеране можно не сомневаться и в том, что уже в ближайшее время стороны начнут техническую проработку вопроса об обмене информацией, получаемой средствами технической разведки. В Иране успешно работает система мониторинга оперативной обстановки в Персидском Заливе. В России, в том числе в формате ОДКБ, активно восстанавливается на качественно новом уровне система наблюдения за ситуацией на «южном направлении», включающим в себя и Центральную Азию. Специалисты двух стран уже давно ставят вопрос о сотрудничестве в данной деликатной сфере, тем более, что сирийские события и достигнутое там взаимодействие наших специалистов позволяют с уверенностью говорить, что подобный обмен информацией и расширение системы мониторинга на Афганистан полностью отвечает интересам безопасности как Москвы, так и Тегерана.
*********
Разумеется, итоги визита Сергея Шойгу в Иран далеко не исчерпываются только военно-техническими вопросами. Одним из главных пунктов совместной повестки было обсуждение ситуации, складывающейся в Афганистане. А кроме того, говорилось и о Каспии, и об угрозе наркотрафика и терроризма. Упомянуть обо всем этом кратко было бы абсолютно неправильным. Поэтому, данные вопросы станут темой отдельных статей Иран.ру. Тем более что результаты поездки российского министра обороны имеют столь далеко идущие последствия, что говорить о них придется еще не раз.
Впрочем, Сергей Шойгу на итоговой церемонии подписания этого документа справедливо заметил о том, что пока сделан лишь первый шаг, пока «создана теоретическая основа взаимодействия в военной области», которую еще предстоит наполнить конкретными проектами. Но в отличие от состояния целого ряда других направлений ирано-российского сотрудничества, у военного руководства и в Москве, и в Тегеране, есть четко сформулированная «дорожная карта» развития отношений в сфере обороны и безопасности. Поэтому подписанное соглашение, и здесь мы немного поправим привыкшего к максимальной сдержанности в оценках нашего министра обороны, не столько «теоретическая база», сколько реальный фундамент для последующих договоренностей. Большая часть которых, заметим, в той или иной форме уже прорабатывается уже почти год.
Начало этой работе было положено еще в октябре 2013 года, во время визита в Иран главкома российских ВВС генерал-лейтенанта Александра Бондарева. А на финишную прямую диалог о путях дальнейшего развития ирано-российского сотрудничества в оборонной сфере вышел после личной встречи Сергея Шойгу и Хосейна Дехкана в мае 2014 года, в завершение которой они заявили о том, что «Россия и Иран будут развивать военное и военно-техническое сотрудничество, учитывая сложившуюся в мире политическую обстановку». Отметив при этом, что главной задачей стороны считают переход российско-иранского сотрудничества в сфере безопасности «на принципиально новый уровень».
Для тщательной проработки всех деталей общих для Москвы и Тегерана подходов к сотрудничеству в оборонной сфере потребовалось несколько месяцев. Этот срок был обусловлен не столько «сглаживанием» острых углов, сколько тем, что в переговорный процесс вклинились вопросы региональной безопасности. Они – неотъемлемая часть диалога между военно-политическим руководством наших стран, поскольку без выработки общих подходов к общим для России и Ирана вызовам и угрозам, намерения в сфере оборонного партнерства попросту рискуют превратиться в еще один набор «благих пожеланий и добрых намерений», которых и без того хватает в российско-ираских отношениях.
Базовые принципы оборонного сотрудничества между Москвой и Тегераном
На заключительной церемонии российский и иранский министры обороны обменялись заявлениями, которые, по сути, и являются общими для наших стран принципами региональной безопасности. «Ситуация в регионе и в мире требует, чтобы мощная Россия и мощный Иран совместно содействовали укреплению международной безопасности и региональной стабильности», - заявил министр обороны Ирана. «У нас общие вызовы и угрозы в регионе, противостоять которым можно только сообща», - поддержал его Сергей Шойгу. И основная общая цель, как пояснил иранский министр обороны, - это «борьба с вмешательством внерегиональных сил в дела региона».
Военным присуща лаконичность и предельная ясность изложения, а потому «внерегиональная сила» не осталась анонимной. Основной причиной обострения обстановки в регионе, «является деструктивная политика США, осуществляющих вмешательство во внутренние дела других стран», - сказал Хосейн Дехкан. И, судя по всему, его российский коллега полностью с этой точкой зрения согласился. Поскольку угрозы и вызовы, которые создаются сегодня Западом и для Москвы, и для Тегерана, в целом одинаковы – будь то «афганское», «иракское» или «сирийское» направление.
Вообще переговоры между Сергеем Шойгу и его иранским коллегой характеризовались, по мнению источников, близким к делегациям, предельной искренностью и открытостью. Общая атмосфера визита российского министра обороны в Тегеран разительно отличалась от того, что обычно происходит с «гражданскими коллегами» министров обороны двух стран. Может быть, это происходит от того, что в отличие от «экономического блока», что в Москве, что в Тегеране испытывающего сильное влияние либеральных идей, «силовики» наших стран более отчетливо понимают, что на Ближнем и Среднем Востоке наступил «момент истины». Момент, когда нужно не оглядываться на геополитические махинации Белого дома, а самостоятельно создавать региональные блоки, на этом же уровне «гасить» конфликтные ситуации, не привлекать к излечению «болевых точек» заморских и европейских «докторов от геополитики». В этой связи более чем многозначительно прозвучала фраза российского министра обороны о том, что Москва продолжит диалог с Ираном по вопросам безопасности во время председательства России в Шанхайской организации сотрудничества. Значит ли эта фраза, что Иран наконец-то станет полноправным членом ШОС? Очень хотелось бы надеяться, поскольку это не только активизирует создание новой архитектуры региональной безопасности, но и придаст самой ШОС новый импульс к развитию.
Каким будет новый формат российско-иранского военно-технического сотрудничества?
Одним из главных итогов визита Сергея Шойгу в Иран безусловно следует считать глубокое обсуждение перспектив военно-технического сотрудничества между нашими странами, точнее – нового его формата. Подписанием «атомного контракта» Россия уже доказала, что в стратегических отраслях вполне способна не оглядываться на капризы и односторонние санкции Вашингтона и Евросоюза. Теперь подошла очередь оборонной сферы. Межправительственное соглашение, подписанное в Тегеране, - достаточно общий документ. Согласно тексту, военные ведомства двух стран будут осуществлять обмен делегациями, поддерживать контакты на уровне штабов, приглашать друг друга на учения, готовить кадры и осуществлять взаимные визиты кораблей ВМФ.
Вполне очевидно, что реальные потребности сотрудничества в оборонной сфере для наших стран гораздо шире. Их еще предстоит оформить отдельными протоколами, которые сейчас в срочном порядке будут готовить министерства и ведомства России и Ирана. Но в процессе работы над этими документами предстоит ответить на самый главный вопрос, вопрос о формате ВТС – торговля или кооперация? Или, возможно, и то, и другое. Естественно, что дискуссии на эту тему между оборонными ведомствами наших стран не станут предметом публичного обсуждения. Поэтому все, о чем будет написано ниже – исключительно точка зрения редакции Иран.ру, не имеющая никакого отношения к официальной позиции соответствующих министерств наших стран.
Сегодня перед военно-техническим сотрудничеством между Москвой и Тегераном есть два пути дальнейшего развития. Первый будет во многом носить пусть и выгодный, но односторонний характер – только и исключительно продажи российских вооружений. По сути, это возвращение к двум предшествующим периодам: между 1990-2000 и между 2000-2007 годами.
В первом из них Тегеран приобрел у Москвы оружия на сумму около четырех миллиардов долларов. В том числе - два зенитно-ракетных комплекса С-200ВЭ, 20 истребителей МиГ-29, 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24МК, 12 вертолетов Ми-17, три дизель-электрических подлодки проекта 877ЭКМ, 126 танков Т-72С плюс 300 сборочных комплектов и 413 БМП-2.
Во втором – объем российских продаж составил 85 процентов военного импорта Тегерана, который за это время получил, в частности, 33 многоцелевых транспортно-боевых вертолётов Ми-171 и Ми-171Ш, 6 штурмовиков Су-25УБК, 29 комплексов «Тор-М1».
Таким образом, общий объем продаж составил примерно шесть миллиардов долларов. Возможно, что еще пару миллиардов Россия сможет «взять» на участии в модернизации отечественной техники, состоящей на вооружении иранской армии. Но Тегеран уже перерос уровень простого «закупщика» вооружений, свидетельство чему – успехи страны в области ракетных и иных технологий, в том числе технологий двойного назначения. И потому сегодня он стремится не просто к роли покупателя российского оружия, а предлагает несколько иной уровень сотрудничества - совместные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, То есть такой формат ВТС, который у России существует только с Китаем.
Домашнее задание для министров обороны России и Ирана
У иранских военных уже есть готовые предложения российской стороне по совместным проектам в сфере ракетостроения, производства беспилотников, вертолетостроения и разработки средств технической разведки. Причем, это далеко не полный список направлений сотрудничества, предлагаемый иранцами. Кстати, в описанном выше новом формате ВТС между Россией и Ираном предлагается и «закрыть» вопрос о комплексах С-300. Иранская сторона дала понять, что, конечно, не откажется от приобретения ЗРС «Антей-2500», которые были предложены ей вместо «трехсоток», но одновременно с этим предложила России поучаствовать в модернизации уже существующих иранских S-200, которые, по сути, являются копией С-300ПС, приобретенных Тегераном у России в 1993 году, поскольку самостоятельные работы иранского ВПК в этом направлении пока особого успеха не достигли.
По итогам переговоров российского министра обороны с его коллегами в Тегеране можно не сомневаться и в том, что уже в ближайшее время стороны начнут техническую проработку вопроса об обмене информацией, получаемой средствами технической разведки. В Иране успешно работает система мониторинга оперативной обстановки в Персидском Заливе. В России, в том числе в формате ОДКБ, активно восстанавливается на качественно новом уровне система наблюдения за ситуацией на «южном направлении», включающим в себя и Центральную Азию. Специалисты двух стран уже давно ставят вопрос о сотрудничестве в данной деликатной сфере, тем более, что сирийские события и достигнутое там взаимодействие наших специалистов позволяют с уверенностью говорить, что подобный обмен информацией и расширение системы мониторинга на Афганистан полностью отвечает интересам безопасности как Москвы, так и Тегерана.
*********
Разумеется, итоги визита Сергея Шойгу в Иран далеко не исчерпываются только военно-техническими вопросами. Одним из главных пунктов совместной повестки было обсуждение ситуации, складывающейся в Афганистане. А кроме того, говорилось и о Каспии, и об угрозе наркотрафика и терроризма. Упомянуть обо всем этом кратко было бы абсолютно неправильным. Поэтому, данные вопросы станут темой отдельных статей Иран.ру. Тем более что результаты поездки российского министра обороны имеют столь далеко идущие последствия, что говорить о них придется еще не раз.