Виктор ХЛЫСТУН: "Необходима стратегия развития деревенской среды". Размышления дважды министра
"Крестьянские ведомости" начинают новый проект "Диалоги с аграрной элитой". В разговоре с видными представителями аграрной мысли и практики мы намереваемся максимально широко рассмотреть многие стороны современной российской деревенской жизни, попытаться довести эти диспуты до неких практических рекомендаций, способных продвинуть вперед дело развития сельской части нашей страны. Разговор начинает Виктор ХЛЫСТУН, академик РАСХН, доктор экономики, профессор. Беседу с первым гостем нашей новой программы ведет обозреватель Константин МЕЗЕНЦЕВ.
На снимке: Виктор Хлыстун.
- Виктор Николаевич! Чем дальше, тем больше мы убеждаемся в том, что формализованной, принятой государством, обществом и деревней доктрины аграрного развития у нас в стране нет. Последние четырнадцать лет для отечественного сельского хозяйства иначе, чем шараханиями из стороны в стороны назвать трудно: фермерство, поддержка обанкротившегося коллективного сектора, холдинги, вертикальная интеграция, концентрация производства, необходимостьподдержки сельских территорий, - все смешалось в такой сумбур…
- Я бы не сказал, что у нас доктрина отсутствует напрочь. В начале 90-х удалось сформулировать некие самые общие постулаты. Другое дело, что в устах различных политиков эти постулаты часто звучат по-разному.
А главное, к чему мы пришли тогда, можно сформулировать так: в аграрном секторе отменяется монополия государственной собственности на землю. Второй постулат – формируется многоукладная экономика. При этом, - я добавляю к официальному постулату очень важный момент, - все базируется на праве самого крестьянина выбрать такую форму хозяйствования, которая наилучшим образом соответствует его интересам. И это чрезвычайно важно, поскольку любое навязывание искажает этот подход к формированию многоукладности.
Другое дело, что крестьянину нужно было бы очень четко рассказать, что же из себя представляет каждый из потенциальных укладов. К большому сожалению, нам этого сделать не удалось. Информация до крестьянина доводилась в том виде, который был выгоден тому, кто ее и доводил. В результате у крестьянина сформировались достаточно аморфные представления…
- То есть не удалось объяснить людям, к какому идеалу их призывают.
- На протяжении этих последних четырнадцати лет я пытаюсь донести одну, в общем, простую истину. В сельском хозяйстве нет сегодня идеальной модели. Каждая из форм хозяйствования – индивидуальная, кооперативная, акционерная, капиталистическая, холдинговая, наконец, – имеет свои недостатки и преимущества. Мир за множество веков функционирования аграрной экономики не сформировал абсолютно идеальной формы. Поэтому в жизни должно иметь место разумное сочетание. Надо понимать, что далеко не каждый крестьянин способен самостоятельно вести фермерское хозяйство. Он по жизни – прекрасный механизатор, но он не способен быть менеджером или кооператором. А из этого следует, что для него должна быть создана такая система, в которой он был бы способен в максимальной степени проявить себя. Например, работать в коллективном хозяйстве и там использовать свой механизаторский талант.
Поэтому, когда мы говорим, что, допустим, сельское хозяйство страны будет преимущественно "фермерским" или "холдинговым", мне кажется, мы вводим в заблуждение самого крестьянина и искажаем сам принцип многоукладности. Так что здесь главное, чтобы крестьянин имел право, законное, оговоренное государственным актом право, выбирать ту форму хозяйствования, которая ему по душе.
- Виктор Николаевич, ведь Вы сами только что сказали, что именно этого-то – объяснения крестьянину его прав и возможностей - не было сделано.
- Да. И этим обстоятельством во многом можно объяснить столь сильную деградацию, произошедшую в аграрном секторе, как, впрочем, и в других секторах, которые относятся к потребительскому рынку. Плюс прибавьте к этому изменение укладов в сельском хозяйстве, вызвавшее определенную неразбериху. В общем, крестьянину не смогли помочь и определиться, каким образом ему в дальнейшем вести свое хозяйство.
- Часто нашу реформу критикуют за наделение крестьян земельными долями и имущественными паями. Якобы именно эта страшнейшая ошибка и разрушила деревню…
- Не соглашался с этим прежде и категорически не соглашусь сейчас. Наделение земельными паями, в первую очередь, – это инструмент защиты интересов самого крестьянина. Если говорить по большому счету, крестьянство не смогло воспользоваться в полной мере тем, чем их наделило государство в ходе реформы. А ведь, если честно, в процессе приватизации именно крестьяне получили больше, чем остальные категории наших граждан. Вспомните, какие пятнадцать лет тому назад были споры по поводу того, чтобы разделить землю между всеми гражданами России! Вот если бы тогда удалось эмитировать земельные ваучеры, вот тогда-то была бы, убежден, настоящая катастрофа для российского крестьянина.
- На словах-то наделили и паями, и долями, а вот дальше? Ведь Вы сами сказали, что крестьянину так толком не объяснили, что же ему в руки дали. Так не смогли объяснить или не захотели?
- Я, во всяком случае, хотел. Но, допустим, выйти на экран телевидения в начале 90-х для того, чтобы детально и подробно рассказать не в течение трех–четырех минут, о том, какие открылись у крестьянина сегодня альтернативные возможности, - на это, к сожалению, моего министерского или даже вице-премьерского влияния не хватало. Надо было платить за этот час огромные деньги, которых в аграрный бюджет не закладывали… Газетные разрозненные публикации, вы знаете, чаще всего не доходят до селян. Словом никто отсюда, из центра не смог довести до крестьянина надлежащую информацию.
- Так все же, Виктор Николаевич, данный информационный вакуум – это умысел?
- Думаю, все-таки, что это просто определенное недомыслие верхнего информационного уровня. Я пытался работать с руководителями телеканалов, Виктора Степановича Черномырдина пытался подключить, министра информации, - все разводили руками: "Ну, ребята, есть коммерческие каналы. Им надо зарабатывать. Как я могу им приказать…". Вот и позакрывали все сельские телевизионные передачи. Я пытался убедить, что это интересно, в принципе, всем, а не только части населения.
Наверное, такая ситуация частично отражает отношение нашего общества к деревне вообще…
То, что происходило и в советские времена, происходит и сейчас. Это абсолютное непонимание сельского образа жизни. Представление о деревенских жителях, как о пьяницах и бездельниках, о сельской экономике, как о "черной дыре", к сожалению, постоянно фигурирует в выступлениях и мыслях наших политиков. Что уж тогда о простых гражданах говорить!
- Это, на мой взгляд, последствие потребительского отношения к деревне. Ведь она всегда обществом рассматривалась, как поставщик мяса, молока, огурца и хлеба…
- Поэтому-то и выражения "колхозник", "деревенщина" стали такими пренебрежительными. Да что там за примерами далеко ходить! Я вот помню в институтские времена, после техникума, двух лет производственного стажа поначалу испытывал к себе со стороны сокурсников такое же отношение, хотя учился ничуть не хуже… Сегодня ситуация, кстати, не сильно изменилась. Когда мы обсуждаем в самых высших инстанциях в Москве проект закона о сельскохозяйственном развитии, и ты встречаешь отголоски такого же пренебрежения со стороны иных народных избранников, это пугает. А ведь корни России, демографические, культурные – в деревне. Так и хочется сказать: "Не подрубайте их, не измывайтесь над этими корнями…". Боль за сегодняшнюю деградацию деревни должна быть. Пренебрежение – позорно!
- Однако вернемся к началу разговора. Хотя, в силу разных обстоятельств, сами крестьяне этого еще и не осознали в полной мере, по первым итогам реформы они все же получили ценности достаточно материальные.
- Российский крестьянин веками - и в канун 1861 года, и во времена столыпинской реформы - мечтал об одном гектаре собственной земли. А сегодня они получили, в среднем, по пять–шесть гектаров. Так что сейчас главная задача – помочь людям разумно этим распорядиться. Дать стартовую поддержку тем, кто хочет вести индивидуальное крестьянское хозяйство. Помочь развить кооперирование этих людей. Тем, кто предпочтет коллективные способы хозяйствования, подсказать, какие есть возможности: и корпоративные, и акционерные. Я ведь солидарен с тем, что создание вертикально интегрированных структур, в основном, есть благо для страны. Но то, как сегодня идет эта интеграция, в основном, - меня огорчает. Экономические последствия такой "интеграции" меня очень заботят. Ведь когда крестьянин полностью отторгается от собственности, от возможности принять участие в управлении, мы в большой степени возвращаемся к тому периоду, от которого хотели уйти… Только теперь не государство, а некий крупный владелец диктует свою волю крестьянину, который, как и прежде превращается в бессловесное существо. Это чрезвычайно опасно. Может быть, даже опаснее, чем то, что происходило прежде в колхозном секторе.
- Это, скажем, социологическая оценка.
- Второе, что сегодня тревожит аналитиков – это проблема концентрации капитала. В сельском хозяйстве существует ее разумный предел. В аграрном секторе он обозначен гораздо более жестко, чем в других отраслях экономики. И, когда некий холдинг формирует свое землевладение в пятнадцати–шестнадцати регионах, поступая в каждом случае с разрозненными мотивами, без единой инвестиционной программы, порой, теряясь и привлекая людей, которые далеки от аграрных проблем, постоянно меняя этих людей, раздавая крестьянам невыполнимые обязательства, - я считаю, что это очень опасно. Нужно отличать вертикальную интеграцию от "вертикальной интервенции". Когда речь идет о том, что мясоперерабатывающий завод создает себе сырьевую базу, все понятно. Но, когда в качестве интегратора выступает, допустим, топливно-энергетический комплекс, у которого просто в какой-то период появились вдруг свободные ресурсы и, соответственно, имеющий возможность при изменении конъюнктуры на рынке от этих активов избавиться, понятно, что угроза устойчивости аграрного развития здесь самая прямая. И ведь в жизни это уже происходит! Таких случаев уже достаточно много. Однако то, что я говорю, вовсе не отрицает возможности развития холдингового типа в принципе.
- Но ведь здесь главное – как к процессам относиться. Возводить их в абсолют или воспринимать в качестве одной из возможностей.
- Конечно. Что же касается коллективных и групповых форм хозяйствования – акционерных обществ, сельскохозяйственных производственных кооперативов, обществ с ограниченной ответственностью – есть несколько моментов, которые определяют их перспективу. Первое, что необходимо гарантировать – их допуск к рынкам ресурсов и продуктов. Ведь что происходит: крупные холдинги завоевывают целые сектора, становятся основными операторами, так что хозяйствам невозможно выйти на эти рынки, минуя структуры холдингов. То есть холдинг выступает не только как производитель и активный участник рынка, но и как крупнейший перекупщик произведенной другими продукции.
- И какая же этому альтернатива?
- Кооперация производителей. И мелких, и средних - для решения проблем поставок ресурсов для производства, с одной стороны, и, что еще важнее, для выхода на рынки со своей произведенной продукцией. Ведь почему, скажем, фермерское движение стало развиваться не так успешно, как хотелось бы? Нет, говорить о том, что оно провалилось, было бы неправильно, - посмотрите даже официальную статистику, она ведь для фермеров положительна и в абсолютных и в относительных показателях. Однако излишний индивидуализм при создании фермерских хозяйств не позволил параллельно развить сеть кооперативную. А без нее потенциал сельских частников не может быть использован в полной мере.
- Ну, в первые годы все боялись возврата к колхозам.
- Да даже и сегодня, когда мы в Думе обсуждаем вопросы стартовой поддержки потребительской, сбытовой, снабженческой кооперации, такое суждение еще можно услышать. И под этой маркой многие выступают против. Вот ведь до чего искажены понятия! Ведь главная суть кооперации не столько в сфере производства, сколько в инфраструктурных институтах – снабжении, сбыте продукции. Мир весь пошел по этому пути.
- Сегодня можно услышать и другое суждение. Фермерство в мире сегодня – это позавчерашний день. Сейчас главное – концентрация капитала, специализация…
- Меня всегда умиляла такая позиция. Ну, нельзя же так искажать ситуацию. Совершенно же понятно, что первичное производство, допустим, в Соединенных Штатах и в Западной Европе по-прежнему остается на уровне семейных хозяйств. Их размер и объемы производства – это совершенно другой вопрос. А вот дальше, допустим, на молочном рынке начинается их кооперирование. "Ленд О Лейкс", американский молочный гигант – это ведь кооператив! В составе этой кооперативной корпорации перерабатывающие предприятия принадлежат преимущественно фермерам! И фермеры не только формально владеют, но и активно участвуют в управлении этой кооперацией. Но первичное производство, их юридическая и финансовая самостоятельность при этом полностью сохраняется. Более того, законодательство США направлено на защиту этой первичной ячейки от каких-либо поглощений, поскольку американцы считают это основой аграрного производства, устоями общества.
- Наверное, уместно вспомнить, что кооперированию фермеров американское государство после второй мировой войны сильно помогло финансами "сверху", из федерального бюджета.
- В этом плане особенно показателен пример Японии. Правительство Страны Восходящего солнца вложило громадные государственные средства, чтобы выкупить перерабатывающие предприятия у частных собственников и передать их фермерским кооперативам. И я убежден, что снабженческая, сбытовая, кредитная, страховая кооперация – есть один из ключей нашего аграрного развития сегодня. Дожидаться сегодня, что это направление вот-вот начнет развиваться само собой - наивно. Мы уже потеряли столько лет. Необходимо, чтобы государство стимулировало развитие этих процессов.
- Стимулировать – в какой форме?
- Может быть, и не деньгами… Но предоставить такие экономические условия, которые гарантировали бы кооперативным объединениям возможности функционирования, обеспечить политическое "прикрытие" процесса развития кооперации.
- Сразу же после начала развития фермерства делались попытки дать старт кооперации. Но новые сельские частники были по большей части психологически не готовы. Они боялись попасть в зависимость от того самого директора перерабатывающего завода, не понимая, как должен вести себя настоящий хозяин, владелец…
- Главный принцип кооперации – добровольность. Это не должно быть каким-то административным действием. Государство должно информировать, что кооперирование дает такие-то преимущества. А когда крестьяне "созрели" и обратились к государственным органам: "Мы решили создать кооператив, помогите нам!", вот тогда государство должно проконсультировать людей, как правильно это сделать, помочь с подготовкой уставных документов, сформулировать модель функционирования этого кооператива… И опять-таки, - не навязывать, а предложить. Эту консалтинговую деятельность, на мой взгляд, должны осуществлять наши государственные зональные научно-исследовательские институты.
Вторая государственная мера – это создание стартовых условий для развития кооперации. Ведь очень часто речь идет о предельно простых вещах. Допустим, сбор молока от населения. Нужен молоковоз, лаборантка, несложный набор приборов для определения качества и шофер-экспедитор. Так дать этому деревенскому сообществу льготный кредит на первичное обзаведение, и у людей живые деньги пойдут. Дальше – сами, ребята, работайте! И пойдет это дело. Убежден. А эта первичная ячейка уже станет базой для создания кредитного кооперативного объединения на уровне района. А оттуда уже можно выходить на создание механизмов влияния на местный молокозавод, например, войти в число его собственников или, если не получается, собственную переработку заводить. То есть появляется реальная сила, помогающая крестьянам отстаивать их экономические интересы.
- Виктор Николаевич, у меня есть глубочайшее убеждение, что как раз вот этого-то – появления прокрестьянской силы и не хотят допустить.
- Константин Алексеевич, вот я думаю, что те, кто именно так видят свою задачу на селе – не пустить крестьян никуда, - они проиграют. Если они пришли на село на два–три года "снять сливки", тогда их понять можно. А вот владельцу элеватора или перерабатывающего предприятия нужно быть очень не умным человеком, ослом, чтобы не понять: люди – это часть потенциала его предприятия. Причем, та часть потенциала, которая определяет успех всего дела. Поэтому он заинтересован в том, чтобы люди не деградировали, а развивались.
- А много ли такому разумному подходу примеров?
- Мне очень понравился один холдинг в Белгородской области. Хозяева земельные доли у крестьян оформляют в аренду. Арендная плата регулярно выплачивается. А вот часть ее аккумулируется с согласия владельцев в местном самоуправляемом деревенскими гражданами кооперативе по развитию территории. И сами деревенские жители решают, как использовать эти средства – то ли на освещение улицы, то ли на доплату автобусному парку, чтобы регулярно доставлял жителей в райцентр, или на реанимацию деятельности местного фельдшерско-акушерского пункта… Вот за такими примерами – перспектива.
- Виктор Николаевич, мы заканчиваем нашу беседу. Как бы Вы суммировали несколько ее итогов?
- Первое. Сегодня основная для всех аграрников задача – предпринять все усилия для принятия в Государственной Думе закона о сельскохозяйственном развитии. Даже несмотря на то, что после разного рода согласительных комиссий из него многие важнейшие положения выхолощены,(кстати, статьи о поддержке сбытовой и снабженческой кооперации в том числе), принятие такого закона решает целый ряд проблем психологического, что также очень немаловажно, и системного характера. Речь идет о том, что совокупность норм этого документа дает представление о том, что же государство намерено делать в развитии сельского хозяйства.
Второе. Правительство приняло решение, согласно которому ведущие министерства, Минсельхоз в том числе, должны разработать и представить стратегию развития подведомственных отраслей. Я приглашен в число разработчиков. Речь в данном случае идет о системном подходе к решению важнейших народно-хозяйственных проблем. На основе анализа эти проблемы будут разложены на целевые задачи, после чего формализуются целевые индикаторы с направлением на решение указанных проблем механизмами и инструментами, представленными в этих стратегиях.
Третья позиция. Пришла пора осознания того, что от отсутствия надежной аграрной информации мы проигрываем больше, чем от недостатка денег. А из этого следует, что тем средствам массовой информации, которые системно занимаются сельской тематикой, анализом положения на селе надо предоставлять ясные политические, административные и иные приоритеты.
Четвертое. Важнейшую социально-экономическую проблему в сфере АПК можно было бы коротко сформулировать следующим образом: деградация потенциала. Здесь и материально-техническая база, и, самое главное, кадровая деградация. Добавьте сюда еще развитие инфраструктуры агропродовольственного рынка. Эти вопросы в рамках главной проблемы должны быть решены. Все это связано с повышением конкурентоспособности нашего сельского хозяйства. Для решения необходимо создание надежной финансово-кредитной системы, которая помимо сегодня существующих звеньев должна включать развитие земельно-ипотечного кредитования и сельской кредитной кооперации. Кстати, эти два процесса достаточно тесно между собой связаны и переплетаются. Плюс добавьте сюда еще создание гарантийного механизма.
В деле снабжения материально-техническими ресурсами необходимо изменить всю практику лизинговых операций. Надо дать доступ к средствам крестьянам и таким образом предоставить им самим возможность стимулировать передовые разработки.
Пятое - набор действий, связанных с развитием сельских территорий. Я очень рад тому, что эта позиция сейчас внесена в Положение о Министерстве сельского хозяйства в качестве одной из приоритетных задач, поскольку прежде у Правительства и Президента была другая позиция: "Минсельхоз, не надо влезать в эту задачу. Это дело местных властей…". Так вот сейчас Минсельхоз, не подменяя местные власти, должен разрабатывать политику в развитии территорий, и эта политика должна быть системной.
Конечно, приведенный список – не исчерпывающий. Надо создавать систему ценового регулирования, сельского страхования, но, в конечном итоге, они будут решаться в рамках той самой стратегии, которая начинает разрабатываться.
- Виктор Николаевич, вслушиваясь в Ваш список, я вдруг поймал себя на том, что все эти действия входят частями в понятие " гражданское общество".
- Да, Константин Алексеевич. Именно развитие самодеятельности граждан, кооперирование и составляют сущностную основу сельского гражданского общества.
- Спасибо за беседу, Виктор Николаевич.
На снимке: Виктор Хлыстун.
- Виктор Николаевич! Чем дальше, тем больше мы убеждаемся в том, что формализованной, принятой государством, обществом и деревней доктрины аграрного развития у нас в стране нет. Последние четырнадцать лет для отечественного сельского хозяйства иначе, чем шараханиями из стороны в стороны назвать трудно: фермерство, поддержка обанкротившегося коллективного сектора, холдинги, вертикальная интеграция, концентрация производства, необходимостьподдержки сельских территорий, - все смешалось в такой сумбур…
- Я бы не сказал, что у нас доктрина отсутствует напрочь. В начале 90-х удалось сформулировать некие самые общие постулаты. Другое дело, что в устах различных политиков эти постулаты часто звучат по-разному.
А главное, к чему мы пришли тогда, можно сформулировать так: в аграрном секторе отменяется монополия государственной собственности на землю. Второй постулат – формируется многоукладная экономика. При этом, - я добавляю к официальному постулату очень важный момент, - все базируется на праве самого крестьянина выбрать такую форму хозяйствования, которая наилучшим образом соответствует его интересам. И это чрезвычайно важно, поскольку любое навязывание искажает этот подход к формированию многоукладности.
Другое дело, что крестьянину нужно было бы очень четко рассказать, что же из себя представляет каждый из потенциальных укладов. К большому сожалению, нам этого сделать не удалось. Информация до крестьянина доводилась в том виде, который был выгоден тому, кто ее и доводил. В результате у крестьянина сформировались достаточно аморфные представления…
- То есть не удалось объяснить людям, к какому идеалу их призывают.
- На протяжении этих последних четырнадцати лет я пытаюсь донести одну, в общем, простую истину. В сельском хозяйстве нет сегодня идеальной модели. Каждая из форм хозяйствования – индивидуальная, кооперативная, акционерная, капиталистическая, холдинговая, наконец, – имеет свои недостатки и преимущества. Мир за множество веков функционирования аграрной экономики не сформировал абсолютно идеальной формы. Поэтому в жизни должно иметь место разумное сочетание. Надо понимать, что далеко не каждый крестьянин способен самостоятельно вести фермерское хозяйство. Он по жизни – прекрасный механизатор, но он не способен быть менеджером или кооператором. А из этого следует, что для него должна быть создана такая система, в которой он был бы способен в максимальной степени проявить себя. Например, работать в коллективном хозяйстве и там использовать свой механизаторский талант.
Поэтому, когда мы говорим, что, допустим, сельское хозяйство страны будет преимущественно "фермерским" или "холдинговым", мне кажется, мы вводим в заблуждение самого крестьянина и искажаем сам принцип многоукладности. Так что здесь главное, чтобы крестьянин имел право, законное, оговоренное государственным актом право, выбирать ту форму хозяйствования, которая ему по душе.
- Виктор Николаевич, ведь Вы сами только что сказали, что именно этого-то – объяснения крестьянину его прав и возможностей - не было сделано.
- Да. И этим обстоятельством во многом можно объяснить столь сильную деградацию, произошедшую в аграрном секторе, как, впрочем, и в других секторах, которые относятся к потребительскому рынку. Плюс прибавьте к этому изменение укладов в сельском хозяйстве, вызвавшее определенную неразбериху. В общем, крестьянину не смогли помочь и определиться, каким образом ему в дальнейшем вести свое хозяйство.
- Часто нашу реформу критикуют за наделение крестьян земельными долями и имущественными паями. Якобы именно эта страшнейшая ошибка и разрушила деревню…
- Не соглашался с этим прежде и категорически не соглашусь сейчас. Наделение земельными паями, в первую очередь, – это инструмент защиты интересов самого крестьянина. Если говорить по большому счету, крестьянство не смогло воспользоваться в полной мере тем, чем их наделило государство в ходе реформы. А ведь, если честно, в процессе приватизации именно крестьяне получили больше, чем остальные категории наших граждан. Вспомните, какие пятнадцать лет тому назад были споры по поводу того, чтобы разделить землю между всеми гражданами России! Вот если бы тогда удалось эмитировать земельные ваучеры, вот тогда-то была бы, убежден, настоящая катастрофа для российского крестьянина.
- На словах-то наделили и паями, и долями, а вот дальше? Ведь Вы сами сказали, что крестьянину так толком не объяснили, что же ему в руки дали. Так не смогли объяснить или не захотели?
- Я, во всяком случае, хотел. Но, допустим, выйти на экран телевидения в начале 90-х для того, чтобы детально и подробно рассказать не в течение трех–четырех минут, о том, какие открылись у крестьянина сегодня альтернативные возможности, - на это, к сожалению, моего министерского или даже вице-премьерского влияния не хватало. Надо было платить за этот час огромные деньги, которых в аграрный бюджет не закладывали… Газетные разрозненные публикации, вы знаете, чаще всего не доходят до селян. Словом никто отсюда, из центра не смог довести до крестьянина надлежащую информацию.
- Так все же, Виктор Николаевич, данный информационный вакуум – это умысел?
- Думаю, все-таки, что это просто определенное недомыслие верхнего информационного уровня. Я пытался работать с руководителями телеканалов, Виктора Степановича Черномырдина пытался подключить, министра информации, - все разводили руками: "Ну, ребята, есть коммерческие каналы. Им надо зарабатывать. Как я могу им приказать…". Вот и позакрывали все сельские телевизионные передачи. Я пытался убедить, что это интересно, в принципе, всем, а не только части населения.
Наверное, такая ситуация частично отражает отношение нашего общества к деревне вообще…
То, что происходило и в советские времена, происходит и сейчас. Это абсолютное непонимание сельского образа жизни. Представление о деревенских жителях, как о пьяницах и бездельниках, о сельской экономике, как о "черной дыре", к сожалению, постоянно фигурирует в выступлениях и мыслях наших политиков. Что уж тогда о простых гражданах говорить!
- Это, на мой взгляд, последствие потребительского отношения к деревне. Ведь она всегда обществом рассматривалась, как поставщик мяса, молока, огурца и хлеба…
- Поэтому-то и выражения "колхозник", "деревенщина" стали такими пренебрежительными. Да что там за примерами далеко ходить! Я вот помню в институтские времена, после техникума, двух лет производственного стажа поначалу испытывал к себе со стороны сокурсников такое же отношение, хотя учился ничуть не хуже… Сегодня ситуация, кстати, не сильно изменилась. Когда мы обсуждаем в самых высших инстанциях в Москве проект закона о сельскохозяйственном развитии, и ты встречаешь отголоски такого же пренебрежения со стороны иных народных избранников, это пугает. А ведь корни России, демографические, культурные – в деревне. Так и хочется сказать: "Не подрубайте их, не измывайтесь над этими корнями…". Боль за сегодняшнюю деградацию деревни должна быть. Пренебрежение – позорно!
- Однако вернемся к началу разговора. Хотя, в силу разных обстоятельств, сами крестьяне этого еще и не осознали в полной мере, по первым итогам реформы они все же получили ценности достаточно материальные.
- Российский крестьянин веками - и в канун 1861 года, и во времена столыпинской реформы - мечтал об одном гектаре собственной земли. А сегодня они получили, в среднем, по пять–шесть гектаров. Так что сейчас главная задача – помочь людям разумно этим распорядиться. Дать стартовую поддержку тем, кто хочет вести индивидуальное крестьянское хозяйство. Помочь развить кооперирование этих людей. Тем, кто предпочтет коллективные способы хозяйствования, подсказать, какие есть возможности: и корпоративные, и акционерные. Я ведь солидарен с тем, что создание вертикально интегрированных структур, в основном, есть благо для страны. Но то, как сегодня идет эта интеграция, в основном, - меня огорчает. Экономические последствия такой "интеграции" меня очень заботят. Ведь когда крестьянин полностью отторгается от собственности, от возможности принять участие в управлении, мы в большой степени возвращаемся к тому периоду, от которого хотели уйти… Только теперь не государство, а некий крупный владелец диктует свою волю крестьянину, который, как и прежде превращается в бессловесное существо. Это чрезвычайно опасно. Может быть, даже опаснее, чем то, что происходило прежде в колхозном секторе.
- Это, скажем, социологическая оценка.
- Второе, что сегодня тревожит аналитиков – это проблема концентрации капитала. В сельском хозяйстве существует ее разумный предел. В аграрном секторе он обозначен гораздо более жестко, чем в других отраслях экономики. И, когда некий холдинг формирует свое землевладение в пятнадцати–шестнадцати регионах, поступая в каждом случае с разрозненными мотивами, без единой инвестиционной программы, порой, теряясь и привлекая людей, которые далеки от аграрных проблем, постоянно меняя этих людей, раздавая крестьянам невыполнимые обязательства, - я считаю, что это очень опасно. Нужно отличать вертикальную интеграцию от "вертикальной интервенции". Когда речь идет о том, что мясоперерабатывающий завод создает себе сырьевую базу, все понятно. Но, когда в качестве интегратора выступает, допустим, топливно-энергетический комплекс, у которого просто в какой-то период появились вдруг свободные ресурсы и, соответственно, имеющий возможность при изменении конъюнктуры на рынке от этих активов избавиться, понятно, что угроза устойчивости аграрного развития здесь самая прямая. И ведь в жизни это уже происходит! Таких случаев уже достаточно много. Однако то, что я говорю, вовсе не отрицает возможности развития холдингового типа в принципе.
- Но ведь здесь главное – как к процессам относиться. Возводить их в абсолют или воспринимать в качестве одной из возможностей.
- Конечно. Что же касается коллективных и групповых форм хозяйствования – акционерных обществ, сельскохозяйственных производственных кооперативов, обществ с ограниченной ответственностью – есть несколько моментов, которые определяют их перспективу. Первое, что необходимо гарантировать – их допуск к рынкам ресурсов и продуктов. Ведь что происходит: крупные холдинги завоевывают целые сектора, становятся основными операторами, так что хозяйствам невозможно выйти на эти рынки, минуя структуры холдингов. То есть холдинг выступает не только как производитель и активный участник рынка, но и как крупнейший перекупщик произведенной другими продукции.
- И какая же этому альтернатива?
- Кооперация производителей. И мелких, и средних - для решения проблем поставок ресурсов для производства, с одной стороны, и, что еще важнее, для выхода на рынки со своей произведенной продукцией. Ведь почему, скажем, фермерское движение стало развиваться не так успешно, как хотелось бы? Нет, говорить о том, что оно провалилось, было бы неправильно, - посмотрите даже официальную статистику, она ведь для фермеров положительна и в абсолютных и в относительных показателях. Однако излишний индивидуализм при создании фермерских хозяйств не позволил параллельно развить сеть кооперативную. А без нее потенциал сельских частников не может быть использован в полной мере.
- Ну, в первые годы все боялись возврата к колхозам.
- Да даже и сегодня, когда мы в Думе обсуждаем вопросы стартовой поддержки потребительской, сбытовой, снабженческой кооперации, такое суждение еще можно услышать. И под этой маркой многие выступают против. Вот ведь до чего искажены понятия! Ведь главная суть кооперации не столько в сфере производства, сколько в инфраструктурных институтах – снабжении, сбыте продукции. Мир весь пошел по этому пути.
- Сегодня можно услышать и другое суждение. Фермерство в мире сегодня – это позавчерашний день. Сейчас главное – концентрация капитала, специализация…
- Меня всегда умиляла такая позиция. Ну, нельзя же так искажать ситуацию. Совершенно же понятно, что первичное производство, допустим, в Соединенных Штатах и в Западной Европе по-прежнему остается на уровне семейных хозяйств. Их размер и объемы производства – это совершенно другой вопрос. А вот дальше, допустим, на молочном рынке начинается их кооперирование. "Ленд О Лейкс", американский молочный гигант – это ведь кооператив! В составе этой кооперативной корпорации перерабатывающие предприятия принадлежат преимущественно фермерам! И фермеры не только формально владеют, но и активно участвуют в управлении этой кооперацией. Но первичное производство, их юридическая и финансовая самостоятельность при этом полностью сохраняется. Более того, законодательство США направлено на защиту этой первичной ячейки от каких-либо поглощений, поскольку американцы считают это основой аграрного производства, устоями общества.
- Наверное, уместно вспомнить, что кооперированию фермеров американское государство после второй мировой войны сильно помогло финансами "сверху", из федерального бюджета.
- В этом плане особенно показателен пример Японии. Правительство Страны Восходящего солнца вложило громадные государственные средства, чтобы выкупить перерабатывающие предприятия у частных собственников и передать их фермерским кооперативам. И я убежден, что снабженческая, сбытовая, кредитная, страховая кооперация – есть один из ключей нашего аграрного развития сегодня. Дожидаться сегодня, что это направление вот-вот начнет развиваться само собой - наивно. Мы уже потеряли столько лет. Необходимо, чтобы государство стимулировало развитие этих процессов.
- Стимулировать – в какой форме?
- Может быть, и не деньгами… Но предоставить такие экономические условия, которые гарантировали бы кооперативным объединениям возможности функционирования, обеспечить политическое "прикрытие" процесса развития кооперации.
- Сразу же после начала развития фермерства делались попытки дать старт кооперации. Но новые сельские частники были по большей части психологически не готовы. Они боялись попасть в зависимость от того самого директора перерабатывающего завода, не понимая, как должен вести себя настоящий хозяин, владелец…
- Главный принцип кооперации – добровольность. Это не должно быть каким-то административным действием. Государство должно информировать, что кооперирование дает такие-то преимущества. А когда крестьяне "созрели" и обратились к государственным органам: "Мы решили создать кооператив, помогите нам!", вот тогда государство должно проконсультировать людей, как правильно это сделать, помочь с подготовкой уставных документов, сформулировать модель функционирования этого кооператива… И опять-таки, - не навязывать, а предложить. Эту консалтинговую деятельность, на мой взгляд, должны осуществлять наши государственные зональные научно-исследовательские институты.
Вторая государственная мера – это создание стартовых условий для развития кооперации. Ведь очень часто речь идет о предельно простых вещах. Допустим, сбор молока от населения. Нужен молоковоз, лаборантка, несложный набор приборов для определения качества и шофер-экспедитор. Так дать этому деревенскому сообществу льготный кредит на первичное обзаведение, и у людей живые деньги пойдут. Дальше – сами, ребята, работайте! И пойдет это дело. Убежден. А эта первичная ячейка уже станет базой для создания кредитного кооперативного объединения на уровне района. А оттуда уже можно выходить на создание механизмов влияния на местный молокозавод, например, войти в число его собственников или, если не получается, собственную переработку заводить. То есть появляется реальная сила, помогающая крестьянам отстаивать их экономические интересы.
- Виктор Николаевич, у меня есть глубочайшее убеждение, что как раз вот этого-то – появления прокрестьянской силы и не хотят допустить.
- Константин Алексеевич, вот я думаю, что те, кто именно так видят свою задачу на селе – не пустить крестьян никуда, - они проиграют. Если они пришли на село на два–три года "снять сливки", тогда их понять можно. А вот владельцу элеватора или перерабатывающего предприятия нужно быть очень не умным человеком, ослом, чтобы не понять: люди – это часть потенциала его предприятия. Причем, та часть потенциала, которая определяет успех всего дела. Поэтому он заинтересован в том, чтобы люди не деградировали, а развивались.
- А много ли такому разумному подходу примеров?
- Мне очень понравился один холдинг в Белгородской области. Хозяева земельные доли у крестьян оформляют в аренду. Арендная плата регулярно выплачивается. А вот часть ее аккумулируется с согласия владельцев в местном самоуправляемом деревенскими гражданами кооперативе по развитию территории. И сами деревенские жители решают, как использовать эти средства – то ли на освещение улицы, то ли на доплату автобусному парку, чтобы регулярно доставлял жителей в райцентр, или на реанимацию деятельности местного фельдшерско-акушерского пункта… Вот за такими примерами – перспектива.
- Виктор Николаевич, мы заканчиваем нашу беседу. Как бы Вы суммировали несколько ее итогов?
- Первое. Сегодня основная для всех аграрников задача – предпринять все усилия для принятия в Государственной Думе закона о сельскохозяйственном развитии. Даже несмотря на то, что после разного рода согласительных комиссий из него многие важнейшие положения выхолощены,(кстати, статьи о поддержке сбытовой и снабженческой кооперации в том числе), принятие такого закона решает целый ряд проблем психологического, что также очень немаловажно, и системного характера. Речь идет о том, что совокупность норм этого документа дает представление о том, что же государство намерено делать в развитии сельского хозяйства.
Второе. Правительство приняло решение, согласно которому ведущие министерства, Минсельхоз в том числе, должны разработать и представить стратегию развития подведомственных отраслей. Я приглашен в число разработчиков. Речь в данном случае идет о системном подходе к решению важнейших народно-хозяйственных проблем. На основе анализа эти проблемы будут разложены на целевые задачи, после чего формализуются целевые индикаторы с направлением на решение указанных проблем механизмами и инструментами, представленными в этих стратегиях.
Третья позиция. Пришла пора осознания того, что от отсутствия надежной аграрной информации мы проигрываем больше, чем от недостатка денег. А из этого следует, что тем средствам массовой информации, которые системно занимаются сельской тематикой, анализом положения на селе надо предоставлять ясные политические, административные и иные приоритеты.
Четвертое. Важнейшую социально-экономическую проблему в сфере АПК можно было бы коротко сформулировать следующим образом: деградация потенциала. Здесь и материально-техническая база, и, самое главное, кадровая деградация. Добавьте сюда еще развитие инфраструктуры агропродовольственного рынка. Эти вопросы в рамках главной проблемы должны быть решены. Все это связано с повышением конкурентоспособности нашего сельского хозяйства. Для решения необходимо создание надежной финансово-кредитной системы, которая помимо сегодня существующих звеньев должна включать развитие земельно-ипотечного кредитования и сельской кредитной кооперации. Кстати, эти два процесса достаточно тесно между собой связаны и переплетаются. Плюс добавьте сюда еще создание гарантийного механизма.
В деле снабжения материально-техническими ресурсами необходимо изменить всю практику лизинговых операций. Надо дать доступ к средствам крестьянам и таким образом предоставить им самим возможность стимулировать передовые разработки.
Пятое - набор действий, связанных с развитием сельских территорий. Я очень рад тому, что эта позиция сейчас внесена в Положение о Министерстве сельского хозяйства в качестве одной из приоритетных задач, поскольку прежде у Правительства и Президента была другая позиция: "Минсельхоз, не надо влезать в эту задачу. Это дело местных властей…". Так вот сейчас Минсельхоз, не подменяя местные власти, должен разрабатывать политику в развитии территорий, и эта политика должна быть системной.
Конечно, приведенный список – не исчерпывающий. Надо создавать систему ценового регулирования, сельского страхования, но, в конечном итоге, они будут решаться в рамках той самой стратегии, которая начинает разрабатываться.
- Виктор Николаевич, вслушиваясь в Ваш список, я вдруг поймал себя на том, что все эти действия входят частями в понятие " гражданское общество".
- Да, Константин Алексеевич. Именно развитие самодеятельности граждан, кооперирование и составляют сущностную основу сельского гражданского общества.
- Спасибо за беседу, Виктор Николаевич.
Ещё новости по теме:
15:42
13:00
12:00