Гособъекты поднимут рынок осопо на 20%

—

Андрей Юрьев

президент Национального союза страховщиков ответственности

Во сколько среднему россиянину обойдется обязательная страховка лифта в собственном доме, какие проблемы есть у рынка страхования опасных объектов сегодня и что его ждет завтра, рассказал в интервью агентству "Прайм" президент Национального союза страховщиков ответственности (НССО) Андрей Юрьев. Беседовала Елена Афанасьева.

Вопрос: Прошло больше года с момента страта ОСОПО (обязательного страхования ответственности владельца опасного объекта). За это время страховщики собрали 9,06 миллиарда рублей, а доля застрахованных объектов составила 64,6%. Как Вы оцениваете эти итоги? Какие основные проблемы были?

Ответ: Скорее, можно говорить о том, что прошел ровно год с момента начала страхования - не по букве закона, а по факту. Когда мы делали помесячную раскладку того, как заключались договоры страхования, у нас получилось, что 40% из 65%, которые мы имеем за год, были заключены в период с конца марта по май. Концентрация пришлась именно на этот период.

Тем не менее, уже с 1 января 2012 года мы вели мониторинг информации в прессе, связанной с ОПО. Нас, в первую очередь, интересовали аварии. Получается, что из годового объема аварий львиная доля - порядка 45% - пришлась на зимний период, когда большинство договоров еще не были заключены - начало и конец 2012 года.



Аварии в основном происходили на мелких объектах теплоэнергетики, которые из-за зимних холодов выходили из строя. Полагаю, что большинство договоров по таким объектам, к сожалению, выпали в своем массиве из страхования за 2012 год. Кроме этого, нужно помнить, что большинство таких объектов являются муниципальными, а для них страхование заработало только с начала 2013 года.

Вопрос: Есть ли уже какие-то данные по приросту договоров с начала этого года по отношению к прошлому?

Ответ: Есть возможность сопоставить данные по страхованию за январь, так как пока отсутствуют итоговые данные за первый квартал 2013 года. Это связано с тем, что у компании после заключения договора есть месяц на введение данных в нашу информационную систему. Такой механизм обусловлен многими объективными вещами, в том числе логистикой этой информации от самого страхователя до головной структуры и т.д. То есть месячный срок – это некая насущная необходимость, которую мы выдерживаем. Именно поэтому мы фактически можем сейчас подвести итоги только января.

Вопрос: И каковы же эти итоги?

Ответ: Мы уже можем фиксировать ровную красивую цифру - 25-процентный прирост по количеству заключенных договоров за январь по отношению к январю прошлого года.

Вопрос: Этот рост за счет муниципальных и государственных объектов, подключившихся к страхованию с 2013 года?

Ответ: Сложно точно утверждать. К сожалению, мы не можем вычленить признаки муниципального или немуниципального объекта. Просто есть вот такой факт – 25-процентный прирост. Но к этому росту надо относиться аккуратно, потому что прошлый январь тоже был не показательным, ведь, как мы помним, пик страхования был позднее.

Вопрос: А как Вы считаете, охват в 65% - это нормально для первого года работы закона? Может быть, эта доля могла бы быть больше?

Ответ: Я думаю, что могла бы быть больше, но это, скорее, мои ощущения. Мы всегда оперировали цифрой, что муниципальные и государственные объекты составляют порядка 15% всех ОПО. Но на самом деле точно этого никто не знает.



На протяжении всего 2012 года говорилось о том, что в России порядка 30 тысяч гидротехнических сооружений (ГТС), даже более 30 тысяч. Но при этом в реестр Росводресурсов, которое ведет учет этих объектов, почему-то занесено порядка 4,5 тысяч. Разница существенная. Думаю, что львиная доля этих ГТС как раз может приходиться на гособъекты. Это могут быть плотины на судоходных реках, которые зачастую являются стратегическими объектами в рамках какого-то субъекта РФ. Как правило, они, как еще в советское время были муниципальными и государственными, так в таком статусе и остались.

Вопрос: Как же этот список из 4,5 тысячи ГТС довести до 30 тысяч?

Ответ: По имеющейся у нас информации, такая работа активно ведется в Ростехнадзоре и Росводресурсах. Сейчас эта ситуация выпрямляется, такие объекты вносятся в реестр. Я думаю, этот список будет увеличиваться.



Нужно помнить, что всегда, даже на этапе стартапа этого закона, все эксперты говорили о количестве гособъектов исключительно с экспертной точки зрения. Точно этого никто не знал.

Вопрос: Как Вы думаете, насколько блок муниципальных объектов может увеличить рынок?

Ответ: Я бы пока увеличил ту экспертную оценку, которой оперировали год назад, приблизительно с 15% до 20%. Более-менее будет понятно где-то в середине 2014 года. Тогда мы уже пройдем помесячные сравнения, посмотрим, где были пики страхования, насколько они сопоставились с такими же пиками в 2013 году.

Вопрос: Есть уже сейчас какие-то проблемы в связи со страхованием этих объектов?

Ответ: У нас была одна юридико-техническая проблема, связанная с недопониманием владельцев лифтов, в частности, в жилых домах, страховать или нет. В законе об ОСОПО не было четко прописано, что с 2013 года лифты тоже должны страховаться. Ростехнадзор в этом плане провел большую работу. Ведомство еще в декабре прошлого года в рамках подготовки в закон о промышленной безопаснисти проработал поправки в закон об ОСОПО (225-ФЗ). Закон о промбезопасности 15 марта вступил в силу. Сейчас ни у кого не должно быть никаких сомнений – лифты подлежат страхованию.

Вопрос: Сколько стоит для владельцев лифтов (следовательно - жильцов домов) такая страховка?

Ответ: Мы еще год назад готовили такие расчеты. Взяли самый массовый сегмент - типовой пяти подъездный дом. В итоге получилось, что в год на одну квартиру стоимость такой страховки составляет порядка 4 рублей. Не самые большие расходы, а случаи обрыва лифтов или получения травм в них, к сожалению, происходят.

Вопрос: Какой сейчас объем компенсационного фонда союза?

Ответ: Комфонд у нас наполняется и формируется поквартально, поэтому сейчас мы можем говорить только о четырех прошедших кварталах прошлого года. Таким образом, за 2012 год объем компфонда составил 252 миллиона рублей.

Вопрос: Сколько средств было выплачено из компфонда?

Ответ: Мы сделали только одну выплату  - 2 миллиона 13 тысяч рублей. Два миллиона мы выплатили за смерть человека и 13 тысяч – на погребение.

Вопрос: Право регресса использовали?

Ответ: Да. У нас есть решение Арбитражного суда Москвы о взыскании в полном объеме с владельца ОПО этой суммы. Мы ждем, когда оно вступит в законную силу. Владелец опасного объекта устно заявлял, что ему гораздо проще обанкротиться, чем выплатить эти деньги, поэтому мы с определенным скепсисом относимся к вопросу получения средств.

Вопрос: Есть ли какие-либо данные о штрафах владельцев незастрахованных объектов? Это не зона действия НССО, но, может быть, Ростехнадзор вводит вас в курс дела?

Ответ: Мы общаемся с Ростехнадзором, но информации о том, сколько они собрали штрафов, нет. Но они штрафуют. Когда запустился закон, они разослали 70 тысяч уведомлений владельцам ОПО о необходимости заключения договоров страхования и возможного наложения штрафов, если этого сделано не будет.

Вопрос: А сам союз штрафует страховщиков? Например, по рынку не раз проходила информация, что некоторые компании занижали цены на конкурсах, а впоследствии, под предлогом ошибки, пересчитывали результаты.

Ответ: НССО штрафует своих членов, и достаточно жестко подходит к этому вопросу. Есть два источника получения информации о нарушениях. Первый - это жалобы страховщиков с приложением документов, подтверждающих элементы нарушений.



Вторая категория - это когда нет жалоб, но мы проводим камеральные проверки, исходя из данных информсистемы. Если камеральная проверка показывает, что законом, например, предусмотрена определенная страховая сумма, а страховщик устанавливает меньшую и, соответственно, не добирает премию, то это, безусловно, факт нарушения. Мы на такие случаи реагируем и наказываем. И штрафы в обоих случаях значительные – до 500-800 тысяч рублей.

Вопрос: Сколько жалоб получил союз в прошлом году?

Ответ: За прошлый мы год обработали порядка 150 случаев. В трети из них были выявлены те или иные нарушения. Где-то они были значительными, тогда накладывались финансовые санкции, где-то незначительными, и тогда выносились замечания и предупреждения. При этом страховщики понимают, что повторных замечаний не будет. Еще раз попадутся – последуют серьезные финансовые санкции.



Правила профдеятельности работают. У нас более 5 миллионов рублей собранных финансовых санкций за прошлый год. За этот период было много заседаний дисциплинарной комиссии. И сейчас почти каждый месяц она собирается для того, чтобы рассматривать те или иные ситуации.

Вопрос: Давайте поговорим о недооцененных объектах. Вы не раз говорили о том, что необходимо повысить страховую сумму по шахтам в 5 раз – до 50 миллионов рублей. Есть ли еще какие-то виды объектов, которые Вы считаете недооцененными?

Ответ: Нет, только шахты. Яркий пример недооцененности шахт и катастрофичности рисков ОСОПО - события января-февраля текущего года. В это время произошло две крупные аварии на шахтах в Кемеровской области и Коми, установленных законом лимитов в 10 миллионов рублей на всех погибших не хватило.



Существует градация по страховым суммам – 10, 25, 50 миллионов и так далее. Получается, что следующего порога – 25 миллионов рублей - при 17 погибших не хватит. Поэтому второй порог – 50 миллионов – это более логично.

Вопрос: Что предпринимает союз для того, чтобы повысить лимиты по шахтам?

Ответ: Мы общаемся и с Минфином, и с Ростехнадзором, и с Госдумой. Ведем диалоги, пишем письма, но пока государственного решения на эту тему нет.

Вопрос: А будет?

Ответ: Я думаю, будет. Очень важно понимать, что увеличение лимитов не повлечет кратного увеличения стоимости страховки. Будет увеличение, но не в разы. Это очевидно.

Вопрос: Когда может быть принято такое решение? Когда произойдет еще несколько аварий на шахтах?

Ответ: К сожалению, это беда нашего восприятия – пока гром не грянет, никто креститься не начнет. Я думаю, что "дожмем".

Вопрос: В прошлом году поднимался вопрос расширения рисков по ОСОПО экологическими рисками. Что сейчас происходит в этом направлении?

Ответ: О включении этого риска в ОСОПО просит сама промышленность. Как профобъединение мы полностью готовы работать и поддерживать такое желание. Если не хватает по каким-то объектам лимитов - давайте их корректировать, если не хватает каких-то рисков – давайте их включать, оценивать и работать по единому стандарту. Это проще и нам, это проще и промышленности.

Вопрос: Какая-нибудь работа ведется по этому вопросу?

Ответ: Пока идут дискуссии между промышленниками и государством, но определенного решения нет.

Вопрос: Вас подключают к дискуссиям?

Ответ: Нам задают вопросы: что может быть, насколько мы готовы или не готовы. Рынок работать с экологическими рисками готов, проблемы в этом не вижу. Но тогда надо смотреть на какие именно сектора объектов повлияет добавление этого риска и, соответственно, какая премия должна доплачиваться по нему. Для нас это будет означать некую доработку системы, но, тем не менее, когда мы сделаем "дорожную карту" со сроками, необходимыми ресурсами для доработки, все это реализуем.

Вопрос: Мы уже упоминали закон о промбезопасности. Как принятие поправок к этому закону повлияет на ОСОПО?

Ответ: Закон о промбезопасности "разкатегоризировал" объекты на четыре категории, которые начнут действовать с 1 января 2014 года. Нам за оставшиеся 9 месяцев необходимо перестроить нашу систему учета объектов так, чтобы она не конфликтовала с государственной.



У нас есть важный документ – о порядке определения вреда максимально возможного количества потерпевших и уровня безопасности опасного объекта. В свое время мы его самостоятельно разрабатывали и, самое главное, согласовывали с Ростехнадзором, МЧС, Росводресурсами, Ространснадзором, Минтрансом, Минфином. Мы прошли шесть органов согласования. Не всякий негосударственный документ согласовывается с таким количеством ведомств.

Вопрос: Этот документ нужно будет менять в связи с новшествами?

Ответ: Мы сначала посмотрим, в каком объеме он должен поменяться. Однозначно сказать, что его надо менять, я не могу, но это самый яркий документ, который мы с большим трудом разработали, поэтому для нас он самый важный. >Прайм