«Предсказуемые выборы не вредят демократии»
Нынешняя избирательная кампания — крупнейшая за последние годы. На единый день голосования 14 сентября назначено более 6 тысяч выборов в органы государственной власти и органы местного самоуправления. В частности, в 30 регионах россияне изберут губернаторов, в 14 — депутатов заксобраний, в 21 — депутатов городских дум. Председатель правления Фонда развития гражданского общества Константин Костин, ранее возглавлявший в администрации президента управление внутренней политики, рассказал «Ленте.ру», каких партий не хватает избирателям, каково политическое будущее существующих, когда нужно договариваться с единороссами и как заставить оппозицию выйти из спящего состояния.
«Лента.ру»: Почему, несмотря на объявленный руководством страны курс на открытые и конкурентные выборы, пока конкуренции на выборах мы не наблюдаем?
Конкуренцию нельзя создать искусственно. Сильных политиков не вырастишь в пробирке. Критически важным фактором является открытость политической системы. Все основные игроки должны получать беспрепятственный доступ к электоральным процедурам. А уже по какому сценарию будет развиваться конкуренция между ними зависит от избирателей и качества самих политиков. В России, да и в большинстве демократических стран, выборы, как правило, проходят по одному из двух сценариев — референдумному или конкурентному. В первом случае у основного кандидата очень высок рейтинг, поэтому борьба разворачивается за второе место. Оно позволит занявшему ему кандидату претендовать на звание главного оппозиционного политика региона, а иногда, и на весьма ощутимые коалиционные договоренности с победителем.
За весьма небольшой срок — два электоральных цикла — в России было немало конкурентных выборов. В Екатеринбурге и Петрозаводске победили оппозиционеры, достаточно много оппозиционных партий, в том числе новых, получили мандаты в региональных законодательных органах. В 2012 году в результате выборов в заксобрания по партийным спискам прошли пять партий, в результате выборов в горсобрания — семь. В 2013 году — 10 и 11 партий соответственно. Развитие конкуренции выражается также в том, что удалось добиться расширения партийного представительства на выборах различного уровня. Так, в губернаторских выборах в этот раз участвуют представители 24 партий. Это в два раза больше, чем год назад. Кроме того, за последние два года практически не было ни одного случая, когда с выборов сняли бы зарегистрированного кандидата от оппозиции. Этот показатель менее 1 процента. В тех регионах, где представители правящей партии непопулярны, вызывают недовольство населения и им есть альтернатива в лице политиков, способных эти настроения консолидировать, мы видим яркие выступления оппозиции. Главное — побудить активнее участвовать в избирательном процессе как можно больше политических сил.
Кроме того, выборы, в ходе которых не происходит острой политической борьбы и итоги которых предсказуемы, часто встречаются не только у нас. Например, в США на выборах членов Конгресса серьезная конкуренция, как правило, наблюдается только в 20 процентах избирательных округов, все остальные давно «поделены» между двумя основными партиями — республиканцами и демократами. Там даже есть соответствующий термин – safe seat («безопасное место»). Поэтому я не считаю, что предсказуемые итоги выборов вредят демократии, в том случае, если программа кандидата и он сам поддерживается большинством избирателей.
Что касается нынешней губернаторской кампании, то на этапе выдвижения состав потенциальных кандидатов позволял в ряде регионов говорить о не полностью предрешенных итогах выборов. Но в итоге практически везде альтернативные действующим губернаторам кандидаты, шансы которых эксперты оценивали достаточно высоко, выбыли из предвыборной гонки — Лев Шлосберг, Оксана Дмитриева, Сергей Катасонов, Раиль Сарбаев...
Из всех названных, безусловно, самая яркая — это Оксана Дмитриева. Но ей, чтобы собрать необходимое количество подписей муниципальных депутатов в свою поддержку, нужно было достичь коалиционной договоренности с «Единой Россией». Если бы она обратилась к ЕР, провела переговоры, то у нее появился бы шанс на участие в кампании. Самостоятельно она «фильтр» объективно преодолеть не могла, потому что муниципальных депутатов-эсеров и яблочников в городе недостаточно. Но она с единороссами договариваться не стала, более того, обвинила их во всех тяжких. Дмитриева выбрала конфронтационный сценарий, но для его успешной реализации необходимы более серьезные основания. Если бы эсеры имели в Петербурге достаточное число муниципальных депутатов, если бы Дмитриева смогла стать единым кандидатом от оппозиции, то такой сценарий был бы оправдан. Но в данном случае он стал ошибкой, а может быть именно на это и был расчет, позволяющий выйти из кампании в образе «пострадавшей от власти». Мы же видим, что единороссы в разных регионах помогли оппозиционным кандидатам, в том числе от «Справедливой России». Но эти кандидаты не занимались обвинениями, скандалами, жалобами. Они искали компромисс, и были зарегистрированы. В некоторых регионах выборы станут конкурентными именно благодаря единороссам, например, в Астраханской области, где «Единая Россия» помогла Олегу Шеину.
Вероятен ли был второй тур в Петербурге при участия Оксаны Дмитриевой?
Вряд ли. У нее весьма неоднозначная репутация в городе даже среди оппозиции, ее сложно назвать «любимым вождем питерских эсеров» (Дмитриева — председатель совета санкт-петербургского отделения «Справедливой России», — «Лента.ру»). В то же время такие прогнозы делать сложно, потому что многое зависело бы от того, как она дальше строила бы свою кампанию и насколько эффективной была бы кампания врио губернатора Георгия Полтавченко.
Можно ли сделать вывод, что механизм муниципального фильтра не позволяет добиться той цели, ради которой он был создан? Кому-то «Единая Россия» помогает, кому-то нет —зависит от ситуации. Партия власти как бы назначает себе политических противников.
Процедура сбора кандидатами подписей муниципальных депутатов в свою поддержку была введена как своеобразное квалификационное требование, позволяющее отсеять случайных людей. Чтобы на выборы шли политики, которые пользуются поддержкой в регионе и знают его проблемы. И эта задача выполняется. Если кандидат не может собрать подписи, значит он этой поддержкой не обладает. Есть примеры, когда жесткие оппоненты губернаторов этот фильтр преодолевали самостоятельно, поэтому утверждения, что он «заградительный» — от лукавого. Успешно справлялись со сбором подписей в 2012 году коммунист Вадим Потомский на выборах губернатора Брянской области (в феврале 2014 года Потомский был назначен президентом врио губернатора Орловской области, — «Лента.ру»), выдвиженец «Патриотов России» Игорь Морозов на выборах губернатора Рязанской области, в 2013 году — Антон Беляков от «Справедливой России» на выборах губернатора Владимирской области (двое последних в итоге поддержали кандидатов-единороссов и были делегированы в Совет Федерации, — «Лента.ру»). В ходе нынешней губернаторской кампании можно привести в пример Эрнста Березкина от «Гражданской платформы», который претендует на пост главы Якутии, и кандидата в главы Горного Алтая Владимира Петрова — бывшего председателя регионального правительства, выдвинутого «Гражданской силой».
Квалификационные требования к политикам существуют во многих странах, и отменять их было бы ошибкой, потому что бюллетень с 20 кандидатами демотивирует избирателя. Когда выборы превращаются в цирк и часть кандидатов ведут себя как клоуны, избиратель понимает, что к его праву относятся несерьезно. Попадание в избирательный бюллетень на губернаторских выборах должно быть результатом успешной ежедневной политической работы в регионе на протяжении последних нескольких лет.
В ряде регионов — Санкт-Петербурге, Липецкой области, республике Алтай кандидаты от оппозиции жаловались, что действующие врио губернаторов собрали в свою поддержку подписи большинства муниципальных депутатов, что лишило возможности участвовать в выборах всех остальных. Нуждается ли в усовершенствовании этот механизм?
Разумным мне кажется одно предложение — ограничить количество подписей, которые могут быть собраны одним кандидатом. Например, установить ограничение в 15 процентов от общего числа муниципальных депутатов. Аргументы в пользу снижения планки (в настоящее время для регистрации необходимо собрать от 5 до 10 процентов подписей в зависимости от региона) я считаю неубедительными. Напротив, мы должны стимулировать кандидатов и партии активнее работать на уровне муниципалитетов в межвыборные периоды. Они должны знать всех депутатов, участвовать в решении проблем районов. Без этого развития первого, муниципального уровня власти происходить не будет. Если мы вернемся к практике избирательного залога, как предлагает ЛДПР, то есть риск, что в некоторых регионах выборы превратятся в балаган или «парад кошельков». В регионах на выборах начнут внезапно появляться непонятные кандидаты, которые будут торговать своей поддержкой в пользу того или иного фаворита избирательной гонки.
Активно ли на этих региональных выборах используется политическое спойлерство и какие партии, по вашим наблюдениям, выступали в качестве спойлеров?
Я не считаю, что спойлерство является серьезным препятствием для развития политической системы. Со временем оно отомрет. Но есть и вредные технологии, например, так называемые «двойники». В этом цикле на муниципальных выборах некие партии задумали выдвинуть полных тезок известных федеральных политиков. К счастью, им это сделать не удалось. Подобные действия — сродни мошенничеству, поскольку их цель — сбить с толку избирателей.
Вы говорите, что оппозиционные партии недостаточно активно участвуют в выборах. Какова судьба озвученных Фондом в конце 2013 года предложений не допускать до выборов в Госдуму в 2016 году и вовсе лишать статуса те партии, которые пребывают в «спящем» состоянии?
Пока эти предложения не приняты, но мы надеемся, что законодатели вернутся к их рассмотрению. В свое время мы предложили другую меру — вернуть парламентскую льготу (то есть облегченный доступ к выборам без сбора подписей, на который имеют право думские партии) и распространить ее на все партии, набравшие не менее 3 процентов голосов на предыдущих думских выборах или располагающие фракцией хотя бы в одном региональном парламенте. Но практика показывает, что подобная мера может иметь и негативные последствия. Некоторые партии, добившись партийного представительства в регионе и осознав, что на них теперь распространится льгота на выборах в Госдуму, перешли в спящее состояние. Например, удивительно поведение РПР-ПАРНАС, которая в прошлых региональных выборах была заметна, а в нынешней кампании ее активность практически равна нулю. Такое впечатление, что они решили побездельничать, не тратить сил, не работать с избирателями. Добиваться власти на различных уровнях и обеспечивать народное представительство во власти — это предназначение партий. И нужно стимулировать именно такую работу.
В следующую Госдуму будет избраться сложнее, потому что выборы пройдут по смешанной системе. Каковы перспективы парламентских партий? Какие из них могут ослабить свои позиции? Представители каких других партий могут прийти в Госдуму?
У парламентских партий наибольшие шансы, и, по нашим прогнозам, они получат большую часть мандатов в следующей Думе. Мы ожидаем, что большинство будет у «Единой России», которая станет фаворитом кампании. На сегодняшний день «Единая Россия» является лидером партийной системы. Ее бренд устоялся, система ротации налажена и обеспечивает самую длинную и качественную скамейку запасных навсех уровнях. Устойчивые позиции у КПРФ и, как минимум, они сохранят статус-кво. У «Справедливой России» многое будет зависеть от региональных выборов 2014 и 2015 годов.
Но все партии, которые мы отнесли в первую лигу («Гражданская платформа», «Патриоты России», «Российская партия пенсионеров за справедливость», «Родина», «Коммунисты России», «Правое дело», «Яблоко», РПР-ПАРНАС — эти партии преодолели барьер на последних выборах в региональные парламенты), имеют шансы провести в Госдуму своих кандидатов по одномандатным округам. Смешанная система выборов приведет к тому, что в новой Думе мы увидим большее количество партий.
Как решать проблему обновления политических партий? Очевидно, что ярких политиков не хватает.
Проблема многих российских партий заключается в отсутствии эффективной системы по привлечению и выдвижению новых политиков. И, что особенно важно, оставляет желать лучшего работа с молодежью. Из-за этого у них и возникают кадровые проблемы. Избиратели хотят видеть не только узнаваемые, а порой и набившие оскомину, лица двух десятков «телевизионных» политиков, но и новых, молодых, интересных людей. Сегодня многие оппозиционные партии, не предлагая обществу собственные модели развития и обновления, фактически лишают избирателей возможности отдать свои голоса — им не с кем себя отождествлять. Что бы ни говорили, но кадровый лифт — это объективная необходимость. Нужно внедрять механизм ротации высших партийных органов. Создавать возможность для продвижения молодежи. Пока это делает только ЕР. Например, многие бывшие активисты «Молодой гвардии» пришли в большую политику в 2006—2008 годах благодаря «молодежной квоте». Сегодня они стали губернаторами, сенаторами, депутатами, работают в различных органах государственной власти.
Каких партий не хватает российским избирателям? Какие новые электоральные ниши появились за последнее время?
Таких ниш две — патриотическая и экологическая. Но на сегодняшний день нет партий, которые бы за собой эти темы закрепили, то есть воспринимались бы избирателями, чувствительными к этим вопросам, вызывали доверие и желание за них голосовать, а не просто имели соответствующие названия. На первую нишу возник большой запрос в связи с воссоединением Крыма и событиями на юго-востоке Украины. Появилась существенная группа людей, которой небезразличны эти темы. Когда-то патриотическую нишу занимали ЛДПР («Мы за бедных! Мы за русских!»), «Родина» в период председательства Дмитрия Рогозина, коммунисты. Сейчас ее могла бы представлять партия, которая поднимала бы вопросы развития русского мира, защиты русских, тему соотечественников, проблемы миграции и, что важно, противодействия радикализму и экстремизму. Похожая ситуация и с экологической партией. Темы продовольственной безопасности, рационального недропользования, разумного природопользования, урбанистики и здоровой среды обитания активно обсуждаются в СМИ и Интернете, в этой нише работает несколько сотен общественных и волонтерских организаций. Но партии, которая бы сумела предложить содержательную программу для этих граждан, сегодня нет. Впрочем, совершенно не обязательно появление специальных «отраслевых» партий. Вполне возможен вариант, когда эти темы «заберут» тяжеловесы, кто-то из парламентских партий. Так часто случается и в российской политике, и в старых демократиях.
Беседовала Дина Ушакова
«Лента.ру»: Почему, несмотря на объявленный руководством страны курс на открытые и конкурентные выборы, пока конкуренции на выборах мы не наблюдаем?
Конкуренцию нельзя создать искусственно. Сильных политиков не вырастишь в пробирке. Критически важным фактором является открытость политической системы. Все основные игроки должны получать беспрепятственный доступ к электоральным процедурам. А уже по какому сценарию будет развиваться конкуренция между ними зависит от избирателей и качества самих политиков. В России, да и в большинстве демократических стран, выборы, как правило, проходят по одному из двух сценариев — референдумному или конкурентному. В первом случае у основного кандидата очень высок рейтинг, поэтому борьба разворачивается за второе место. Оно позволит занявшему ему кандидату претендовать на звание главного оппозиционного политика региона, а иногда, и на весьма ощутимые коалиционные договоренности с победителем.
За весьма небольшой срок — два электоральных цикла — в России было немало конкурентных выборов. В Екатеринбурге и Петрозаводске победили оппозиционеры, достаточно много оппозиционных партий, в том числе новых, получили мандаты в региональных законодательных органах. В 2012 году в результате выборов в заксобрания по партийным спискам прошли пять партий, в результате выборов в горсобрания — семь. В 2013 году — 10 и 11 партий соответственно. Развитие конкуренции выражается также в том, что удалось добиться расширения партийного представительства на выборах различного уровня. Так, в губернаторских выборах в этот раз участвуют представители 24 партий. Это в два раза больше, чем год назад. Кроме того, за последние два года практически не было ни одного случая, когда с выборов сняли бы зарегистрированного кандидата от оппозиции. Этот показатель менее 1 процента. В тех регионах, где представители правящей партии непопулярны, вызывают недовольство населения и им есть альтернатива в лице политиков, способных эти настроения консолидировать, мы видим яркие выступления оппозиции. Главное — побудить активнее участвовать в избирательном процессе как можно больше политических сил.
Кроме того, выборы, в ходе которых не происходит острой политической борьбы и итоги которых предсказуемы, часто встречаются не только у нас. Например, в США на выборах членов Конгресса серьезная конкуренция, как правило, наблюдается только в 20 процентах избирательных округов, все остальные давно «поделены» между двумя основными партиями — республиканцами и демократами. Там даже есть соответствующий термин – safe seat («безопасное место»). Поэтому я не считаю, что предсказуемые итоги выборов вредят демократии, в том случае, если программа кандидата и он сам поддерживается большинством избирателей.
Что касается нынешней губернаторской кампании, то на этапе выдвижения состав потенциальных кандидатов позволял в ряде регионов говорить о не полностью предрешенных итогах выборов. Но в итоге практически везде альтернативные действующим губернаторам кандидаты, шансы которых эксперты оценивали достаточно высоко, выбыли из предвыборной гонки — Лев Шлосберг, Оксана Дмитриева, Сергей Катасонов, Раиль Сарбаев...
Из всех названных, безусловно, самая яркая — это Оксана Дмитриева. Но ей, чтобы собрать необходимое количество подписей муниципальных депутатов в свою поддержку, нужно было достичь коалиционной договоренности с «Единой Россией». Если бы она обратилась к ЕР, провела переговоры, то у нее появился бы шанс на участие в кампании. Самостоятельно она «фильтр» объективно преодолеть не могла, потому что муниципальных депутатов-эсеров и яблочников в городе недостаточно. Но она с единороссами договариваться не стала, более того, обвинила их во всех тяжких. Дмитриева выбрала конфронтационный сценарий, но для его успешной реализации необходимы более серьезные основания. Если бы эсеры имели в Петербурге достаточное число муниципальных депутатов, если бы Дмитриева смогла стать единым кандидатом от оппозиции, то такой сценарий был бы оправдан. Но в данном случае он стал ошибкой, а может быть именно на это и был расчет, позволяющий выйти из кампании в образе «пострадавшей от власти». Мы же видим, что единороссы в разных регионах помогли оппозиционным кандидатам, в том числе от «Справедливой России». Но эти кандидаты не занимались обвинениями, скандалами, жалобами. Они искали компромисс, и были зарегистрированы. В некоторых регионах выборы станут конкурентными именно благодаря единороссам, например, в Астраханской области, где «Единая Россия» помогла Олегу Шеину.
Вероятен ли был второй тур в Петербурге при участия Оксаны Дмитриевой?
Вряд ли. У нее весьма неоднозначная репутация в городе даже среди оппозиции, ее сложно назвать «любимым вождем питерских эсеров» (Дмитриева — председатель совета санкт-петербургского отделения «Справедливой России», — «Лента.ру»). В то же время такие прогнозы делать сложно, потому что многое зависело бы от того, как она дальше строила бы свою кампанию и насколько эффективной была бы кампания врио губернатора Георгия Полтавченко.
Можно ли сделать вывод, что механизм муниципального фильтра не позволяет добиться той цели, ради которой он был создан? Кому-то «Единая Россия» помогает, кому-то нет —зависит от ситуации. Партия власти как бы назначает себе политических противников.
Процедура сбора кандидатами подписей муниципальных депутатов в свою поддержку была введена как своеобразное квалификационное требование, позволяющее отсеять случайных людей. Чтобы на выборы шли политики, которые пользуются поддержкой в регионе и знают его проблемы. И эта задача выполняется. Если кандидат не может собрать подписи, значит он этой поддержкой не обладает. Есть примеры, когда жесткие оппоненты губернаторов этот фильтр преодолевали самостоятельно, поэтому утверждения, что он «заградительный» — от лукавого. Успешно справлялись со сбором подписей в 2012 году коммунист Вадим Потомский на выборах губернатора Брянской области (в феврале 2014 года Потомский был назначен президентом врио губернатора Орловской области, — «Лента.ру»), выдвиженец «Патриотов России» Игорь Морозов на выборах губернатора Рязанской области, в 2013 году — Антон Беляков от «Справедливой России» на выборах губернатора Владимирской области (двое последних в итоге поддержали кандидатов-единороссов и были делегированы в Совет Федерации, — «Лента.ру»). В ходе нынешней губернаторской кампании можно привести в пример Эрнста Березкина от «Гражданской платформы», который претендует на пост главы Якутии, и кандидата в главы Горного Алтая Владимира Петрова — бывшего председателя регионального правительства, выдвинутого «Гражданской силой».
Квалификационные требования к политикам существуют во многих странах, и отменять их было бы ошибкой, потому что бюллетень с 20 кандидатами демотивирует избирателя. Когда выборы превращаются в цирк и часть кандидатов ведут себя как клоуны, избиратель понимает, что к его праву относятся несерьезно. Попадание в избирательный бюллетень на губернаторских выборах должно быть результатом успешной ежедневной политической работы в регионе на протяжении последних нескольких лет.
В ряде регионов — Санкт-Петербурге, Липецкой области, республике Алтай кандидаты от оппозиции жаловались, что действующие врио губернаторов собрали в свою поддержку подписи большинства муниципальных депутатов, что лишило возможности участвовать в выборах всех остальных. Нуждается ли в усовершенствовании этот механизм?
Разумным мне кажется одно предложение — ограничить количество подписей, которые могут быть собраны одним кандидатом. Например, установить ограничение в 15 процентов от общего числа муниципальных депутатов. Аргументы в пользу снижения планки (в настоящее время для регистрации необходимо собрать от 5 до 10 процентов подписей в зависимости от региона) я считаю неубедительными. Напротив, мы должны стимулировать кандидатов и партии активнее работать на уровне муниципалитетов в межвыборные периоды. Они должны знать всех депутатов, участвовать в решении проблем районов. Без этого развития первого, муниципального уровня власти происходить не будет. Если мы вернемся к практике избирательного залога, как предлагает ЛДПР, то есть риск, что в некоторых регионах выборы превратятся в балаган или «парад кошельков». В регионах на выборах начнут внезапно появляться непонятные кандидаты, которые будут торговать своей поддержкой в пользу того или иного фаворита избирательной гонки.
Активно ли на этих региональных выборах используется политическое спойлерство и какие партии, по вашим наблюдениям, выступали в качестве спойлеров?
Я не считаю, что спойлерство является серьезным препятствием для развития политической системы. Со временем оно отомрет. Но есть и вредные технологии, например, так называемые «двойники». В этом цикле на муниципальных выборах некие партии задумали выдвинуть полных тезок известных федеральных политиков. К счастью, им это сделать не удалось. Подобные действия — сродни мошенничеству, поскольку их цель — сбить с толку избирателей.
Вы говорите, что оппозиционные партии недостаточно активно участвуют в выборах. Какова судьба озвученных Фондом в конце 2013 года предложений не допускать до выборов в Госдуму в 2016 году и вовсе лишать статуса те партии, которые пребывают в «спящем» состоянии?
Пока эти предложения не приняты, но мы надеемся, что законодатели вернутся к их рассмотрению. В свое время мы предложили другую меру — вернуть парламентскую льготу (то есть облегченный доступ к выборам без сбора подписей, на который имеют право думские партии) и распространить ее на все партии, набравшие не менее 3 процентов голосов на предыдущих думских выборах или располагающие фракцией хотя бы в одном региональном парламенте. Но практика показывает, что подобная мера может иметь и негативные последствия. Некоторые партии, добившись партийного представительства в регионе и осознав, что на них теперь распространится льгота на выборах в Госдуму, перешли в спящее состояние. Например, удивительно поведение РПР-ПАРНАС, которая в прошлых региональных выборах была заметна, а в нынешней кампании ее активность практически равна нулю. Такое впечатление, что они решили побездельничать, не тратить сил, не работать с избирателями. Добиваться власти на различных уровнях и обеспечивать народное представительство во власти — это предназначение партий. И нужно стимулировать именно такую работу.
В следующую Госдуму будет избраться сложнее, потому что выборы пройдут по смешанной системе. Каковы перспективы парламентских партий? Какие из них могут ослабить свои позиции? Представители каких других партий могут прийти в Госдуму?
У парламентских партий наибольшие шансы, и, по нашим прогнозам, они получат большую часть мандатов в следующей Думе. Мы ожидаем, что большинство будет у «Единой России», которая станет фаворитом кампании. На сегодняшний день «Единая Россия» является лидером партийной системы. Ее бренд устоялся, система ротации налажена и обеспечивает самую длинную и качественную скамейку запасных навсех уровнях. Устойчивые позиции у КПРФ и, как минимум, они сохранят статус-кво. У «Справедливой России» многое будет зависеть от региональных выборов 2014 и 2015 годов.
Но все партии, которые мы отнесли в первую лигу («Гражданская платформа», «Патриоты России», «Российская партия пенсионеров за справедливость», «Родина», «Коммунисты России», «Правое дело», «Яблоко», РПР-ПАРНАС — эти партии преодолели барьер на последних выборах в региональные парламенты), имеют шансы провести в Госдуму своих кандидатов по одномандатным округам. Смешанная система выборов приведет к тому, что в новой Думе мы увидим большее количество партий.
Как решать проблему обновления политических партий? Очевидно, что ярких политиков не хватает.
Проблема многих российских партий заключается в отсутствии эффективной системы по привлечению и выдвижению новых политиков. И, что особенно важно, оставляет желать лучшего работа с молодежью. Из-за этого у них и возникают кадровые проблемы. Избиратели хотят видеть не только узнаваемые, а порой и набившие оскомину, лица двух десятков «телевизионных» политиков, но и новых, молодых, интересных людей. Сегодня многие оппозиционные партии, не предлагая обществу собственные модели развития и обновления, фактически лишают избирателей возможности отдать свои голоса — им не с кем себя отождествлять. Что бы ни говорили, но кадровый лифт — это объективная необходимость. Нужно внедрять механизм ротации высших партийных органов. Создавать возможность для продвижения молодежи. Пока это делает только ЕР. Например, многие бывшие активисты «Молодой гвардии» пришли в большую политику в 2006—2008 годах благодаря «молодежной квоте». Сегодня они стали губернаторами, сенаторами, депутатами, работают в различных органах государственной власти.
Каких партий не хватает российским избирателям? Какие новые электоральные ниши появились за последнее время?
Таких ниш две — патриотическая и экологическая. Но на сегодняшний день нет партий, которые бы за собой эти темы закрепили, то есть воспринимались бы избирателями, чувствительными к этим вопросам, вызывали доверие и желание за них голосовать, а не просто имели соответствующие названия. На первую нишу возник большой запрос в связи с воссоединением Крыма и событиями на юго-востоке Украины. Появилась существенная группа людей, которой небезразличны эти темы. Когда-то патриотическую нишу занимали ЛДПР («Мы за бедных! Мы за русских!»), «Родина» в период председательства Дмитрия Рогозина, коммунисты. Сейчас ее могла бы представлять партия, которая поднимала бы вопросы развития русского мира, защиты русских, тему соотечественников, проблемы миграции и, что важно, противодействия радикализму и экстремизму. Похожая ситуация и с экологической партией. Темы продовольственной безопасности, рационального недропользования, разумного природопользования, урбанистики и здоровой среды обитания активно обсуждаются в СМИ и Интернете, в этой нише работает несколько сотен общественных и волонтерских организаций. Но партии, которая бы сумела предложить содержательную программу для этих граждан, сегодня нет. Впрочем, совершенно не обязательно появление специальных «отраслевых» партий. Вполне возможен вариант, когда эти темы «заберут» тяжеловесы, кто-то из парламентских партий. Так часто случается и в российской политике, и в старых демократиях.
Беседовала Дина Ушакова