Почему в России нет Экологического кодекса?
С 2003 года в России соблюдение стандартов в отношении взрывоопасных и ядовитых веществ стало добровольным
Кризис в российской холодильной промышленности (практически уничтоженной) и энергетике (неприлично энергорасточительной) обусловлен во многом кризисом национального и международного природоохранного законодательства.
Начнем с анализа международного природоохранного законодательства. Впервые о ресурсо - и энергосбережении мировое сообщество заговорило после энергетического кризиса 1973 года. Затем на международном уровне выходит целый ряд природоохранных документов, которые поначалу воспринимаются как единый комплекс и были довольно эффектной международной акцией в защиту природы и ресурсов. Однако, с течением времени стало понятно, что лишь некоторые из них действительно призваны защищать окружающую среду. Ниже мы подробно рассмотрим все эти документы, а также их трансформацию во времени и последствия применения таких документов для энергетики.
Итак, в 1985 году принимается Венская конвенция об охране озонового слоя. Вся конвенция написана в декларативно-рекомендательном тоне, ее основной смысл - призыв международного сообщества к сотрудничеству для проведения систематических наблюдений, исследований и обмену информацией для того, чтобы глубже познать и оценить воздействие деятельности человека на озоновый слой и последствия изменения состояния озонового слоя для здоровья человека и окружающей среды (ст.2, п.2а). Кроме того, в приложении 1, которое как раз и посвящено исследованиям и систематическим наблюдением в пункте 4 перечислены антропогенные вещества, которые могут изменять химические и физические свойства озонового слоя. В конвенции нет ни слова о том, что какие-либо из этих веществ действительно разрушают озоновый слой и поэтому их использование должно быть запрещено.
Детищем Венской конвенции стал в 1987 году Монреальский протокол - документ совсем иного характера. Уже само его название - "Монреальский протокол по веществам, разрушающим озоновый слой" - говорит о том, что все сомнения о вреде хлор - и бромсодержащих фреонов почему-то отринуты. Кроме того, из статьи 2 пункта 10 Протокола следует, что Стороны могут вносить в приложения к Протоколу любые вещества, которые Стороны сочтут опасными для озонового слоя.
Несомненно, это было сделано для того, чтобы ТНК могли навязать государствам, ратифицировавшим Монреальский протокол, определенные фреоны вместо тех, что уже производились этими государствами, а также для того, чтобы держать под контролем не только производство фреонов (ст.2 п.7), но и научные разработки новых веществ.
Кроме того, статья 4 запрещает торговлю со странами, не являющимися сторонами Протокола, не только регулируемыми веществами и продуктами на их основе, но также и технологиями их использования.
Именно поэтому ни в тексте Монреальского протокола, ни в последующих документах по запретам на использование хлорсодержащих фреонов, не существует никаких рекомендаций на замены, как нет и Технического Задания на фреоны, которые можно использовать в качестве замены. Но и навязанные гидрофторуглероды никоим образом не упоминаются в документах в качестве альтернатив запрещенным фреонам.
Не соответствует Монреальский протокол и Конституции России. Хотя в тексте Протокола и нет четкого определения того, что является его приоритетом, нетрудно догадаться, что приоритет этот - озоновый слой, тогда как приоритет Конституции - человек. Цель подмены приоритетов - уход от санитарных и медицинских нормативов, ориентированных на здоровье человека. Так, например, "озонобезопасный" фреон-134а, как и все C-H-F-соединения, по Сан ПиН 2.3.2. 56096 не имеет разрешения на контакт с пищевыми продуктами, поскольку он хорошо внедряется в растительные и животные жиры.
На "озонобезопасных" С-Н-F-хладагентах холодильные машины втрое сократили рабочий ресурс, утратили прежнюю надёжность и стали потреблять на 2030% больше электроэнергии. Такая потеря в энергоэффективности входит в противоречие с Киотским протоколом (из которого наша страна до сих пор так и не вышла официально), в ст.2 п.1аi которого прописаны обязательства сторон, ратифицировавших протокол, по повышению эффективности использования энергии.
Все вышеприведенные факты были известны уже достаточно давно. Однако, только в октябре 2013 года в Бангкоке (Таиланд) на двадцать пятом Совещании Сторон Монреальского протокола по веществам, разрушающим озоновый слой представитель США представил совместное предложение США, Канады и Мексики о внесении поправки в Монреальский протокол с целью поэтапного сокращения производства и потребления ГФУ (гидрофторуглеродов), регулирования выбросов побочных продуктов ГФУ-23, регулирования торговли ГФУ, а также лицензирования и отчетности по ГФУ.
В прениях по данному пункту повестки дня представители Индии, Кубы, Венесуэлы, Ливии, Ирака, Катара и ряда других стран настаивали на исключении поправки из списка вопросов рассматриваемых на двадцать пятом Совещании Сторон Монреальского протокола. По их мнению, обсуждать подобные поправки преждевременно, так как на данный момент на рынке нет достаточного количества доступных, технически жизнеспособных, рентабельных и безопасных альтернатив ГФУ.
А что же действительно предлагается в качестве альтернативы ГФУ? В Резолюции IV Всероссийского съезда по охране окружающей среды, касающийся проблематики изменения климата и охраны озонового слоя Земли (п. 4.2 Резолюции) в целях защиты озонового слоя и замещения озоноразрушающих веществ, регулируемых Монреальским протоколом и РКИК ООН (парниковых фторсодержащих газов), рекомендуется обеспечить применение природных хладагентов и аммиака при переводе производства на озонобезопасные технологии.
Аммиак хорошо известен холодильщикам более ста лет. У этого хладагента есть два преимущества: - низкая цена и высокая энергетическая эффективность. Но есть и два гигантских недостатка: - он ядовит и взрывоопасен. Аммиаку присвоена категория ГГ - горючий газ, то есть газ, способный образовывать с воздухом воспламеняемые и взрывоопасные смеси при температурах не выше 55 °C (ГОСТ 12.1.00476 "ССБТ. Пожарная безопасность. Общие требования"). Кроме того, аммиак еще и очень токсичен, его предельно допустимая концентрация не должна превышать 0,04 мг/мі. Максимальная разовая концентрация в атмосфере - 0,2 мг/мі. Таким образом, аммиак (R717) полностью запрещен к применению в зонах непосредственного пребывания людей, но может использоваться в безлюдных зонах или вне помещений. В дополнение к этому, аммиак ещё и не универсален по применению в разных классах энергетических машин в силу его коррозионных свойств в отношении к меди и алюминию.
Что касается других природных хладагентов, сейчас широко раскручиваемых на рынке - углеводородов, то о их безопасности для человека говорить крайне сложно. ГОСТ Р МЭК 603352-242001 "Безопасность бытовых и аналогичных электрических приборов. Дополнительные требования к холодильным приборам, мороженицам и устройствам для производства льда и методы испытаний" в пункте 22.106 стандарт прописывает следующее: "Масса хладагента в приборах компрессионного типа, в охлаждающих системах которых используются воспламеняющиеся хладагенты, не должна превышать 150 г в каждом отдельном контуре хладагента". Казалось бы, совсем небольшая масса. Да и пределы взрываемости того же пропана достаточно узки - 29,5% по объему. Однако, никто не может гарантировать равномерного перемешивания воздуха и газа, например, в объемах квартиры. Чаще всего утечка из холодильного агрегата имеет вид струи, которая вполне может достичь газовой или электрической плиты. Разбавление струи предсказать невозможно. Остается только напомнить, что энергия взрыва 150 г того же пропана составляет 2000 ккал, что соответствует примерно 3 кВт тепловой энергии, выделенной за доли секунды. Примерно столько же энергии выделяется при взрыве 200 г тротила. Скорость перемещения фронта ударной волны составляет 357494 м/с. В любом торговом зале стоит несколько холодильных машин, следовательно, за счет взрыва от детонации масса хладагента увеличится в несколько раз. В несколько раз возрастут вероятность и мощность взрыва и количество жертв. К этому остается только добавить, что гарантировать безопасность холодильников, заправленных углеводородами невозможно в принципе.
Использовать углеводороды в крупных энергетических машинах турбинного цикла тем более лишено всякого смысла, поскольку количество углеводородов в турбинном цикле даже малой мощности (до 1000 кВт) составляет сотни килограммов.
Таким образом, мы наблюдаем глубокий системный кризис непосредственно внутри Монреальского протокола, хотя нам этот системный кризис преподносят, как его эволюцию. Остается только напомнить, что эволюция может происходить как по пути прогресса, так и по пути регресса.
Еще одним международным природоохранным документом стал ISO-9001 в редакции 1987 года, вводящий обязательные рецикл и утилизацию использованной продукции. Однако, в 1994 году стандарт претерпевает значительные изменения. В России эта версия известна как ГОСТ Р ИСО 40.900196. В этом новом, "смягченном" варианте ISO-9001 нет не только понятия петли качества, по которой рецикл и утилизация были обязательны, но нет и понятия "рециклирование".
Зато в стандарте (п.3.1) в определении термина "продукция" почему-то делается акцент, что только побочная продукция влияет на окружающую среду. Конечно, если основная продукция на окружающую среду не влияет, то утилизация и рецикл становятся просто излишними. Для условий развивающихся стран и России такое принятие событий означает ухудшение экологической обстановки, поскольку одни только корпуса бытовых холодильников составляют от 10 до 15% бытового мусора, вывозимого на городские свалки.
Но наибольший ущерб при изменении стандартов ISO-9001 претерпела идея ресурсосбережения. После 1994 года про неё европейские СМИ уже не вспоминали. Термин середины 80-х годов "энерго-ресурсосбережение" к середине 90-х годов остался "энергосбережением".
Но для России даже такая версия стандарта оказалась неприемлемой. В 2008 году Россия принимает национальный стандарт ГОСТ Р ИСО 90012008. Само принятие этого документа кажется странным, так как по закону "О техническом регулировании" все ГОСТы в январе 2010 года становятся недействительными и должны уступить свое место техническим регламентам. И вдруг принимается новый ГОСТ. Можно предположить, что сделано это было ради вступления в ВТО и привлечения на рынок новых инвестиций, так как новый стандарт отличается в худшую сторону даже от версии 1996 года. Рассмотрим подробнее эти отличия.
Согласно п. 4.4.5 в версии 1996 года выходные проектные данные должны идентифицировать те характеристики проекта, которые являются решающими для безопасного и надлежащего функционирования продукции (например, требования, относящиеся к эксплуатации, хранению, погрузочно-разгрузочным работам; техническому обслуживанию и утилизации). В версии документа 2008 года эти характеристики проекта не перечислены, а, следовательно, юридически не закреплены.
В ISO-90012008 года вообще нет некоторых важных, с точки зрения экологии и безопасности, пунктов, а именно:
1) проверка потребителем продукции, поставляемой субподрядчиком изготовителя;
2) входной контроль и испытания продукции;
3) анализ и утилизация продукции, не соответствующей установленным требованиям на месте приобретения.
Конечно, в России и помимо стандартов ISO существует грамотная схема управления отходами - федеральный закон №89 "Об отходах производства и потребления", принятый в 1998 году. Однако, изменения, произошедшие с ISO-9001, обрекают этот закон на нулевую эффективность.
Все сказанное выше порождает два вопроса. Почему наше национальное природоохранное законодательство противоречит международному? Почему столько противоречий внутри нашего природоохранного законодательства? Ответ один - потому что в нашей стране нет экологического права как такового. Почему? Потому что до сих пор нет Экологического кодекса.
В основе любого права должен лежать кодекс, которому должны подчиняться федеральные законы, касающиеся этого права. Если закон противоречит кодексу, которому он подчиняется, закон можно признать недействительным. Таким образом, в нашей стране создалась опасная ситуация, когда теоретически можно принять противоречащие друг другу законы, и они будут действительны, потому что основные принципы, заложенные в них, сравнить не с чем. К тому же отсутствует такое понятие, как "экологическое преступление". В России в 2003 году применение отечественных стандартов и технических условий на продукцию стало добровольным. Для производителей и продавцов ядовитых и взрывающейся "озонобезопасных" хладагентов настал золотой век. В отменённых ГОСТах указывались предельные уровни качественных показателей и их нарушение преследовалось по закону. Заметим, по Уголовному праву! Теперь преследования будут только в случае летального исхода или причинения вреда здоровью. А вред от аккумулятивного эффекта в организме и окружающей среде многих химических веществ доказать будет практически невозможно.
В России существуют два закона, которые могли бы стать прототипом Экологическому кодексу. Это законы "Об охране окружающей среды" и "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения". Эти законы во многом противоречат друг другу. Основным противоречием является как раз то, что в законе "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" присутствует четкое разделение на граждан и юридических лиц (ст. 811), что отражает основной постулат российского экологического законодательства - презумпция виновности юридических лиц в экологических правонарушениях. В законе "Об охране окружающей среды" такого разделения нет, в его защиту необходимо заметить, что презумпция экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности декларативно упоминается в статье 3.
Закон "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" является более конкретизированным и имеющим более фундаментальную нормативную базу. Конечно же, было бы неправильно утверждать, что этот закон вовсе не имеет недостатков. Его основной недостаток - полное отсутствие регулирования, касающегося сырья и ресурсов. Но несмотря на все недостатки обоих законов, объединив их, на их базе можно будет создать долгожданный Экологический кодекс.
Вера Понуровская
Кризис в российской холодильной промышленности (практически уничтоженной) и энергетике (неприлично энергорасточительной) обусловлен во многом кризисом национального и международного природоохранного законодательства.
Начнем с анализа международного природоохранного законодательства. Впервые о ресурсо - и энергосбережении мировое сообщество заговорило после энергетического кризиса 1973 года. Затем на международном уровне выходит целый ряд природоохранных документов, которые поначалу воспринимаются как единый комплекс и были довольно эффектной международной акцией в защиту природы и ресурсов. Однако, с течением времени стало понятно, что лишь некоторые из них действительно призваны защищать окружающую среду. Ниже мы подробно рассмотрим все эти документы, а также их трансформацию во времени и последствия применения таких документов для энергетики.
Итак, в 1985 году принимается Венская конвенция об охране озонового слоя. Вся конвенция написана в декларативно-рекомендательном тоне, ее основной смысл - призыв международного сообщества к сотрудничеству для проведения систематических наблюдений, исследований и обмену информацией для того, чтобы глубже познать и оценить воздействие деятельности человека на озоновый слой и последствия изменения состояния озонового слоя для здоровья человека и окружающей среды (ст.2, п.2а). Кроме того, в приложении 1, которое как раз и посвящено исследованиям и систематическим наблюдением в пункте 4 перечислены антропогенные вещества, которые могут изменять химические и физические свойства озонового слоя. В конвенции нет ни слова о том, что какие-либо из этих веществ действительно разрушают озоновый слой и поэтому их использование должно быть запрещено.
Детищем Венской конвенции стал в 1987 году Монреальский протокол - документ совсем иного характера. Уже само его название - "Монреальский протокол по веществам, разрушающим озоновый слой" - говорит о том, что все сомнения о вреде хлор - и бромсодержащих фреонов почему-то отринуты. Кроме того, из статьи 2 пункта 10 Протокола следует, что Стороны могут вносить в приложения к Протоколу любые вещества, которые Стороны сочтут опасными для озонового слоя.
Несомненно, это было сделано для того, чтобы ТНК могли навязать государствам, ратифицировавшим Монреальский протокол, определенные фреоны вместо тех, что уже производились этими государствами, а также для того, чтобы держать под контролем не только производство фреонов (ст.2 п.7), но и научные разработки новых веществ.
Кроме того, статья 4 запрещает торговлю со странами, не являющимися сторонами Протокола, не только регулируемыми веществами и продуктами на их основе, но также и технологиями их использования.
Именно поэтому ни в тексте Монреальского протокола, ни в последующих документах по запретам на использование хлорсодержащих фреонов, не существует никаких рекомендаций на замены, как нет и Технического Задания на фреоны, которые можно использовать в качестве замены. Но и навязанные гидрофторуглероды никоим образом не упоминаются в документах в качестве альтернатив запрещенным фреонам.
Не соответствует Монреальский протокол и Конституции России. Хотя в тексте Протокола и нет четкого определения того, что является его приоритетом, нетрудно догадаться, что приоритет этот - озоновый слой, тогда как приоритет Конституции - человек. Цель подмены приоритетов - уход от санитарных и медицинских нормативов, ориентированных на здоровье человека. Так, например, "озонобезопасный" фреон-134а, как и все C-H-F-соединения, по Сан ПиН 2.3.2. 56096 не имеет разрешения на контакт с пищевыми продуктами, поскольку он хорошо внедряется в растительные и животные жиры.
На "озонобезопасных" С-Н-F-хладагентах холодильные машины втрое сократили рабочий ресурс, утратили прежнюю надёжность и стали потреблять на 2030% больше электроэнергии. Такая потеря в энергоэффективности входит в противоречие с Киотским протоколом (из которого наша страна до сих пор так и не вышла официально), в ст.2 п.1аi которого прописаны обязательства сторон, ратифицировавших протокол, по повышению эффективности использования энергии.
Все вышеприведенные факты были известны уже достаточно давно. Однако, только в октябре 2013 года в Бангкоке (Таиланд) на двадцать пятом Совещании Сторон Монреальского протокола по веществам, разрушающим озоновый слой представитель США представил совместное предложение США, Канады и Мексики о внесении поправки в Монреальский протокол с целью поэтапного сокращения производства и потребления ГФУ (гидрофторуглеродов), регулирования выбросов побочных продуктов ГФУ-23, регулирования торговли ГФУ, а также лицензирования и отчетности по ГФУ.
В прениях по данному пункту повестки дня представители Индии, Кубы, Венесуэлы, Ливии, Ирака, Катара и ряда других стран настаивали на исключении поправки из списка вопросов рассматриваемых на двадцать пятом Совещании Сторон Монреальского протокола. По их мнению, обсуждать подобные поправки преждевременно, так как на данный момент на рынке нет достаточного количества доступных, технически жизнеспособных, рентабельных и безопасных альтернатив ГФУ.
А что же действительно предлагается в качестве альтернативы ГФУ? В Резолюции IV Всероссийского съезда по охране окружающей среды, касающийся проблематики изменения климата и охраны озонового слоя Земли (п. 4.2 Резолюции) в целях защиты озонового слоя и замещения озоноразрушающих веществ, регулируемых Монреальским протоколом и РКИК ООН (парниковых фторсодержащих газов), рекомендуется обеспечить применение природных хладагентов и аммиака при переводе производства на озонобезопасные технологии.
Аммиак хорошо известен холодильщикам более ста лет. У этого хладагента есть два преимущества: - низкая цена и высокая энергетическая эффективность. Но есть и два гигантских недостатка: - он ядовит и взрывоопасен. Аммиаку присвоена категория ГГ - горючий газ, то есть газ, способный образовывать с воздухом воспламеняемые и взрывоопасные смеси при температурах не выше 55 °C (ГОСТ 12.1.00476 "ССБТ. Пожарная безопасность. Общие требования"). Кроме того, аммиак еще и очень токсичен, его предельно допустимая концентрация не должна превышать 0,04 мг/мі. Максимальная разовая концентрация в атмосфере - 0,2 мг/мі. Таким образом, аммиак (R717) полностью запрещен к применению в зонах непосредственного пребывания людей, но может использоваться в безлюдных зонах или вне помещений. В дополнение к этому, аммиак ещё и не универсален по применению в разных классах энергетических машин в силу его коррозионных свойств в отношении к меди и алюминию.
Что касается других природных хладагентов, сейчас широко раскручиваемых на рынке - углеводородов, то о их безопасности для человека говорить крайне сложно. ГОСТ Р МЭК 603352-242001 "Безопасность бытовых и аналогичных электрических приборов. Дополнительные требования к холодильным приборам, мороженицам и устройствам для производства льда и методы испытаний" в пункте 22.106 стандарт прописывает следующее: "Масса хладагента в приборах компрессионного типа, в охлаждающих системах которых используются воспламеняющиеся хладагенты, не должна превышать 150 г в каждом отдельном контуре хладагента". Казалось бы, совсем небольшая масса. Да и пределы взрываемости того же пропана достаточно узки - 29,5% по объему. Однако, никто не может гарантировать равномерного перемешивания воздуха и газа, например, в объемах квартиры. Чаще всего утечка из холодильного агрегата имеет вид струи, которая вполне может достичь газовой или электрической плиты. Разбавление струи предсказать невозможно. Остается только напомнить, что энергия взрыва 150 г того же пропана составляет 2000 ккал, что соответствует примерно 3 кВт тепловой энергии, выделенной за доли секунды. Примерно столько же энергии выделяется при взрыве 200 г тротила. Скорость перемещения фронта ударной волны составляет 357494 м/с. В любом торговом зале стоит несколько холодильных машин, следовательно, за счет взрыва от детонации масса хладагента увеличится в несколько раз. В несколько раз возрастут вероятность и мощность взрыва и количество жертв. К этому остается только добавить, что гарантировать безопасность холодильников, заправленных углеводородами невозможно в принципе.
Использовать углеводороды в крупных энергетических машинах турбинного цикла тем более лишено всякого смысла, поскольку количество углеводородов в турбинном цикле даже малой мощности (до 1000 кВт) составляет сотни килограммов.
Таким образом, мы наблюдаем глубокий системный кризис непосредственно внутри Монреальского протокола, хотя нам этот системный кризис преподносят, как его эволюцию. Остается только напомнить, что эволюция может происходить как по пути прогресса, так и по пути регресса.
Еще одним международным природоохранным документом стал ISO-9001 в редакции 1987 года, вводящий обязательные рецикл и утилизацию использованной продукции. Однако, в 1994 году стандарт претерпевает значительные изменения. В России эта версия известна как ГОСТ Р ИСО 40.900196. В этом новом, "смягченном" варианте ISO-9001 нет не только понятия петли качества, по которой рецикл и утилизация были обязательны, но нет и понятия "рециклирование".
Зато в стандарте (п.3.1) в определении термина "продукция" почему-то делается акцент, что только побочная продукция влияет на окружающую среду. Конечно, если основная продукция на окружающую среду не влияет, то утилизация и рецикл становятся просто излишними. Для условий развивающихся стран и России такое принятие событий означает ухудшение экологической обстановки, поскольку одни только корпуса бытовых холодильников составляют от 10 до 15% бытового мусора, вывозимого на городские свалки.
Но наибольший ущерб при изменении стандартов ISO-9001 претерпела идея ресурсосбережения. После 1994 года про неё европейские СМИ уже не вспоминали. Термин середины 80-х годов "энерго-ресурсосбережение" к середине 90-х годов остался "энергосбережением".
Но для России даже такая версия стандарта оказалась неприемлемой. В 2008 году Россия принимает национальный стандарт ГОСТ Р ИСО 90012008. Само принятие этого документа кажется странным, так как по закону "О техническом регулировании" все ГОСТы в январе 2010 года становятся недействительными и должны уступить свое место техническим регламентам. И вдруг принимается новый ГОСТ. Можно предположить, что сделано это было ради вступления в ВТО и привлечения на рынок новых инвестиций, так как новый стандарт отличается в худшую сторону даже от версии 1996 года. Рассмотрим подробнее эти отличия.
Согласно п. 4.4.5 в версии 1996 года выходные проектные данные должны идентифицировать те характеристики проекта, которые являются решающими для безопасного и надлежащего функционирования продукции (например, требования, относящиеся к эксплуатации, хранению, погрузочно-разгрузочным работам; техническому обслуживанию и утилизации). В версии документа 2008 года эти характеристики проекта не перечислены, а, следовательно, юридически не закреплены.
В ISO-90012008 года вообще нет некоторых важных, с точки зрения экологии и безопасности, пунктов, а именно:
1) проверка потребителем продукции, поставляемой субподрядчиком изготовителя;
2) входной контроль и испытания продукции;
3) анализ и утилизация продукции, не соответствующей установленным требованиям на месте приобретения.
Конечно, в России и помимо стандартов ISO существует грамотная схема управления отходами - федеральный закон №89 "Об отходах производства и потребления", принятый в 1998 году. Однако, изменения, произошедшие с ISO-9001, обрекают этот закон на нулевую эффективность.
Все сказанное выше порождает два вопроса. Почему наше национальное природоохранное законодательство противоречит международному? Почему столько противоречий внутри нашего природоохранного законодательства? Ответ один - потому что в нашей стране нет экологического права как такового. Почему? Потому что до сих пор нет Экологического кодекса.
В основе любого права должен лежать кодекс, которому должны подчиняться федеральные законы, касающиеся этого права. Если закон противоречит кодексу, которому он подчиняется, закон можно признать недействительным. Таким образом, в нашей стране создалась опасная ситуация, когда теоретически можно принять противоречащие друг другу законы, и они будут действительны, потому что основные принципы, заложенные в них, сравнить не с чем. К тому же отсутствует такое понятие, как "экологическое преступление". В России в 2003 году применение отечественных стандартов и технических условий на продукцию стало добровольным. Для производителей и продавцов ядовитых и взрывающейся "озонобезопасных" хладагентов настал золотой век. В отменённых ГОСТах указывались предельные уровни качественных показателей и их нарушение преследовалось по закону. Заметим, по Уголовному праву! Теперь преследования будут только в случае летального исхода или причинения вреда здоровью. А вред от аккумулятивного эффекта в организме и окружающей среде многих химических веществ доказать будет практически невозможно.
В России существуют два закона, которые могли бы стать прототипом Экологическому кодексу. Это законы "Об охране окружающей среды" и "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения". Эти законы во многом противоречат друг другу. Основным противоречием является как раз то, что в законе "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" присутствует четкое разделение на граждан и юридических лиц (ст. 811), что отражает основной постулат российского экологического законодательства - презумпция виновности юридических лиц в экологических правонарушениях. В законе "Об охране окружающей среды" такого разделения нет, в его защиту необходимо заметить, что презумпция экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности декларативно упоминается в статье 3.
Закон "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" является более конкретизированным и имеющим более фундаментальную нормативную базу. Конечно же, было бы неправильно утверждать, что этот закон вовсе не имеет недостатков. Его основной недостаток - полное отсутствие регулирования, касающегося сырья и ресурсов. Но несмотря на все недостатки обоих законов, объединив их, на их базе можно будет создать долгожданный Экологический кодекс.
Вера Понуровская